Юрий Иванович - Найти себя

Как представил себя бродящим по залам с перекрученной палкой, выше меня в три раза, так еле сдержался от смеха. Подскочил к моей спутнице, уже сам схватил ее за руку и потащил к выходу. И только когда прошел первый тоннель, услышал за спиной знакомый голос дядюшки Круста:

– Борей, не надо так бежать! Время для спокойного выхода еще имеется.

– Догадываюсь, – ответил я, не оборачиваясь. – Только я очень спешу. Дел много.

– Любые мирские дела могут подождать для важного разговора.

То, что я пробегал за три быстрых шага, старший хранитель вместе с толпой своих коллег преодолевал за шаг. Они так и держались плотной группой следом за нами, но пока остановить меня силой попыток не делали. Легко шагающий Круст только и пытался меня до самого выхода уговорить не спешить, присесть для беседы прямо на ступеньках и выслушать тех, кто заботится о покое этого места уже много лет.

А я твердил как попугай:

– Нет-нет, сегодня я слишком занят. Приду завтра с утра!

Так они все и отстали возле центральных многочисленных ворот, посматривая мне вслед с недоумением, обидой и возмущением. Наверное, это был первый случай, когда строптивый посетитель после инициации музыки не стал с ними разговаривать и вести долгие беседы. Сходное состояние с ними испытывала и Мансана. Уже на улице она попыталась всеми силами меня остановить, но я просто выпустил ее руку, беспардонно забрал свой рюкзачок и поспешил в южную пейчеру.

Тогда она пошла рядом и попыталась меня уломать ласковыми увещеваниями:

– Борей, сахарный ты мой! Ты поступаешь очень некрасиво! С твоей стороны, такой уход – крайнее неуважение к хранителям. А уж непосредственно к дядюшке Крусту – прямое оскорбление. Он ведь ветеран войны со зроаками.

– Да не забыл я про этих недобитых зроаков! – вскипел я, начав на ходу махать руками. – Но мне голос в голове нашептал четко: я волен после прослушивания музыки делать все, что сам пожелаю. Поэтому я и ушел! В чем я не прав?

– Ну есть же какие-то традиции, правила, просто человеческие отношения.

– Ерунда это все! Если хочешь, возвращайся и беседуй с ними, сколько тебе нравится! – Чувствовал, что пора пользоваться моментом и отшивать девицу от себя на эту ночь.

Но она даже тоном не обиделась:

– Но я-то тут ни при чем. Это тебе самому будет очень полезно знать про свои новые возможности, получить новые знания, поделиться своими переживаниями и проблемами.

– У меня нет проблем!

Вот-вот! Только не хватало мне строгих вопросов от хранителей: кто я да откуда! Вмиг спалюсь и окажусь у черта на куличках. Нет, зря я все-таки этот дурацкий голос послушал! Шел бы себе да и шел спокойно на выход. А музыку бы послушал в любое подходящее опосля время. Кстати, надо бы поинтересоваться:

– И музыка эта не совсем так звучала, правда?

– Да нет! – изумилась девушка. – Точно так же, как всегда. А что тебе не так показалось?

– Да вроде как тише звучала.

Соврал я на всякий случай. Вдруг мозги человека оказались не по зубам лобному камню? До того работал как надо, а на мне раз – энергия и иссякла! Или похуже чего? Вдруг там у него что-то ломаться начало, а потом всю поломку на меня спишут? Дескать, последний попользовался, ты и виноват. Тебе и чинить! И хорошо, если не собственной кровью. Ха! И ведь не спросишь у прежних кандидатов в хранители: как оно у них было. Ведь если каждому скрипы и треск слышатся – не вопрос, все решается простым молчанием или не опасным откровением на эту тему с остальными коллегами. А если только у меня в ушах заскрипело и загрохотало?

Моя спутница тем временем со всей деликатностью пыталась мне втолковать о величии моего избрания из тысяч и тысяч посетителей, плела что-то про новые возможности пойти учиться и советовала прислушаться к ее одному очень важному совету. Мол, этот совет давно должен быть мной услышан. Вон, даже отец сегодня за столом чуть не проболтался на эту тему. А вопрос для меня, можно сказать, первостепенной важности.

В ее слова я врубился и странный совет наверняка бы выслушал, но мы к тому времени уже пришли к пейчере, и пора было срочно начинать претворение в жизнь операции «Рубка хвостов». Поэтому я и начал, пока боевой запал и настроение не иссякли:

– Значит, так! Жди меня в харчевне, я сейчас оставлю рюкзак и приду.

Ответила она хоть и тихим, смиренным голосом, но со странными нотками категорического противоречия:

– Хорошо, мой сахарный, я подожду тебя в коридоре, возле твоего номера.

– Зачем? – возопил я.

– А вдруг я тебе понадоблюсь? – Ответ прозвучал без всякого кокетства, с полной уверенностью, что я и в самом деле без няньки не обойдусь.

– Ну, знаешь! Переодеть рубашку я и сам смогу.

Мы как раз проскочили настороженного и ворчащего что-то на постояльцев Емляна, коротко обменявшись с ним жестами приветствий, прошли дальше, но девушка так от меня и не отставала. Мало того, возле самого номера она сделала попытку уцепиться крепко за мой локоток, как бы намекая о своем праве пользования как мной, так и моей арендованной комнатой.

Но я всеми силами показывал, как я страшно зол, груб, невоспитан и несносен. Вырвался из ее захвата, достал ключ, но открывать дверь не стал.

– Мансана, попроси пока в харчевне, чтобы мне ужин накрыли быстрее. Вдруг моя встреча, о которой ты мне обещала напомнить, как раз сегодняшним вечером.

– Ой! Извини! Я так перенервничала с этой торжественной музыкой, что все из головы вылетело. Но ты не волнуйся, нам подадут ужин сразу.

– Нам? А ты разве не хочешь домой наведаться? А я пока поужинаю.

– Мне хочется быть с тобой.

Девушка попыталась ко мне прильнуть грудью, и я отбивался из последних сил:

– Я что, не могу хоть пару мгновений побыть один?

– Конечно, мой сахарный. – Не сводя с меня ласкового взгляда, она отступила на шаг и примирительно сложила ладошки вместе. – Я жду тебя здесь.

Нет, я бы на ее месте такого унижения и попыток от меня избавиться сразу не выдержал. Плюнул бы, развернулся и больше бы никогда не возвращался. У нее что, чувства собственного достоинства не хватает? Вроде не похоже.

С этими мыслями я вошел в свою комнату, до последнего мгновения подозревая, что красавица с наглым смехом втиснется за мной следом, и успокоился только после закрытия двери на ключ. Но кошмар и после этого не закончился. Прислонившись к дверной щели, Мансана стала вести ненавязчивый, по ее мнению, диалог, время от времени настаивая на моем коротком ответе:

– Кстати, те вещи, что ты мне подарил, и маме, и всем остальным очень понравились. Но отец мне запретил соглашаться на траты с твоей стороны. Даже деньги мне солидные выделил. Так что теперь и я тебе подарки могу делать. Эй, Борей, ты меня слышишь?