rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля

- У тебя тут очень красиво, Блейки, - очень серьезно говорю я, потому что мне кажется, что я никогда не видел ничего прекраснее, чем мокрые безмолвные голые деревья, наполовину скрытые влажной туманной вуалью.

Блейки безумно рад моей похвале, улыбается большим щербатым ртом, предлагая нам гулять здесь столько, сколько заблагорассудится. Мы медленно обходим сад - он не очень большой, но в тумане мы вскоре перестаем четко различать друг друга. Я брожу некоторое время, провожу рукой по мокрым стволам и, наконец, усаживаюсь на низко растущую ветку самой большой сосны. Вдыхаю влажный туманный воздух и внезапно понимаю, что мне здесь хорошо. Прижимаюсь затылком к дереву, бездумно стряхиваю крохотные прозрачные водяные капли с длинных сосновых иголок.

- Гарри, ты идешь домой?

Странно, это Рон с Герми зовут меня, но я не хочу отсюда уходить. Наверное, они принимают меня за сумасшедшего, когда я отвечаю им:

- Нет, вы идите, я тут еще погуляю.

И я и вправду «гуляю» в саду еще долго - вдыхаю спокойствие и неподвижность тумана, чувствую, как постепенно становится влажным мое лицо, намокают волосы от влаги, распыленной в воздухе мельчайшими частицами. Мне кажется, я дышу самой сутью этого места - влагой и туманом, серой хмарью, неподвижностью, ожиданием. Да, в этом месте спокойствие и ожидание - на первый взгляд, две совершенно несовместимые вещи. Может быть, мне это только кажется, но с каждым вдохом мое тело словно наполняется какой-то силой, наверное, той, которую дарует это место.

В тот день я остаюсь там до тех пор, пока на сад не спускаются сумерки - брожу от дерева к дереву, трогаю траву, делаю удивительное открытие - обнаруживаю крохотную полянку, поросшую нежным мятного оттенка мхом, глажу его, как ребенок - он удивительно мягкий… И только появление Блейки заставляет меня оторваться от этого невинного занятия. И в этот вечер я единственный из нашей троицы, кто способен по-человечески есть за ужином.

В последующие дни я стараюсь уходить в сад как можно раньше - я не могу объяснить Рону с Герми, на которых это место не произвело ни малейшего впечатления, что я там делаю. Рон только равнодушно прокомментировал:

- Что ты там делаешь, Гарри, целый день? Блейки там, похоже, туман выращивает…

Да, это красивая идея - Блейки выращивает там туман, который потом просачивается через черную калитку в долину, укутывает ее, заставляя быстрее таять снег. И влага, оседающая на голых ветках и сосновых иглах, может напоить все здешние реки. Но я знаю, что здесь ко мне возвращается магия. Она какая-то не совсем моя, и в то же время не встречает на своем пути ни малейшего сопротивления. Это туман рассказывает мне, что я должен делать, что предназначено судьбой, и что вовсе неважно, куда меня это приведет. Влажная морось питает меня своей силой, а мокрые деревья отдают мне скованное зимой тепло. Здесь мне даже не хочется курить - сад будто забирает себе мои тревоги, так что когда я здесь, я вовсе не нуждаюсь в дыме сигарет, уносящем с собой обрывки моих мыслей.

Я почти не замечаю Рона и Герми, просто безразлично отмечаю про себя, что и им несколько лучше, так что они вполне находят в себе силы целоваться по углам…

- Ты стал каким-то прозрачным, Гарри, - улыбается мне Гермиона утром в субботу, - смотри, как бы тебя не развеяло вместе с клочьями тумана.

А вечером, когда я сижу в своей комнате при свечах и смотрю на то, как медленно прогорают дрова в камине, в моей комнате появляется Снейп. Он одет сегодня, как маггл, на нем то самое черное пальто, в котором он после Нового года выходил со мной курить к елке. Я даже думаю о том, что ему идет, гораздо больше, чем все эти дурацкие мантии. И задумываюсь на секунду, где его носит нелегкая, раз он так одет. Да, я просто разглядываю его, хотя сразу же понимаю, зачем он пришел.

- Сэр, - просто говорю я, - у меня ведь есть несколько минут? Я переоденусь и сам зайду к Вам. Хорошо?

Он молча кивает и уходит, не говоря мне ни слова. А я опять лезу в ванну, натягиваю халат. У меня нет мыслей - их унес туман Сада Блейки… И я позволяю себе еще пару минут посмотреть на пламя в камине, а потом решительно выхожу из комнаты.

На этот раз я пытаюсь определить, что с нами будет, по количеству крови в чаше, которую Снейп протягивает мне - больше половины. Я сам развязываю пояс на моем халате и просто позволяю тонкой ткани упасть к моим ногам. И не пугаюсь, когда кровь из надрезов в моем теле обжигает меня волной магии. И смотрю, как алая струйка из пореза на груди Снейпа медленно сбегает вниз, так что мне хочется поднять руку и стереть ее. Я совсем не боюсь - видимо, мое преображение подходит к концу. Я словно весь соткан из холодного воздуха и тумана.

Сегодня мне отчего-то кажется, что Снейп старается быть аккуратнее, привязывая к кольцам мои запястья. Я пытаюсь ни о чем не думать, просто вслушиваюсь в его мерный голос, читающий последние заклинания. И принимаю боль от его вторжения, которая на этот раз все также разрывает меня, но не задевает ничего в моей похожей на умытое дождем пепелище душе. Я по-прежнему стараюсь смотреть ему в глаза, но на этот раз, не сразу, но буквально через пару минут после начала ставшей уже привычной пытки, вместо очертаний каменного свода надо мной абсолютно четко, гораздо реальнее окружающего меня ужаса, начинают проступать совсем иные картины.

Я вдруг вижу красиво украшенную комнату - здесь белые стены, резная мебель, сундуки темного дерева с вырезанными на них быками, рога которых увиты виноградом. Так странно, я могу ясно различить каждую деталь, даже пылинки, пляшущие в воздухе. И из высокого полукруглого окна падает яркий свет, и в нем волосы девочки, замершей у подоконника, кажутся вытканными из тончайшего золота. Наверное, так выглядят ангелы. У нее кроткая улыбка и радостный, полный предвкушения какого-то чуда взгляд, лучистые зеленые глаза…А позади нее стоит статная красивая женщина и, тоже улыбаясь, смотрит на девочку.

- Лукреция, дорогая моя, - наконец, произносит она, - твой отец, кардинал Родриго, прислал тебе подарок на день рождения.

- А отец придет к нам сегодня, мама? - спрашивает девочка, поворачиваясь спиной к окну и лучезарно глядя на мать.

- Он обещал, мой ангел. Посмотри, что он прислал для тебя.

И в руках у женщины на подушечке из темного бархата лежит невероятной красоты диадема - опалы в серебряной оправе. Камни, будто наполненные изнутри струящимся светящимся туманом. Я смотрю на них, будто стоя позади, у самой двери, так что я даже различаю яркое лазурное небо в окне, сияющее небо какой-то теплой страны. Такой глубины и безмятежной чистоты, которой в наших северных землях просто не бывает.

- Примерь, мое солнышко, - продолжает мать, обращаясь к девочке, - ее специально доставили для тебя из Испании.