MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 4

Название : «Жизнь в зелёном цвете. Часть 4»

Автор:MarInk

Пейринг:ГП/ФУ/ДжоУ, ГП/РЛ, ДМ/БЗ

Рейтинг :NC-17

Категория фика:слэш

Жанр :AU, Action/ Adventure, Angst, Drama, Romance

Размер :макси

Размер :22 главы

Статус :Закончен

Дисклаймер:Все права на героев принадлежат Дж. Роулинг.

Аннотация:У всякой монеты есть две стороны, не говоря уж о ребре. Такие близкие и не способные когда-нибудь встретиться, не могущие существовать друг без друга, орёл и решка [особо проницательным: да-да, читай не орёл и решка, а Гриффиндор и Слизерин] ВСЕГДА видят мир с разных сторон, но однобокий мир мёртв. Гарри предстоит убедиться в этом на собственной шкуре, посмотрев на мир с той стороны, с какой он не хотел, но на самом деле смотрел всегда...

Предупреждения:слэш, насилие/жестокость, педофилия, ООС

Глава 1.

…Пойду по белым кудрям дня

Искать убогое жилище.

И друг любимый за меня

Наточит нож за голенище…

Сергей Есенин, «Устал я жить в родном краю…».

В жизни Гарри Поттера редко бывали дни, когда он мог признаться сам себе, что практически все его ожидания сбылись, но этим летом таких дней было довольно много. Дурсли - памятуя, видимо, о страшном-ужасном уголовнике-крёстном - вели себя более чем прилично. На Гарри попросту сваливали всю возможную работу по дому, и он крутился юлой, пытаясь всё успеть, а вечером ещё и заняться домашними эссе - любимые преподаватели, очевидно, наивно-прекраснодушно полагая, что на каникулах ученикам делать нечего, постарались обеспечить насыщенный досуг будущим четверокурсникам. Неприятным дополнением ко всему была строгая диета, на которую тётя Петуния посадила всю семью. Строго говоря, в ней нуждался один только Дадли, которому её прописал врач, но для моральной поддержки «Диддикинсу» вся семья в добровольно-принудительном порядке перешла на микроскопические порции фруктов и овощей; так что главенствующим чувством, сопровождавшим Гарри все эти летние дни, был сосущий, грызущий, неистовствующий голод. Гарри почти что чувствовал, как растёт, вытягиваясь каждый день на несколько миллиметров, и его организм настоятельно требовал еды. Даже ЕДЫ. Особенно учитывая, сколько сил он тратил каждый раз, чтобы вычистить дом от чердака до подвала, перестирать, просушить и прогладить грязное дурслевское белье, прополоть все клумбы, подстричь живую изгородь, покрасить изгородь, вытереть с полок пыль…

Несомненно отрицательным моментом Гарри полагал то, что от диеты Дадли, и до того не страдавший особой отзывчивостью и любовью к ближнему, совсем озверел, и, стоило Гарри попасться кузену на заплывшие водянисто-голубые глазки, как тот начинал шпынять Гарри, кидаться в него тяжёлыми предметами, надсадно звать тётю Петунию, объявляя, что «он опять занимался этими своими штучками!», хотя Гарри даже не успевал подумать о том, что было бы неплохо сходить за палочкой и наложить на Дадли… ну, для начала можно Силенцио. Гарри проявлял чудеса акробатики, уворачиваясь от вещей, пропускал мимо ушей нелицеприятные эпитеты и терпеливо возражал тёте Петунии, всегда бдительно являвшейся на защиту ненаглядного чада. Всё это вполне можно было пережить; в конце концов, бить его больше не били (пока, во всяком случае) и даже разрешили держать все свои вещи при себе, во второй спальне Дадли. Со стороны Дурслей это было просто неслыханной милостью и небывалой доброжелательностью.

Каждую ночь Гарри выпускал Хедвиг полетать - ему больше не запрещали слать письма кому бы то ни было (рассудив, надо полагать, что отсутствие вестей от Гарри может рассердить маньяка-крестного), но ему, говоря начистоту, некому было их слать. Пару раз к нему прилетали совы от Фреда и Джорджа; пергамент был опален, пах озоном и жжёной резиной, слова торопливы и почти бессвязны. По этим признакам Гарри безошибочно догадался, что близнецы по уши заняты каким-то новым экспериментом - ему было известно об их мечте открыть магазин приколов на Диагон-аллее - и ему не хотелось мешать им. Хотя втайне он надеялся, что семья Уизли пригласит его к себе на хотя бы часть августа - жизнь с Дурслями, несмотря на некоторые улучшения, была тосклива и противна, как грязные носки. Рон и Гермиона не писали ему - и он подозревал, что они просто не знают, что ему сказать, останавливаясь на одной строчке наподобие «Дорогой Гарри!..»

Этой ночью он проснулся от боли в шраме, что само по себе было странным. До сих пор шрам никогда не болел, оставаясь мёртвой отметиной на лбу; но сегодня его жгло, как огнём. Гарри рывком сел на кровати, смаргивая невольные слёзы, с рукой, прижатой ко лбу до судорог в запястье; он пытался отдышаться и ждал, пока сонные видения сменятся окончательно знакомым видом захламленной комнаты.

К боли он привык давно, с первого курса; а если быть совсем честным, то как минимум с года ему приходилось не единожды испытывать на себе силу негативных эмоций дяди Вернона, который был, вообще-то, прост, как чайник, но широк душой, и если уж ярился на Гарри, то по полной программе учил вежливости своего ненормального племянника. Но эта боль была необычной… если этот шрам был оставлен ему Вольдемортом, не значит ли это, что Тёмный Лорд активизировался? Он ведь должен скрываться где-то, поджидая, согласно пророчеству профессора Трелони, своего верного слугу - Питера Петтигрю… Но что должен делать Вольдеморт, чтобы у Гарри болел шрам? Ведь не своей головой же стучаться об стену - так недолго и последний мозг сотрясти, в самом-то деле…

Сон пропал окончательно. Гарри выудил из кармана висевших на трёхногом (хотя по глубинному замыслу дизайнера он должен был быть четырёхногим) стуле брюк платок и смочил водой из поилки Хедвиг - идти посреди ночи в ванную и будить ненароком Дурслей ему не хотелось. Не наступишь, как говорится, дышать будет легче…

Кажется, там, во сне, был Вольдеморт собственной персоной… и какой-то старик… которого убили. Ему уже ничем не помочь. Гарри сомневался, что этот сон - плод его собственного больного воображения. Если бы его воображению пришло в голову (в голову самого же Гарри, если вдуматься…) устроить ему ночь имени Стивена Кинга и Дина Кунца, оно могло бы найти множество других сюжетов, начиная от самых невинных, вроде надвигающегося василиска, и заканчивая… нет. Об этом не хочется думать.

Прохладная вода успокоила саднящие ощущения в шраме, и Гарри, усевшись на кровати по-турецки, принялся листать журнал о квиддиче, неизменно замечая в полумраке снитч раньше ловца на фотографии - сфотографированные фигурки, зная, что на них смотрят, кокетничали, рисовались, выделывали лишние финты, которых наверняка не было в реальности.