rain_dog - Летучий корабль

- Проголодались, мистер Уилкинс? — Герми улыбается и накладывает на меня очищающее заклятие.

Я согласно киваю. Конечно, если бы у меня была магия, работать было бы не в пример быстрее, но кто бы пустил меня в Министерство? Но вроде мы и так неплохо справляемся. Так что вполне можем позволить себе поход в министерскую столовую.

- А деньги? — тихо спрашиваю я Герми, когда мы уже поднимаемся по лестнице к лифту.

Она молча опускает мне в карман мантии несколько кнатов и галеонов:

- Потом разберемся.

Наш путь лежит на третий этаж. Здесь, в просторном зале с высокими сводами, кормятся министерские попроще — птицы высокого полета сюда не залетают, так что вряд ли удастся «случайно» опрокинуть тарелку на мантию Фаджа или Блэкмора. Мы с Герми, подхватив свои подносы, на которых вполне скромная трапеза — салат да жареная картошка с рыбой, усаживаемся за дальний столик в углу, откуда довольно неплохой обзор. Так как объяснять и рассказывать при таком скоплении людей она мне ничего не может, мне остается просто наблюдать. А то, что видишь после большого перерыва, всегда представляется значимым и новым, так что обыденная картина, открывшаяся мне во время нашего первого обеда в стенах Министерства, кажется мне чуть ли не откровением. Еще в бытность нашей с Роном работы в Аврорате я бывал здесь несколько раз, и всегда это место представлялось мне неким оазисом беззаботной чиновничьей жизни: мелкие служащие, архивные клерки, помощники судей собирались здесь, стараясь

как можно дольше растянуть время блаженного ничегонеделания. Во весь голос обсуждали новости, приветствовали знакомых, выкрикивая их имена на весь зал, хлопали друг друга по плечу, отпуская шуточки, даже вполне открыто поругивали начальство, разворачивали свежий номер Пророка, тыча пальцем в интересную статью, толкали приятеля в бок: «Нет, ну ты только посмотри на это!»

А вот сегодня у меня такое впечатление, что я оказался то ли в больнице, то ли на поминках, где никто ни с кем не знаком — в столовой, заполненной в этот обеденный час министерским людом, практически стерильная тишина. Если вслушаться, можно различить даже стук ножей и вилок о край тарелки. Я поднимаю удивленный взгляд на Герми, она чуть заметно кивает, да-да, Гарри, ты не ошибся, здесь и вправду стало тихо. Газеты разворачивают молча, к кому попало не подсаживаются, если и разговаривают, то только низко склонив головы над тарелками — сколько ни вслушивайся, слов не разобрать. И такая сосредоточенная безрадостность на их лицам, будто им, скромным министерским клеркам, выпало нести на своих плечах все скорби этого мира.

Когда вечером мы с Герми оказываемся у меня «дома», это первый вопрос, который я ей задаю, кстати, тоже очень тихо, словно опасаясь быть услышанным.

- Что тут происходит? Фадж что, сажает в Азкабан всех, кто смеется за обедом и громко разговаривает? У всех разом взяли и умерли родственники?

- Мистер Уилкинс! Тьфу ты, Гарри! — Гермиона смотрит на меня почти строго, — сейчас пять часов. У нас не так уж много времени. Нам стоит сходить в магазин, я помогу донести покупки. У тебя в холодильнике пусто, как ты собираешься тут жить? Время действия оборотного закончится через три часа. Потом поговорим.

В тот день наш совместный выход в маггловский супермаркет кажется мне просто глотком свежего воздуха. На улице прохладно, в воздухе висит водяная взвесь, она то превращается в мелкий дождик, то кажется просто влагой, что сама собой оседает на руки и лицо. И думаешь — открыть зонтик или нет, потому что как только ты его открываешь, на тебя начинают смотреть с удивлением, ведь дождя-то нет. Но стоит только его убрать — и вот уже капли дождя вполне ощутимо падают тебе на макушку. В сущности, еще даже не вечер, но так пасмурно, что мне кажется, что уже наступили сумерки, я несколько раз подношу руки к лицу, ведь действие оборотного зелья продлится только до восьми.

- Прекрати, еще рано, — шепчет мне Герми. — Ты просто отвык от такой погоды.

Она распахивает передо мной двери супермаркета, пропуская меня вперед — она вежливая девушка, а я довольно пожилой человек, хотя выгляжу далеко не немощным. Дряхлому старику ведь тоже не доверишь разбирать заваленный хламом нижний этаж. Я же говорю, их план представляется мне идеальным.

Нас обдает волной тепла, яркого света, и я отчего-то радуюсь, сам не пойму, что можно найти такого примечательного в маггловском супермаркете. То, что здесь за довольно немалые деньги можно приобрести то, что я еще пару недель назад мог просто сорвать с дерева, проходя мимо? А вот Гермионе нравятся яркие фрукты:

- Будете манго, мисс Грейнджер? Может быть, папайю?

Я могу позволить себе быть щедрым — Лоуди передал мне некоторую сумму через Гермиону — фунты и галеоны — так, на первое время, ведь до жалования, которое положено мистеру Уилкинсу в конце месяца, еще надо дожить. Гермионе нравится папайя. Мы нагружаем мою тележку всякой всячиной — я так отвык от обычной жизни, где люди ходят в магазины, задумываются о том, что приготовить на ужин… как будто вернулся из кругосветного путешествия. Моя жизнь… фантасмагория какая-то.

- Еще молоко и йогурт, — напоминает мне Герми.

- Кофе и сигареты, — отзываюсь я.

- Мистер Уилкинс не курит.

- Для Вас, мисс Грейнджер.

Здесь, в маггловском супермаркете, играет негромкая музыка, мамаши строго поглядывают на расшалившихся детей, кто-то, заткнув уши наушниками от плеера, вчитывается в надпись на упаковке, девушка на кассе быстро выкладывает наши покупки из корзины. Я роюсь в карманах в поисках мелочи, Гермиона протягивает мне недостающую монетку. И я вдруг ловлю себя на простой мысли о том, что мне хорошо здесь. Нет, не потому, что эта жизнь, может статься, окажется справедливей ко мне. Но здесь я никто. Даже если бы сейчас вдруг закончилось действие оборотного зелья, я мог бы оставаться в этом мире сколь угодно долго, ни один из тех, кто перебирает продукты на полках или сверяется со списком покупок, не обернулся и не заорал бы, указывая на меня: «Смотрите, это Гарри Поттер!» Я бы растворился в дожде, сумраке и анонимности этого города, в шуме подземки или пригородных электричек, мое никому не известное лицо отражалось бы в витринах и стеклянных дверях отелей и магазинов. Я ушел бы, куда глаза глядят, и шел бы бесконечно долго, пока мне самому не захотелось бы остановиться.

- Мистер Уилкинс, Вы меня слышите? — Гермиона смотрит на меня с некоторой тревогой.

Нам не так уж и далеко идти до дома, я сам вполне в состоянии донести пакеты, так что мы обходимся без уменьшающего заклинания. А когда, уже разобрав покупки и усадив уставшую Герми за стол, я готовлю нам ужин, я вновь задаю ей вопрос, на который она не пожелала отвечать часом ранее: