Денис Луженский - Сны чужие

Между тем, разом потерявший всякую уверенность хозяин дома попытался оттолкнуть руками придвинувшегося вплотную "гостя". Тот поймал его запястья и вывернул их в стороны. Сергей взвыл от боли.

- А-а-а-а!… Что ты делаешь, га-а-ад!…

Олег еще сильнее вывернул руки. Под его пальцами отчетливо хрустнули кости.

- А-а-ат-пу-ус-ти-и-и!… - зашелся криком Сергей.

- Покупаешь?! - по-змеиному прошипел сквозь зубы Зорин, подтягивая жертву к себе, лицом к лицу. - Покупаешь жизни, мразь?!

Он всадил своей жертве колено в пах и звенящий в ушах крик сменился болезненным стоном.

- Тогда плати по счетам!

Марине на миг, на одно лишь мгновение показалось, будто контуры лица Зорина поплыли, сквозь человеческие черты проступил чужой, страшный лик… Лобов широко распахнул глаза, в них плескался глубинный животный ужас.

- Н-не-е на-а-а… - проблеял он.

Олег больше не сказал ни слова, он выпустил запястья Сергея, оттолкнул его от себя, а потом с беспощадной силой ударил ногой снизу вверх… От удара Лобов подпрыгнул и сложился в кресле словно тряпочная марионетка у которой разом обрезали все ниточки.

- Вот так, - Зорин секунду смотрел на отключившегося Сергея, затем шагнул мимо застывшей на диване Марины и рывком поднял на ноги Толика - последнего, кто ещё оставался в сознании из парней. Тот отпустил сидение стула и лихорадочно вцепился в отвороты его куртки. В следующий миг он уже разжал пальцы, испуганный собственным движением, и беспомощно прижал руки к груди.

- Не надо!… - заскулил он. - По-ожалуйста!… Я не виноват!… Я не буду!… Не скажу!… Не было меня там!… Я ведь… Меня Лоб заставил! Я не хотел! Не хотел!… Не на-адо!…

- Слякоть, - брезгливо бросил Олег. - Улитка. Хоть сдохни по-мужски…

- Не-ет! - пискнул Толик, оседая у него в руках, как кусок полужидкого теста. - Я не-е хо-оте-ел!… Это все они-и!… Все Ло-об!…

- Сволочь! - Марина и сама не поняла, что вдруг пробудилось внутри неё, вернуло голос и чувство реальности. - Мразь! Ублюдок! Ты же убил их!… Убил!… Убил!…

Она содрогалась всем телом, изрыгая ругательства. Лицо её перекосило от страха и ненависти, изо рта при каждом выкрике летела слюна, но остановиться она никак не могла. Рядом, закрыв лицо руками и подобрав под себя голые ноги, тихо, как мышка, сидела Шура, переставшая визжать когда бутылка Рината разнесла вдребезги дверцу шкафа. Теперь она лишь вздрагивала в такт крикам подруги и плотнее вжималась в спинку дивана.

- Она сукой была, твоя Танька!… Дрянью!… Недотрогу из себя всё корчила!… Чистенькой остаться хотела!… Дура больная!… А ты их!… Ты!…

Олег вдруг почувствовал мучительную усталость. Угар схватки прошел. Наркотик мести, туманящий рассудок минуту назад, разом выветрился из головы. Опьянение сменилось похмельем. Стало больно и тошно. Истеричные выкрики обезумевшей от страха девицы его сейчас трогали мало. Он не хотел больше ни убивать, ни калечить. Даже отвечать ей уже не хотел… но всё же ответил.

- Будьте вы прокляты, - прошептал он и Марина, как по волшебству, стихла, даже отодвинулась назад, будто ожидая удара. - Будьте вы вечно прокляты, сволочи. Живите дальше… если сможете.

Он разжал пальцы и Толик с жалобным писком брякнулся на колени. Олег угрюмо разглядывал результаты учинённого им побоища. Пять тел лежали на полу, среди осколков битого стекла, в лужах крови и испаряющегося алкоголя. Кто-то из них просто пребывал без сознания, кто-то вполне мог уже и не очнуться вовсе… Нет, он не жалел о содеянном, просто теперь, после того как растаял колючий ледяной ком внутри, под сердцем образовалась пустота.

Тани больше нет. Месть… она была не сладка, не приятна, он даже не планировал её загодя, идя сюда. Ему просто нужны были ответы и он их получил. Остальное произошло само собой…

Само собой… Он бы, наверное, не тронул их, даже зная что они виновны. Но стоило им поднять на него руку, всего лишь начать сопротивляться… Неужели, боевые рефлексы настолько впитались в плоть и кровь, что человеческая жизнь неизмеримо упала для него в цене? Неужели, он, сам того не осознавая, ждал от Сергея и его компании лишь последнего повода, чтобы спустить с цепи пса своей ярости?… Стоял, молча выслушивая их оскорбления… Провоцировал их… А ведь против него у них не было шансов, даже у здоровяка с его пистолетом, даже у Гены с его "рукопашкой"…

"Ты не предлагал им шансов , - эхом донесся до него голос нолк-лана Кьес-Ко так отчетливо, как будто он слышал его вчера, - но ты дал им возможность . Возможность выбрать между жизнью или смертью…"

Он поневоле вздрогнул и зачем-то посмотрел на свои руки. Нет, крови на них не было…

- Она… - пробормотала вдруг еле слышно Марина. - Она так тебя и не забыла. Всё говорила: "он жив, он вернется, я знаю". Все думали, что она сдвинулась после твоей смерти. Сергей… он всё никак не мог понять. Зубами скрипел и матерился, когда о ней речь заходила… На той неделе по пьяни психанул, Генку с Бритым отправил её сюда привезти. Тихо привезти, чтобы никто не видел. Только Танька тихо не захотела, и Гена… В общем, он её ударил как-то по-особому, айкидошник хренов. Притащили они её, отнесли туда, в спальню. Ринат Сергею говорит: "Давай, Лоб, пока она не очнулась". Он пошел… через несколько минут выходит, кривится: "Не хочу, так - все одно как мёртвую, пусть придет в себя, никуда уже не денется теперь. Будет опять артачиться - пустим по кругу стерву!" Сели дальше праздновать… у этого, вон (Марина кивнула на сжавшегося внизу Толика) День рождения был. Сергей ещё шутил: "Будет тебе подарок сегодня - мужиком наконец-то станешь". А у самого глаза злые и руки трясутся… Почти всю ночь так просидели, а она как лежала, так и лежит. Сергей на Генку и Бритого чуть не с кулаками бросаться начал под утро, орет: "Уроды вы оба, всё испортили, козлы! Что хотите теперь, то и делайте!" Гена ему: "Если проснется в больнице, всем будет плохо. Может, лучше чтобы совсем не проснулась? Мало ли девок…", а Сергей: "Ты уж ручонками корявыми своими домахался сегодня, так что держи их в карманах теперь. Очнется она - моей будет, и молчать будет! Везите к больнице, оставьте там неподалёку, чтобы только никто не видел вас в глаза, кретинов".

Она замолчала и Олег понял: всё, не осталось внутри больше ни злости, ни ненависти. Даже теперь, после всего услышанного.

Мимо на карачках прополз Толик, скуля по-собачьи. Не добравшись до порога метра полтора, он вскочил, метнулся в темную прихожую и…

Возникшая на пороге тень небрежно взмахнула рукой, отбрасывая мальчишку назад. Тот даже вскрикнуть не успел - врезался спиной в трюмо и ничком повалился на пол; сверху посыпались осколки разбитого зеркала.

А пришелец неторопливо прошёл в комнату, гася призрак усмешки, мелькнувшей на лице.