Svengaly - Красноармеец Горшечников

- Вот, казачки поймали одного из поджигателей. Ещё двое утекли, - пояснил подошедший Долгодумов.

Дрон Злоклятов тоже заметил Гарьку и вперился в него светлыми оловянными глазами.

Гарька не спеша подошел к нему, оглядел презрительно с ног до головы:

- Что, Злоклятов, продали своего зелёного атамана, к белым подались?

- Не зажрали еще тебя вши, Горшечников? Или они своих не трогают? Все равно захлебнешься своей сучьей кровью, выродок большевистский! - отвечал Злоклятов и вдруг харкнул, целясь Гарьке в лицо.

- Он тебя задел? - пророкотал над ухом голос Угрюмцева.

- Нет, - ответил Гарька, - промахнулся.

Злоклятов усмехнулся и ощерил зубы, приготовляясь сказать новую гадость.

- Отставить! - крикнул Угрюмцев.

- Отставить - что? - испуганно удивился Горшечников.

Угрюмцев, не обращая уже на Гарьку внимания, залепил Злоклятову по скуле так, что тот пролетел через весь двор, хлопнувшись в подмерзшую грязь. Угрюмцев метнулся к нему и принялся избивать его ногами.

- Падла! - рычал он с азартом. - Вошь белёсая! Растрепали Россию, профукали!

Бледные глаза корнета закатились, в полуоткрытом рту хлюпала кровь.

- Вы с ума сошли, - сказал Лютиков. - Оставьте мальчишку.

- Он враг! - обернулся Угрюмцев.

- Я сказал, оставьте, - голос Лютикова упал до шёпота.

Угрюмцев глянул в его холодные, улыбающиеся, золотые, как у февральского волка, глаза, плюнул и отошёл. Злоклятов корчился на земле. Соломенные волосы, перемазанные теперь грязью и кровью, упали на блестящее пунцовое лицо.

Злоклятова подняли на ноги и увели в сарай.

- Доложим командарму, - сказал помполит спокойно. - Потом будем судить.

- Долго ждать придётся, - буркнул Угрюмцев.

- Вовсе нет. Шмелёв уже в станице.

Угрюмцев пошевелил косматыми бровями.

- Хорошо, если так.

- Подождите здесь, они уже едут.

- Пойду навстречу.

Лютиков снял пенсне и принялся его протирать, близоруко щурясь в спину Угрюмцева.

- Он меня спас, - сказал Гарька, сбоку заглядывая помполиту в лицо.

- Было бы удивительно, брось он тебя погибать. Товарищ Угрюмцев, безусловно, человек отважный.

Отряд конников на рысях вошёл в улицу, за ними подскакивал на колдобинах забрызганный грязью автомобиль в сопровождении своры взволнованных псов.

Шофёр остановил машину возле калитки. Рядом с ним, на переднем сиденье расположился Снейп.

Шмелёв открыл дверцу. Вперёд него выскочил большущий рыжий пёс, басом сказал:

- Бу!

Полканы разбежались с нервическим визгом.

- Молодец, Феникс, - Шмелёв благосклонно кивнул псу, подал руку Маголовой.

Гарька был уверен, что командарм его не вспомнит, однако тот, едва взглянув, проговорил:

- Здравствуйте, товарищ Горшечников. Как живёте?

- Хорошо.

- Где это вы так перемазались? - стёкла очков весело блеснули.

Гарька смутился, обшлагом рукава стёр пятно сажи с щеки.

- Говори, - зашипел Ромка.

- Я потом, - отнекался Гарька. - Я лучше к Засувке подойду. В прошлый раз опростоволосился, теперь Шмелёв мне не поверит.

Ромка махнул рукой.

- Горшечников, найдите Чернецкого, - велел комиссар. - И пусть поторопится.

Гарька откозырял.

- Пойти с тобой? - спросил Ромка.

- Жди здесь, я мигом обернусь.

Гарька зашагал мимо закопчённых домов, прислушиваясь: Серафима всегда легко было найти по шуму, поднимавшемуся если не им, то вокруг него.

Навстречу ему попался Угрюмцев.

- Товарищ начпоарм! - удивился Гарька. - Зачем вы здесь? Шмелёв уже в штабе.

- Пошёл навстречу и заблудился в этих развалинах, - досадливо ответил Угрюмцев.

- Вы Серафима Чернецкого не видели?

- Он тут недалеко. Давай провожу.

* * *

Высоко в небе показался тревожно гудящий аэроплан. Гарька проводил его глазами и сладостно вздохнул, представив себя на этакой машине. Каково оно - глядеть на землю с высоты птичьего полёта? Может, лучше не на танке учится, а в лётчики пойти?

- Домой хочешь? - мышцы вокруг рта Угрюмцева пошевелились. Должно быть, он улыбнулся.

- Нет у меня дома. Я сирота.

Угрюмцев задрал голову, посмотрел на аэроплан.

- Летают, - проворчал он, - выглядывают…

- Это наш. Вон, звёзды на крыльях.

- Зоркий ты, парень. Я в молодости такой же был.

- А вы давно из Москвы?

- Месяца два.

- Трудно там?

- Где сейчас легко? Однако теперь уж не так, как в восемнадцатом. Теперь ясно, на чьей стороне победа.

Они завернули за угол. Храпов и Олёна Максименко бросали на подводу ящики с боеприпасами.

- Подсоби, - позвал Храпов.

- Некогда. Серафима ищу.

- Он где-то тут, рядом. Только его слышал, неугомонного.

Угрюмцев попрощался и повернул назад, к штабу.

- Куда это? - Гарька указал на уложенный на солому пулемёт.

- Не спрашивай «куда» - удачу прокудыкаешь, - сказала Олёна.

- Это есть тёмное крестьянское суеверие, - огрызнулся Гарька.

- Учитель сыскался… Молоко оботри.

- Какое молоко?

- А на губах, - Максименко засмеялась.

С запада надвигались сизые, распухшие тучи. Ветер сметал пепел с обгоревших изб.

- Дождём пахнет, - Олёна запрокинула лицо к небу.

- Теперь начнёт квасить, - вздохнул Храпов.

- Серафим-то! - спохватился Гарька.

- О волке речь, и волк навстречь, - Храпов указал на Чернецкого.

Тот вёл в поводу сказочной красоты коня.

- Ух ты! - восхитился Гарька. - И откуда такой взялся?

- Во сне приснился, - Серафим подмигнул.

- Тебя Север ищет. Шмелёв приехал.

- Славно, что приехал, - ответил Чернецкий, любовно ероша солнечную гриву жеребца. - Орлик мой, Орлик, красавец… Пойдём, Гарька, нас ждут. Ты заснул, что ли?

- Задумался.

Снейп ожидал на крыльце. Бурку он не надел, хотя было холодно. Рядом стояла Маголова, её острые худые плечи подрагивали под сырым ветром.

На улице топтался взвод новобранцев, неуклюжих, с простоватыми крестьянскими лицами.

- Опять нам байбаков прислали, - фыркнул в их сторону Чернецкий.

- Ничего, обтешутся, - отозвался Лютиков.

- Зачем детей с собой взял? - Север с недовольством оглядел братьев Кривых. Те заробели и спрятались за Лютикова. - На фронт ведь едем.

- Сейчас везде фронт, - благодушно отозвался помполит, раскуривая трубочку.

Маголова тоже посмотрела на ребятишек.

- Могу взять их к себе, - сказала она вдруг. - У меня нет семьи. Как тебя зовут, мальчик?

- Колька.

- Стало быть, Николай. Вынь палец из носа. Нападёт на тебя враг - а у тебя палец в ноздре застрял! Тут тебя и зарубят.

Колька поспешно вытер палец о штаны и вытянул руки по швам.

- Конечно, придётся много ездить, - продолжала Маголова, - но есть вы всегда будете досыта.

- А саблю мне дадут?

- Непременно, - Маголова слегка улыбнулась.

Колька кивнул.

- В таком разе прощевайте, товарищ Лютиков, - он протянул помполиту ладошку.

Тот пожал её с надлежащей серьёзностью.