Мария Николаева - Хаос дорог

Так любая ли жизнь имеет смысл? И если да, то почему вы убиваете безвинных? — Надеюсь, тебе не придется познать правоту моих слов, Уголек, – я намеренно назвал Марису детским прозвищем, надеясь еще хоть раз увидеть, как на ее лице расцветает улыбка. Все‑таки Альбьер сделал удивительно правильный выбор – Мариса замечательная женщина. Просто у меня не хватило смелости это признать. – Извини, что все так вышло. Наверно, мне не следовало тогда соглашаться с Советом… Если бы не этот обряд, сейчас бы все не зависело от меня. Мне правда жаль, Уголек, но я не могу вернуться. Впрочем, – я невольно улыбнулся, – если ты не будешь против, чтобы твой ребенок стал и моим…

Она сделала шаг вперед, потом еще один и еще… Расстояние между нами сократилось в каких‑то па ру секунд. Мариса смотрела на меня большими карими глазами, словно все еще не веря… — Ты правда сделаешь это? — А почему нет? Мне несложно признать твоего ребенка, вот только моя кровь уже давно не золотая. Я не знаю, как может повлиять пустота… — Не важно. Я разбавлю ее своей. — Ну, если ты согласна на такое решение нашей проблемы… – Кинжал появился в ладони, стоило только сформулировать приказ. Я провел лезвием по запястью чуть выше предыдущего пореза. Мариса, заметив следы от недавней раны, неодобрительно покачала головой, но комментировать ничего не стала. Порез мгновенно набух кровью.

Мариса тщательно собрала буро–черную жидкость в небольшой флакончик, а потом провела ладонью над моим запястьем, словно стирая что‑то с кожи. Бесцветное пламя затанцевало всего в миллиметре от меня, уничтожая следы порезов – и нового, и предыдущего. — Спасибо, – как можно нейтральнее произнес я, потирая исцеленное запястье. Не знаю, что она пыталась доказать этой демонстрацией силы, но мне было… неприятно. — Не за что. И, Алесан, я не знаю, как все остальные, но и я, и Альбьер будем рады тебя увидеть снова. Возвращайся.

Она шутит? Нет, в ее глазах нет и намека на издевку. Неужели, danely, вы действительно любили Двуцветного Лорда? Но разве это возможно? Видимо, возможно. Жаль, что я не понял этого раньше. — Я ничего не могу обещать… – начал было я, но потом решительно отбросил все сомнения и закончил совсем не так, как собирался: – Но ведь при рождении ребенка я должен буду присутствовать.

Мариса улыбнулась и с готовностью кивнула. — Должен. Ведь она унаследует твой дар. — Она? Ты уже знаешь, что у тебя будет дочь? — Разумеется, – мягко улыбнулась она. Все‑таки материнство сильно меняет женщин. Раньше Мариса была более резкой. — Какой Дом? – Наконец я выдавил из себя вопрос, беспокоивший меня сильнее прочих. — Твой, – Мариса непонимающе нахмурилась. – Что‑то не так? — Нет, все верно. Взял жизнь – отдал жизнь, – негромко произнес я, скорее пытаясь успокоить себя, чем что‑то объяснить. – Уголек, у меня к тебе есть маленькая просьба. Вы ведь не выбрали еще имя?.. — Нет, а у тебя есть предложения? — Есть. Тамила. Это лучшее имя для Княгини Севера.

Теперь Мариса поняла, что именно выбило меня из колеи. — Ты прав, это лучшее имя. Спасибо, Алесан, ты даже не знаешь, что сейчас сделал для всех нас. — Я всего лишь отдал долг, danely.

Мариса упрямо покачала головой. Впрочем, она и раньше умудрялась оспаривать каждое слово – ну хоть что‑то осталось неизменным.

Молчание затягивалось. Я не знал, что еще можно сказать, а моя гостья просто наслаждалась покоем, который может принести только такая летняя ночь. Секунды таяли в тишине, и в тот момент не было ничего естественнее и понятнее. И как‑то незаметно подкралась мысль, что, возможно, Совет знал, что делал, когда выбирал для меня невесту… Но я упустил свой шанс. — Что ж, danell, мне пора. Скоро проснется твой друг, а мне бы не хотелось, чтобы он меня видел. Кстати, у тебя очень интересные знакомые, я даже немного завидую этой твоей способности притягивать к себе все самое… ценное. — Я сам себе удивляюсь, – невольно улыбнулся я, заметив озорной блеск в глазах Марисы. Девчонка. Все еще та самая девчонка, что все лето проводила со мной в Норсе… Правда, для нее пять десятков лет – это и не возраст. — Мы все тебе удивлялись. Только ты почему‑то всегда воспринимал это как издевку. И, Алесан, я не шутила: мы будем ждать тебя. Так что не затягивай с этим – невежливо заставлять даму волноваться. — Я учту, Уголек. Но, сама понимаешь, не могу обещать ничего конкретного. Я постараюсь успеть к сроку, но… — Никаких «но», Алесан. Иначе вовек не расплатишься. Я… мы будем ждать тебя. И удачи тебе – думаю, в Dha’rise она тебе понадобится. — Ну, теперь‑то я просто не имею права умереть, пока не увижу твою дочь. — Значит?.. — Так и быть, я приду. Обещаю. — Ну, если так, то мне остается только поверить тебе. До встречи, Алесан, – негромко произнесла Мариса, а в следующее мгновение на дороге уже никого не было, только темное ночное небо огненной стрелой пронзило нечто странное.

Счастливого пути, птичка. И пусть твоя дорога будет длинной и ровной. Ты этого заслуживаешь.

Вейрин раздраженно мерил комнату шагами. Много летний, тщательно выстроенный и тысячу раз выверенный план трещал по швам. В последний момент, когда уже все вздохнули с облегчением, цепочка выскользнула из рук и довольно болезненно ударила по пальцам кукловода. Казалось бы, что может быть проще, чем просчитать все шаги всего–навсего одного Владыки? Тем более ему! Все же свой пост Вейрин занимал не первое столетие, да вот не учел… Чего? Ему и самому хотелось это узнать. Но в том, что в игру вступила еще какая‑то неучтенная ранее сила, уже можно было не сомневаться. Но кто так изящно и легко мог бы сорвать все поводки и перемешать все связи? Да никто! И именно это пугало больше всего. Если бы это влез кто‑то из своих, по собственной инициативе или глупости – что в данной ситуации равнозначно, – еще можно было бы внести коррективы в план, но как предсказывать развитие ситуации, если оперируешь только неизвестными?! А никак! Но ведь и бросить все на полпути нельзя. Не простят ему этого, а у мертвого прощение вымолить не так‑то просто… особенно если сам наполовину виновен в его смерти…

Раздражение темным дымом растекалось по телу, хотелось хоть на чем‑то сорвать злость, да вот не то у Вейрина было положение, чтобы поступать так опрометчиво. Да и неправильно это могут истолковать в Совете, а уж у Владыки Севера, ко всему прочему являющемуся еще и Карателем, врагов предостаточно, так что его оплошности всегда заметят и не постесняются выставить на всеобщее обозрение. Все же правильно он поступил, убрав мальчика от чужих глаз подальше. Вот бы теперь и остальных пристроить на время, но ведь уперлись и ни в какую не желают покидать его! Что ж, пара–тройка лет в запасе пока есть, а вот дальше… ну, уж как‑нибудь он сумеет убедить их в своей правоте, в крайнем случае – всегда можно приказать…