Андрей Фролов - Пути Держателей

Не мешкая, Ссварна выполнил приказ, расставив своих тоэхов у продовольственных и винных погребов. Получив собственную пайку выпивки и еды, они с недобрыми улыбками рассматривая любого, пытавшегося сделать хоть шаг в сторону охраняемого каземата.

Сам Киоши в сопровождении Овиллы направился в покои убитого Анзуроном безымянного джегала. Несколько уютно обставленных комнат находились в дальней от ворот башне, занимая два верхних этажа. Поднявшись на самый верх по крепким деревянным ступеням, Киоши ударом руки распахнул двери просторного холла. Десятки ароматных свечей усыпали края массивных столов и шкафов. Возле прогорающего камина разместились два огромных, под рост хозяина, кресла.

Миновав гостиную, юноша прошел в спальню коменданта, устало валясь на длинную кровать.

Поток бессвязных мыслей, одолевающих его, не давал сосредоточиться. Ему казалось, что перчатка, вдосталь испив крови, словно уснула, лишив своего господина эмоциональной поддержки. Перевернувшись на спину, Киоши принялся в раздумье постукивать когтями левой руки по ее броне. Блоха, покусившаяся на быка, рискнула всем, что у нее было. Бросившись в самое пекло, она рисковала в самом ближайшем будущем запросто проститься с жизнью. И даже победные крики толпы, влетающие в комнаты через узкие окна-бойницы, не могли сейчас вернуть Мацусиро веру в собственные силы.

Овилла осторожно опустилась в изголовье, тряпицей стирая кровь с его лица, расчесывая спутанные волосы и осторожными прикосновениями врачуя мелкие порезы. Подобрав с прикроватного столика подготовленную Красную Нить, она легким заклинанием запалила десятки свечей, наполнявших и спальню. Склонившись над разгоряченным лицом юноши, суккуб принялась нашептывать слова, призывая гекару поверженных не держать на победителя зла и подарить тому покой и отдых.

— Мне кажется, ты и сам не в силах поверить в победу… — прошептала она, горячим влажным полотенцем отирая его лицо.

Киоши поднял на нее глаза, неуверенно улыбаясь чему-то. Кивнул, чувствуя, как затекла шея.

— Отныне пути назад не будет, — ответил он, испугавшись слабости своего голоса. — Что-то должно произойти, что-то важное, я чувствую это.

— Да, я тоже.

— Знаешь, я не устаю восхвалять Держателей, что Стервятник оказался в другом месте.

— Да, я тоже думала об этом. Ты понимаешь, что Мишато уже знает о вторжении?

— Понимаю. Теперь об этом знают и князь, и Тоэши…

Киоши со вздохом замолчал, глядя в резной потолок мимо лица демоницы. С этого момента в провинции начнется настоящая война. Лорд и Тоэши-Набо попробуют как можно скорее и жестче расправиться с бандой в своих владениях. А это значит, что через какое-то время Стервятнику станет известно, кто именно ведет головорезов по Котлу. Это станет известно обоим Стервятникам…

Если бомба, оставленная Магистром, и смогла нанести одному из них какой-либо вред, то убила навряд ли. В глубине души Киоши больше всего на свете хотелось верить в самое неожиданное — в смерть одного из суэджигари, но здравый смысл все же брал верх.

Юноша невольно поежился, только представив себе эту смертоносную пару, плечом к плечу стоящую под сбивающим с ног ветром.

Серые плащи, серые глаза.

Они ищут тебя, Киоши.

Без устали ищут от самого дома Слизня. Ищут, словно гончие псы упав носами в пыль дороги. А перчатка и бомба — лишь временные помехи на пути этих псов, предвещающих Кресту гибель…

Вероятно, он все же задремал. Настойчивый стук в дверь заставил юношу вздрогнуть, разгоняя по телу кровь, и Киоши сел на кровати. Овилла расположилась в кресле напротив, рассеянно рассматривая личные бумаги коменданта.

Ответив на приглашение, в гостиную прошли бандитские вожаки. Не хватало только Анзурона, но дозорные и разведчики сообщали, что глава Плясунов со своими телохранителями до сих пор находится на границе лагеря наемников, ведя переговоры. А еще разведка донесла, что в лагере больше не видно тоэхов в красно-золотых туниках — их тела теперь усеивали ограду, насаженные на окровавленные каменные иглы.

Усталые, но радостные, Лоава-Пран, Шицирокину и Ссварна разместились вокруг камина, подбросив еще дров. Киоши опустился в просторное кресло, сгоняя остатки сна. Овилла встала за его плечом.

Добыча, которую армия Иронотсу собрала при взятии форта, превзошла самые смелые ожидания бандитов Гив-Назандара. Помимо крупного денежного запаса, подвалы форта буквально ломились от партии минералов и камней, еще не успевшей покинуть его пределы. Также бандитам досталась дюжина летающих верховых мант и целый парк боевой техники. Разобранная, уложенная по ящикам и стойкам осадная техника и метательные машины занимали целый каземат. Кроме этого, склады крепости были полны запасами провианта, вина и напитков покрепче.

Сдерживая ликование, Киоши похлопывал рукой в перчатке по высокому подлокотнику кресла.

Однако тут же не обошлось и без дурных вестей.

В отличие от нападения на беззащитное торговое поселение, бандитская армия понесла первые серьезные потери. Летучий отряд Шицирокину, нанесший первый удар внутрь форта, был почти полностью перебит. Оставшиеся в живых регенерировали, но немногим удастся вернуться в строй в ближайшее время. Отряды Ссварны и Лоава-Прана тоже понесли потери, причем было убито двое Ткачей. Сам Лоава получил рану, и сейчас старался не прикасаться к пульсирующей регенерационной корке, покрывающей всю его правую руку.

А еще раненый вожак хотел домой.

— Не казни меня за эти слова, господин, — обыкновенно молчаливый, он с трудом подбирал слова, глядя исключительно в огонь камина. Зверек, теперь прикованный к поясу, беспокойно метался подле его ног. — Но если ты отдашь мне мою долю, я заберу оставшихся воинов и вернусь в Гив-Назандар.

Киоши слушал его, не перебивая, но чувствовал, как перчатка с интересом проснулась, словно тоже прислушиваясь.

— Мы собрали достаточно трофеев, чтобы прослыть богачами, видят Боги и Держатели! — черный раздвоенный язык метался меж крохотных зубов. — Дальнейшая война для моего клана — новые жертвы, и некому станет насладиться награбленными сокровищами. Мы помним, как обещали помогать тебе, но потери слишком велики…

Ссварна что-то пробормотал, исподлобья разглядывая говорившего. Шицирокину был неподвижен, глядя куда-то перед собой. Внезапно он открыл клюв, начав с гневного и громкого клекота.

— А мне мало награбленного. И даже несмотря на то, что Иронотсу отказывается от своей доли, как и обещал. Каждая смерть моего воина только увеличивает желание взять за нее как можно больше!

— Верно, — вступился Ссварна. Вступился рьяно, словно это и не он совсем недавно отговаривал бандитов от штурма. — Мы едва начали, а ты уже стремишься домой, поджимая хвост! Ты же ослабляешь нас! Или ты забыл, что только Иронотсу решает, когда мы возвращаемся в Гив-Назандар? Мы не помогаем ему, глупец, мы на него работаем! Если ты уйдешь, ты оскорбишь нашего господина, запятнав себя позором. Господин проявил себя мудрым полководцем. Пока ни разу он не дал усомниться в том, что когда вокруг нас по-настоящему заскачут раскаленные угли, Иронотсу не станет мешкать с отступлением!