Юлия Шолох - Звериный подарок

Дома мне еще долго пришлось сидеть на кухне, с тоской слушая причитания, от которых я уже порядком устала. Что толку-то теперь от них? Разошлись только глубоко за полночь. Маришка спала со мной, прижимаясь маленьким телом. Теплая.

Ночью мне приснился тот сон, в котором я у озера просыпаюсь на мягком ложе под навесом, укрытая пушистым одеялом. Мне он иногда снится, то чаще, то реже. И почти один и тот же — я просыпаюсь и открываю глаза. Правда, бывает, что вокруг весна, бывает лето, а бывает, осень засыпает желтыми листьями. Только зимы никогда нет. И холода нет, даже если на улице мерзлый дождь, мне тепло и уютно.

В этот раз была весна, травка только-только прорезалась сквозь согревшуюся землю, деревья покрылись легкой дымкой зеленой листвы. Раннее утро, солнце сквозь легкие тучки посылало первые золотистые лучи, лаская землю. Они скользили по воде озера, прыгая по легкой зяби, выхватывали из воздуха пыль и прятались в лесу среди деревьев.

А когда по воде пошла рябь, лучики запрыгали еще сильнее, а потом словно врассыпную бросились.

Я даже привстала, чтобы посмотреть, что там в озере такое. Волны становились сильнее, вода хлестала на берег, утаскивая в озеро мелкий мусор, оставляя за собой мокрый след на земле.

Потянувшись вперед и за миг до того, как в волнах показался тот, кто создал такое волнение, я… проснулась.

День перед отъездом волки провели в тренировке. Во-первых, слишком расслабились за эти несколько дней, а за формой нужно следить постоянно. Во-вторых, жизнь князя была под реальной угрозой, хотя тот этого так и не понял.

Умение уклоняться от летящих предметов в любом столкновении с врагами — самое сложное дело, так сказать, вершина мастерства. Ножи летают шумно и не очень быстро, с ними сложности возникали, только если их летело сразу несколько. А вот от арбалетного болта уклониться почти невозможно, в этом случае остается только попытаться повернутся так, чтобы не задело жизненно важных органов. Волки использовали вместо стрел тупые овальные куски дерева, но даже они били достаточно сильно, чтобы оставить в шкуре дыру. Тем не менее волки носились по тренировочной площадке до самого вечера, собрав множество зрителей из числа княжеского войска. Это было весьма кстати, и тренировка одновременно стала демонстрацией того, с кем им придется иметь дело, вздумай князь влезть в конфликт между волками и дивами.

Вечером Ждан встретился с князем и вежливо дал понять, что, поймав его еще раз за подобным занятием, с ним даже разговаривать не станут, а сразу доложат великому князю, от которого дочерей не хватит откупиться. И что волки усилят наблюдение за своей частью границы и посоветуют сделать то же самое горным.

Это все, что он мог сделать, оба понимали, что руки у князя все так же развязаны, можно найти другие источники дохода, не трогая пограничные пункты. Раскланиваясь в конце беседы, князь даже позволил себе слегка улыбнуться.

Расстались они так же, как и встретились, врагами.

За окном рассвет. Правда, совсем не такой красивый, как во сне, какой-то колючий, злой, холодный. Надо же, как давно мне этот сон не снился, а в детстве, помнится, очень часто его видела.

Маришка тоже подскочила и вызвалась мне помогать. Но я укутала ее в одеяло и вставать не дала. Вещи еще вчера были собраны, хотя какие там вещи, самое важное — спальный мешок и одеяло для ночевки в лесу. Осенью за ночь можно так замерзнуть, что помрешь от лихорадки дня за три.

И главное мое сокровище, не считая всяких памятных мелочей, которыми меня вчера засыпали, — белый мутный камешек на толстой нитке. Подарок деда Атиса. Я его никогда не доставала, хранила в выемке пола под кроватью, там самое безопасное место. А сейчас, надеюсь, самое безопасное на шее. Вряд ли кто на него позарится, камешек совсем простенький. Да и амулетом его вряд ли можно считать, все, что он делает, — это позволяет слушать, что говорят люди вдалеке. Подслушивает. Жаль только, редко можно пользоваться и недолго, а потом еще и заряжать невесть сколько, нося на теле. Хотя мне и такой пригодится.

Маришка прямо в одеяле плетется за мной, когда я с вещами спускаюсь по лестнице на кухню. А там… уже все мое семейство в сборе: и братья, и Глаша с Марфутишной. Сидят очень тихо, не сводя глаз с окон.

— Ждут уже, — с ненавистью кивает Марфутишна.

И правда, стоят прямо за воротами, болтают. Веселые какие, ну Дынко всегда улыбается, как будто его с улыбкой и родили. Но сегодня даже Радим выглядит довольным, а это уже нечто! Ну что же, пусть веселятся, сажусь за стол и требую завтрак. Сегодня Глаша сразу же дает мне тарелку с кашей, чай и булочки. И еще засахаренные орехи, целую тарелку. Как будто я столько за раз съем.

Заставила себя съесть всю кашу, неизвестно, как волки питаются. Может, раз в день сырым мысом? Это я от злости так говорю, знаю, что питаются, как мы, сама же несколько дней на кухне торчала, приготавливая для них еду.

Пора! Последний раз всех обнимаю, очень быстро. Чтобы слез опять не началось. Они бесполезны и меня не спасут.

Во дворе тут же вижу Мотылька, уже оседланную, с моими вещами, притороченными к седлу, мальчишка-конюх держит ее за поводья. Интересно, по кому из нас двоих он будет скучать?

А когда я уже готова залезть на лошадь, ко мне, откинув одеяло, бросается Маришка, с громким криком хватает мертвой хваткой за шею и визжит со всей силы. Ничего себе!

— Доброе утро, уважаемые! — вдруг раздается громкий веселый голос от ворот.

Дынко улыбается, осматривая моих домашних, и наклоняет голову, приветствуя.

— Пашка, — кричит он радостно, хотя у Пашки такое лицо, что смеяться не очень охота. — Когда подрастешь, приезжай к нам в гости. Навестишь сестру и убедишься, что ее никто не обижал. Обязательно приезжай и… Маришку захвати. Обещаешь?

Удивленную таким разговором Маришку быстро передаю воспитательнице и уже без помех сажусь в седло.

— Обещаешь? — задорно повторяет Дынко.

— Да, — твердо отвечает Пашка, сжимая зубы.

— Вот и отлично! Прощайте!

Дынко пришпоривает коня и отъезжает. А я, в последний раз оглянувшись, — за ним.

Ждан кивком головы зовет за собой, и мы скачем к тракту. По знакомому полю, где я столько раз каталась, через овраг, где настоящее змеиное царство, мимо холма с редким леском на вершине, где впервые увидела волков. Еду в последний раз, жадно впитывая эту привычную красоту, пытаясь запомнить ее, заманить в свое сердце и оставить там навсегда. Оставить рядом с Маришкой, братьями и даже Марфутишной.

Почти получается. Когда извилистая полоса тракта уводит нас в незнакомый край, закрыв глаза, я все еще могу увидеть свои родные места, четко, как на картинке.