Андрей Фролов - Пути Держателей

Забыв про собственные раны, юноша рассматривал Танару, внимательно и долго, словно увидел в первый раз. Он пытался представить себе, как поступил бы на его месте сам, и пока не мог… Только что тот дрался с воинами хосадаку, что почти ровня самому Императору Тоэха. Дрался, нарушив все мыслимые законы, но защищая своего… кого именно он защищал? Еще в рыбацкой деревне, кажется, или это было на корабле?… но Танара как-то раз назвал тоэха своим джешем… Неужели он и правда считает так, раз осмелился обнажить клинок в присутствии бронзовой печати нагира?

Внимательно осматриваясь, они быстро, насколько позволяли раны, покинули залитый кровью, словно после грандиозного жертвоприношения, храм. Борис, даже не взглянувший им вслед, так и остался сидеть подле Йомо, устало положив голову на здоровую руку.

А в конце храмовой аллеи путешественников ожидал сюрприз.

Шестерка крупных черных коней, в нетерпении роющих землю когтистыми лапами, была привязана к обломку стены. Скудные пожитки ловцов полетели на землю, когда Танара поднялся в седло, помогая забраться и Киоши. Отпустив привязи остальных животных, беглецы дали коням пятки, и скакуны стремительно понесли их к дальней опушке, на ходу отфыркиваясь струями дыма.

Очередная мертвая дорога, прегражденная редкими поваленными стволами деревьев, уводила прямиком к Буредде. Демонические кони без труда преодолевали несложные препятствия, без устали мчась вперед по тертым, изломанным временем плитам тракта. Гора неудержимо росла в размерах, стремительно закрывая небосвод над лесом.

Едва путешественники покинули поляну с храмом, погода мгновенно испортилась. Было видно, как грозовые тучи занимали плацдарм на вершине Вечной Горы, чтобы вот-вот начать наступление крупным дождем.

Два всадника летели по старой дороге. Огромный тоэх в порванных джинсах, со свалявшейся от крови пышной гривой, и его проводник, столь же окровавленный и облаченный в иссеченную обломками клинков одежду.

Погоня так и не началась, но животные сами по себе шли крупной рысью. Шли абсолютно ровно, даже на преградах не сбавляя темпа, словно почуяли напряжение и тревогу, охватившую своих седоков. Животные спешили, чувствуя спешку всадников, и Киоши успел подумать, что если бы подобные скакуны появились у них еще в деревне у Портала, то дорога сократилась бы на две трети. Пожалуй, на таком коне можно было бы попробовать даже пересечь Дремлющий Поток…

— Ты должен знать, Танара…

Киоши поравнялся с конем следопыта. Говорить было непросто, но бой в храме требовал объяснений… Мидзури молчал, упорно разглядывая проносящуюся мимо дорогу, а татуировки на его щеках начали пульсировать.

— Речь идет о приближающейся войне. О войне между мирами…

Тот не поднимал глаз, еще ниже пригибаясь к шее коня. Губы проводника оставались плотно сжаты.

— Они ищут меня не потому, что я нарушил законы вашего правителя… Меня ищут, потому что это связано с войной… — свободной рукой тоэх придерживал на груди амулет.

— Тебе необходимо как можно скорее покинуть Мидзури… — наконец ответил Танара, по-прежнему не глядя по сторонам, и снова замолчал.

Скакуны без устали мчали всадников по подножью великой горы. Время и ветер свистели в ушах, а остаток пути стремительно оставался за спиной. Пронзая леса, они буквально летели вперед, и вскоре дорога пошла вверх еще круче, чем прежде.

Когда кони вынесли их к предгорью Буредды, Танара резко натянул поводья, поднимая коня на дыбы, а Киоши от неожиданности едва не кувыркнулся через переднюю луку. Вокруг взмыленных скакунов оседало облако пыли, и сквозь рассеивающийся пыльный туман тоэху во всей своей горделивой красе представала Вечная Гора — с серпантинами овивавших ее стан дорог, причудливыми башнями скал и многочисленными ярусами, балконами, нависавшими над бездной.

Киоши показалось, что с момента их бегства из заброшенного храма время скомкалось, потеряв даже намек на упорядоченность — все стало стремительным, резким, рваным. Вот и Танара, не утруждая себя долгими разговорами, поворачивал коня обратно…

— По сути, я выполнил обещание, данное Виктору, — его зверь гарцевал на месте, пританцовывая в пыльном облаке. — Однако хочу знать, не желаешь ли ты, чтобы я пошел с тобой еще выше?..

Проводник до сих пор старался не встречаться с ним взглядом, а рисунки на его щеках стали фиолетовыми. Стараясь успокоить коня, он похлопал того по шее, выпрямляясь в седле. Грозовые облака за его спиной создавали зловещий темный фон, и юноша поежился.

— Конечно, я был бы рад…

Киоши не знал, как себя вести, вновь ощущая смущение — конечно, он понимал, что отныне следопыт пребывает в опасности, схлестнувшись с законом. Но в тоже время совершенно не чувствовал своей вины — ведь он-то знал, что законники хосадаку приходили совсем с другой, чем объяснили, целью… Но как объяснить это проводнику? Как поделиться страхами?

Танара глубоко и медленно вздохнул, проведя пальцем по щеке.

— Тогда не будем медлить, — он повернул коня, вскидывая его на дыбы и готовясь сдавить бока.

— Подожди… — тоэх успел вскинуть руку, прислушиваясь к оставшемуся за спиной лесу. — Я могу посмотреть…

Птица была небольшой. Кажется, зеленого цвета, с коротким клювом. Ей было страшно, надвигалась гроза, и она торопилась в гнездо. Но что-то заставило ее чуть свернуть с курса, заставило снизиться… Вот заброшенный храм. Птица скользнула вниз, внутрь сквозь пролом в крыше. Ветер бросился в лицо, а круглый глаз в постоянном движении тревожно осматривал внутренности заброшенного здания.

Та же картина — разбросанные тела, кровавые разводы и дорожки, но… Вот Борис, он стоит в обваленном дверном проеме, глядя в сторону Буредды, сквозняк шевелит его плащ… Йомо сидит, прислонившись к постаменту центральной статуи, обхватив плечи руками. Его лицо залито кровью, бич валяется рядом — воин жив, но постанывает, крупно дрожа и скрежеща зубами. Аано лежит рядом с ним, он бледен, но руки без остановки ткут заклинание — фехтовальщик пытается остановить толчками вытекающую из раны жизнь. Остальные находятся там, где и лежали… Борис протяжно свистит, и от опушки через аллею к нему рысят два черных коня. Старший ловчий оборачивается, что-то говорит своим воинам… Птица освобождается, испуганно бросаясь обратно в пролом…

Все померкло, а крохотная птичка метнулась из-под купола в спасительную чащу леса.

Киоши быстро-быстро заморгал, потер глаза, восстанавливая равновесие.

— Йомо и мечник живы, — прорычал он, тоже разворачивая коня к Буредде. — Но, судя по виду, не представляют угрозы. Мы серьезно ранили их…

Проводник сосредоточенно кивнул, выдвигаясь вперед, а его конь пошел крупной рысью. Киоши двинулся следом.