Лазель - Дети Луны

— Ты всегда был очень важен для меня, Гарри. И мне больно осознавать, перед каким нелегким выбором поставило тебя пророчество. Поэтому я хочу показать тебе кое-что. Думаю, тебе следует получше узнать, каким был Том Реддл.

Признаться откровенно, Поттера очень удивил такой поворот. К чему? Вроде в последнее время почти не было известий от якобы возродившегося Темного Лорда. Все обсуждали совсем другие новости. Но кто Гарри такой, чтобы возражать? Поэтому он довольно спокойно уточнил:

— Вы имеете в виду в детстве?

— Не только. Знаешь ли, именно я сообщил ему о том, что он волшебник. Но мне так и не удалось исправить упущения в его воспитании. Впрочем, посмотри сам.

С этими словами директор достал фиал с клубящимся серебристым содержимым, которое влил в думосбор, предлагая погрузиться в события давно минувших дней.

Движимый любопытством Гарри не стал отказываться. В самом деле, было интересно посмотреть на Тома в детстве, к тому же, не исключено, что, сам того не ведая, Дамблдор раскроет какой-нибудь из своих неприглядных секретов. Поттер еще после первого погружения в думосбор уточнил у Снейпа, возможно ли извлечь из памяти образы о просмотренном чьем-то воспоминании. Северус ответил, что да. Ничуть не сложнее, чем обычный кусочек памяти.

От первого отрывка веяло мрачностью и безнадежностью сиротства. Маггловский приют в тридцать седьмом году и современный — это две большие разницы. Обстановка поражала убогостью и серостью. Лишь самая необходимая мебель, причем видавшая виды, обшарпанные стены с кое-где облупившейся краской. Хоть чисто, уже хорошо.

Сначала Гарри стал свидетелем разговора куда более молодого Дамблдора с директрисой приюта — миссис Коул, где женщина поведала о странном поведении воспитанника, о том, что другие дети его боятся. Хотя тут Тома можно было понять: лучше страх, чем гонения и издевательства. После этого Альбуса отвели к Реддлу.

Мальчик оказался очень бледен, худ, на грани измождения, но высок. Темные волосы обрамляли довольно симпатичное лицо, но взгляд оказался очень тяжелым, как у звереныша. Глаза ребенка, слишком редко видевшего что-то хорошее.

Похоже, воспоминание было призвано показать Гарри, каким чудовищем был Том еще в детстве, что уже тогда мучил детей, но Поттер увидел лишь мальчика, который разучился верить людям, рассчитывая только на себя, и его главный страх — оказаться сумасшедшим. А тут еще приходит непонятный человек, вынуждает раздать детские трофеи первоначальным владельцам. Какое уж тут к нему доверие? Реддл был всего лишь ребенком, но Дамблдор-то — уже взрослым! И именно он виноват в том, что не вызвал у сироты ни капли расположения. Естественно, парень предпочел в одиночку отправиться в Косой переулок, а не в сопровождении странного мужчины, пусть и тоже волшебника.

После этого последовал другая картина, где Том был старше на несколько лет, наверное, четвертый курс. Он очень просил Дамблдора разрешить ему остаться на лето в Хогвартсе, но тот отказал, да еще и напомнил о запрете пользоваться магией. Гарри видел ужас в глазах Реддла от этих слов, в то время как директор замечал лишь высокомерие и злобу. А ведь, если подумать, именно в это время там, в маггловском мире шла вторая мировая война. Бомбы сыпались на Великобританию, и юного волшебника выгоняли туда, в самое пекло, лишая при этом возможности как-то себя защитить.

Следующее воспоминание было уже о Томе — выпускнике Хогвартса. Оно оказалось коротким, только чтобы показать, с каким холодным презрением смотрел Реддл на Дамблдора. Не исключено, что именно тем военным летом произошло что-то, что навсегда перевернуло жизнь будущего Темного Лорда.

Возвращение в реальный мир после такого долгого погружения оказалось не очень приятным. На пару мгновений закружилась голова. Преодолев это, Гарри взглянул на директора. Похоже, тот ждал от парня каких-либо вопросов. Что ж, один у него точно был:

— Скажите, господин директор, а после того разговора в конце, наверное, четвертого курса, Том когда-нибудь о чем-нибудь вас просил?

— Нет. После того лета он вообще сильно изменился. Стал еще более замкнутым, но при этом начал формировать так называемый круг приближенных, — сокрушенно вздохнул Дамблдор.

— А у него был магический опекун?

— Да, я. Видимо, мне стоило быть еще более внимательным с ним.

«Да уж!» — хотелось фыркнуть Гарри. Но, вместо внимания и заботы, Тому просто фактически связали руки, а потом и вовсе лишили возможности занять достойное место, отказав в должности преподавателя защиты от темных сил. Вообще, интересная тенденция — доверять опекунство тому, кто имеет довольно специфическое представление о детях, и о нуждах сирот в особенности.

— К сожалению, Том был опасен с самого детства, хоть и долгое время успешно скрывал свои темные таланты, — снова вздохнул директор.

Да, создавать чудовищ Дамблдор умел не в пример лучше. Не это ли признак настоящего Темного Лорда? Гарри стало очень гадко. Захотелось оказаться как можно дальше отсюда, желательно вместе с Северусом. Но, видимо, разговор еще не окончен. Правда пауза затягивалась, поэтому Поттер проговорил:

— Вы ведь не просто так показали мне все это.

— Конечно. Знаю, услышав пророчество, хоть оно и несколько противоречиво, ты оказался перед довольно трудным выбором. Вот я и дал тебе возможность увидеть, как все было.

Гарри промолчал о том, что и воспоминания можно вытащить нужные, а не абы какие, вроде бы про одного и того же человека. Да и восприятие у них с директором разное. Парень увидел лишь сироту, который всеми силами старался вырваться из той среды, в которой находился. Одинокого и недоверчивого, потому что окружающие часто предавали его.

— Думаю, ты заметил, что в некоторых моментах ваши судьбы схожи, — продолжил директор.

— Мы оба сироты и полукровки, — подтвердил Гарри, едва не добавив, что, останься он с маггловскими родственниками, сходство вообще стало бы поразительным. Он прекрасно помнил, что дядя с тетей относились к нему куда хуже, чем социальные работники. За работой последних хотя бы следили.

— Верно. И больше всего Том ненавидел в себе именно маггловскую часть. Считал, что это мешает его честолюбивым планам, которые простирались далеко вперед, вплоть до обретения бессмертия. Почему-то именно смерть пугала его больше всего. И этот страх толкнул тома на самое страшное темное колдовство — создание крестражей.

— Что это? — Гарри изображал полную неосведомленность. На самом деле, ему было интересно, сколько известно Дамблдору об этих предметах.

— Вместилище части души мага, из которого потом возможно возрождение. Но душу очень сложно разделить на куски, только убийство может стать подходящим катализатором.