Юрий Иванович - Война Невменяемого

Дотошные соседи тоже всполошились и вскочили на ноги:

– Смотри! В порту пожар!

– Бежим туда?

– Делать нам нечего! Нам следить надо.

Сделав вид, что только сейчас их заметил, Невменяемый указал на них пальцем:

– Эй, вы! Ну-ка идите сюда! – Когда те выбрались на улицу, поторопил с ответом: – Отвечать немедленно!

Оба мужика не сильно испугались, но должное почтение в их тоне слышалось отчетливо:

– Да мы живем здесь.

– Ага, а я вот там…

Восседающий на похасе сотник нахмурился:

– Зачем тогда за нами подсматривали?

– Мы не завами…

– Ни в коем случае! – Затем оба ордынца переглянулись и решили выложить свои подозрения карателям: – Тут вон из той двери незнакомые люди вышли.

Потом наперебой поведали о своих предположениях. Место, где шел разговор, показалось Кремону слишком открытым. Могли и другие соседи в окна разглядеть происходящее. Пришлось импровизировать на ходу.

– Хорошо, но раз их шестеро… – сделал задумчивую паузу Кремон, – то давайте вместе притаимся вон в том переулке и уже оттуда понаблюдаем за этим местом.

Только они успели зайти за угол, как на главной башне города ударил тревожный набат. Комендант поднял всех на борьбу с пожаром. Вскоре по соседним улицам прогрохотал отряд на ездовых похасах. Воины гарнизона спешили к реке. Само собой, энормиане долго ждать не стали. Убивать слишком инициативных обывателей они не хотели, и как Кремону было ни жаль тратить даже мизерную частичку собранной силы, он оглушил ордынцев желтыми молниями забвения. Считалось, что после такого удара разумный отключается как минимум на час и потом совершенно не помнит событий, произошедших с ним за несколько часов до того. Конечно, определенные подозрения у местных дознавателей такой странный факт вызовет обязательно. Да и соседи наверняка могли заметить пару слишком уж неуместных тут карателей. Но зато с редко когда посещаемым жилищем рода Зейк потерю памяти дотошных соседей никто не свяжет.

Затем оба Эль-Митолана, не торопясь, выехали на перекресток. Шестерка поджигателей появилась в поле их зрения через несколько минут после мелодичного перезвона четверти третьего. Поджигатели чуть напряглись при встрече, но быстро узнали своего командира и прошли мимо с полным равнодушием. И как только скрылись в нужной улочке, Кремон успокоенно пробормотал:

– Вроде никаких сложностей… Но что сейчас тут начнется!

Словно по его команде, где-то во внутреннем дворе цитадели раздались тревожные и панические звуки малого пожарного колокола. А когда энормиане интенсивным галопом достигли ворот в крепостной стене, опять со стороны курантов грянул будоражащий гул всех колоколов. По улице, в одном с поддельными карателями направлении, двигались еще с десяток верховых, видимо, отставшие воины гарнизона спешили к речному порту. Некоторые, правда, стали останавливать похасов, оборачиваясь, не понимая, что к чему, но энормианам удалось преодолеть стражу с деловым и озабоченным видом вместе с несколькими себе подобными наездниками. Только те так и помчались по центральной улице, а Кремон со своим коллегой свернули в первый переулок и вскоре уже находились в поместье рода Зейк. И сразу устремились к окнам: оттуда открывался прекрасный вид на громадную и неприступную цитадель, над которой теперь поднимался вверх густой разноцветный столб дыма. Стратегические резервы, предназначенные для приближающейся армии, благополучно превращались в пепел и сажу.

А где-то в припортовых сооружениях комендант рвал на себе волосы и со слезами на глазах смотрел в сторону старого города. Старый служака сразу понял, что это не случайность. Неведомые враги коварно его обманули, выманив вниз, и теперь никакие силы или отвага не спасут самый важный стратегический объект города от полного уничтожения. При существующих в Орде порядках и жестокости Великого Кзыра надеяться на снисхождение или помилование было бы невероятной глупостью. И хоть опытный полковник за всю свою карьеру не совершил ни одного упущения, сейчас перепугался чуть не до смерти. Причем не за себя, сам-то он умереть не боялся. А вот единственный сын со своей семьей так и встал у него перед глазами. Наверняка бешеный правитель сожжет всех в пламени своей безумной ярости. Возможно, именно по этой причине комендант, так и не отдав больше ни единого приказа, незаметно выбрался из панической суматохи, вскочил на свою лошадь и поскакал по направлению к старому городу. Туда он так и не добрался, а свернул, где надо, промчался, где знал, и вскоре, уже за околицей Бурагоса, его совершенно случайно увидел один из стражников. Полковник в хорошем темпе скакал впереди, а за ним, на более медлительных похасах, старались не отставать его сын, невестка и несовершеннолетний внук.

Город горел, разгорался, покрывался клубами едкого дыма, а единого командования уже не было и в помине.

Внешне казалось, что помощники совершенно не страдают по поводу проводимых действий. Все они поддакивали Раздраженному Спину и пытались его убедить в испытываемых ими тоже муках совести, да только лидер боларов сомневался в искренности своих соплеменников. Ведь и сам он совсем недавно к подобным экспериментам относился бы только как к необходимости, то есть нисколько не терзаясь и не переживая, а уж год назад вообще действовал бы с азартом и вдохновением. Что тогда говорить о помощниках которые свой жизненный опыт разумности исчисляли всего одним годом. А то и меньше. Они, конечно, относились к диким с деликатной осторожностью, усиленно кормили и не допускали даже намека на членовредительство. Но вот душу, как чувствовалось Спину, никто в это дело не вкладывал. Все равно каждый вел себя как пытливый и немного безответственный подросток, которого хоть и запустили по нужде в сложную лабораторию, но еще не привили должной любви к жизни и разуму как самым великим проявлениям мироздания.

Но делать было нечего. И лидер боларов, почти не прекращая недовольные скрипы своего корпуса, раздавал жезлы в корни своих помощников и в тысячные разы давал очередные инструкции. Как всегда, чуть измененные в сравнении с предыдущими, но все равно не отупляющие ни в чем не повинных соплеменников. Чтобы хоть как-то снизить негативное влияние на одних и тех же боларов, отряд исследователей разделил не осознающих себя особей на три группы, и эксперименты вели с ними по очереди. К сожалению, летающих растений в окружающей местности осталось до невозможности мало, шаманы всех поголовно выловили и отправили на буксировку Титана. Так что во имя науки и полной свободы в ближайшем будущем удалось использовать только двенадцать особей. Да и те все больше и больше теряли последние крохи присущей им живости, подвижности и резвости. Управленческие жезлы вкупе с исторгающей жуткий рев трубой убивали в детях природы последние зачатки интеллекта. А вот удастся ли потом его восстановить – уверенности не было. И самое обидное – нужного результата добиться тоже никак не удавалось.