Юрий Иванович - Война Невменяемого

Каламин Зейк и сотник легиона встречали Невменяемого возле поселковой таверны и вместо приветствий сразу же стали излагать подноготную взрывоопасной обстановки. Рассказали о состоявшихся ночью поединках. Признались, что под утро постарались еще нескольких зачинщиков приковать насланными недугами к кроватям. Но все равно в поселке обстановка накалялась, назревало непримиримое столкновение.

Тогда, недолго думая, командир легиона предложил поискать управы на распоясавшихся вояк в других соседских подразделениях. Он вновь вскочил на свежего похаса и в сопровождении Каламина подался за околицу. Там располагалась еще одна армейская тысяча. Но даже при беглом взгляде со стороны складывалось впечатление, что она принадлежит совсем другой армии. Наружные посты выставлены, внутренние тоже. Все временные шатры и палатки стоят ровно и по ранжиру. В лагере идеальная чистота. А большинство личного состава на отведенных чуть дальше площадках интенсивно отрабатывают приемы ближнего боя и фехтования. Еще только въезжая в расположение этого воинского лагеря, Каламин Зейк не смог сдержать огорченного восклицания:

– Как нам не повезло! Нет чтобы эта тысяча расквартировалась в нашем поселке!

На что Кремон пробормотал в раздумье:

– Зато эти ребята сразу бы заметили массу подозрительного несоответствия. Настоящие, рьяные служаки…

Вся дисциплина строилась на строгих приказах, которые соблюдались неукоснительно. Вроде бы несложная процедура проезда между временных жилищ воинов, докладов и представления на глаза тысячнику тоже растянулась согласованием по возрастающей цепочке командиров. Переживающие по поводу событий в поселке визитеры, представая перед убеленным сединами командиром, уже порядком нервничали. Возможно, это послужило началом неверного тона в разговоре. Каламин Зейк поспешно представился и слишком резко потребовал помощи:

– Ваши коллеги, расквартированные в нашем поселке, совершенно распоясались и потеряли должную для армии дисциплину. Вы просто обязаны навести порядок.

– Я? Обязан? – оскалился тысячник. – Никому и ничего я не обязан. А во вверенной мне части нарушений нет.

– Уважаемый, – постарался Кремон более дипломатично сгладить неверный тон в разговоре, – мы не хотели сразу идти жаловаться более высокому командованию, а решить дело полюбовно. Хотя и туда отправили посыльного. Поэтому поспешили попросить вашей помощи. Но если вы равнодушны к участи простых пастухов и крестьян и возможности их конфликта с вашими коллегами…

– Это не мои коллеги! – с презрением перебил тысячник, дотошно рассматривая каждую деталь одежды свободного охотника. – И скрывать не стану, они мне самому омерзительны до зубовного скрежета. От одного лишь взгляда издалека. Поэтому совершенно не интересовался их отношениями внутри самой части.

Каламину показалось, что их проблемы таки вызовут отклик в холодных глазах старого ветерана, и он принялся торопливо перечислять нарушения:

– Они ведут себя как банда разбойников, пристают к женщинам, оскорбляют мужчин поселка, забросили воинскую службу, не выставляют никаких постов и – самое опасное – пребывают в беспробудном пьянстве. Может, вы бы приструнили их старших командиров?

Вместо ответа тысячник сам обратился к Невменяемому, который уже начинал догадываться, о чем пойдет речь:

– Вы, собственно, к какому клану охотников относитесь?

– Охотники «Глиняного устья».

– А что с вашей одеждой?

«Вот и пришли за помощью! – пронеслось в голове у командира легиона. – А наткнулись на редчайший экземпляр скрупулезного служаки с идеальной памятью». Но внешне он ничем не выдал своего недовольства или переживаний:

– Интересует, где мой наплечник? Не считаю нужным за него отчитываться перед кем бы то ни было, но могу сказать, что тот был разорван лаской еще в северных болотах. Что-то еще не так?

Хорошо, что в роду Зейк имелись одежды охотников, которых они часто нанимали, да и Эрик Махпун выдал подробные инструкции по их ношению. Ведь у охотников клана «Глиняного устья» существовал довольно традиционный и строгий ритуал в этом отношении. Только вот нескольких деталей амуниции не хватало, в том числе и специальных кожаных наплечников, которые надевались на левое плечо. Но про них знали, потому что они являлись именными и имели витиеватый оттиск на внутренней стороне. Про остальные детали командир легиона, скорей всего, и не знал, но скорчил такую ехидную и наглую улыбочку, что даже строгий тысячник одумался и не стал дальше показывать свою излишнюю осведомленность. Вдобавок и Каламин Зейк проявил нетерпение:

– Так мы можем рассчитывать на ваше вмешательство?

Старый служака набычился, нахмурил брови и ответил с еще большей жесткостью:

– Я человек военный и подчиняюсь только приказам вышестоящих командиров. Если поступит мне приказ уничтожить тот сброд, который у вас поселился, – я его уничтожу. Прикажут сделать то же самое с поселком – лично зарублю любого дрогнувшего моего воина. Вам понятно?

От такого заявления молодой глава рода растерялся настолько, что и возмутиться не смог. Тогда как Невменяемый постарался добавить в свой голос максимум сарказма:

– Кто бы сомневался! Такое впечатление, что у нас там стоит оккупационная армия из штрафников и преступников, а здесь ее тыловой эшелон из карателей.

– Вы пытаетесь меня оскорбить? – Лицо тысячника стало наливаться краснотой.

– Ни в коем случае. Просто как от человека долга, чести и поборника высочайшей дисциплины я требую от вас запомнить наши слова, а потом передать их при разбирательстве дознавателям Фаррати. Если тот сброд попытается причинить вред своему народу, мы его сами будем уничтожать, выжигать как последнюю заразу.

Глядя, как гости разворачиваются на выход, старый служака недовольно буркнул:

– Это – ваши проблемы. Меня они не касаются.

Уже откидывая полог палатки, Кремон обернулся и со злостью, с максимальной громкостью четко выговаривая слова, почти выкрикнул:

– Не касаются?! Когда коснутся – будет поздно. Доведенные до отчаяния люди и нанятые для охраны поселка охотники не станут беспрекословно терпеть провокации и издевательства. Прольется кровь. Возможно, много крови. Начнется бойня. Подонки будут уничтожены, но ваше командование разбираться не станет и сразу двинет на подавление так называемых бунтовщиков ближайшую часть – вашу часть! В таком случае ваша победа тоже не обойдется лишь несколькими зазубренными мечами. Ваша тысяча превратится в недоукомплектованную. Переведут в резерв. Сменят командира. А то и того похуже, ведь время военное. Вспомнят и о врагах, которые сжигают запасы продовольствия для армии, причислят к ним и тех, кто вносит деморализацию в ряды армии, кто вместо единения с народом вбивает кровавый клин между ним и армией. Ну а Фаррати в таких случаях очень скор на расправу. И вот именно тогда наши проблемы – станут вашими! Но время – уйдет, кровь – прольется.