Юлия Шолох - Звериный подарок

— Что же, отец был прав… мы немного сбили с них спесь. Твое появление их и правда разозлило. Пожалуй, они скоро уедут.

Целый день его не видела, так жутко соскучилась…

— А зачем они вообще приехали? Чего от вас хотят?

— Вообще? Или в этот раз?

— И так и так.

— Вообще дивы много столетий назад, когда звериный народ только появился, покинули большую землю и переселились на острова за бескрайнее море, не знаю каким образом. Сколько раз потом пробовали бескрайнее море переплыть, так никто никакой земли и не нашел. Но вот недавно дивы стали возвращаться. Пока они обосновались на территории лесных и заявляют о своем праве, требуют свою исконную землю. Нашу звериную.

— Почему вашу? Они жили тут до отъезда?

— Нет, тогда земли не были так четко поделены. А сейчас они не могут требовать место, к примеру, посередине, придется же схлестнуться сразу со всеми. Поэтому дивы выбрали одну жертву, нас. Ты же знаешь легенду про богов, создавших все живое? Перед воплощением в теле смертного каждый из них сбросил на землю золотой предмет, символ, призванный доказать божественное происхождение созданных ими рас. Такие предметы есть у всех, кроме нас, звериного народа. У людей — плуг, у горных — секира, у лесных — лук. Нет предмета — ты не докажешь, что имеешь право на то же, на что остальные расы. Потому лесные и любят намекать, что звери вроде как случайно произошли, а не по божественному замыслу. Вроде полукровок, понимаешь?

— А у дивов предмет есть?

— В том и весь вопрос. Идти войной они пока не решились, хотя их поддерживают лесные. Дивы заявляют, что у них есть предмет — круглая, как плошка, бляха с геометрическим рисунком. Но показать не могут. Думаем, у них ее нет или была, но сейчас нет. Но если они ее предоставят, звериному народу придется уйти.

— Как — уйти? — Я даже привстала. — Куда?

— Это никого не волнует. Если они предоставят предмет бога, это будет единственным приемлемым доказательством их права на землю. Но я думаю, этого не случится. Могли бы — уже сделали бы. Ничего у них нет, вот и пытаются пока торговаться. Побольше выбить. Торговые лицензии, охранные грамоты. Все, чтобы скопить здесь армию посильнее. Меня пытались убрать, ты знаешь.

— То есть все хорошо?

— Как сказать. Они могут и войной пойти. Это плохо, но сейчас, когда у меня есть люна-са, уже не так страшно. Они знают. Помнишь в Стольске лесные с тобой говорили? Они сразу заподозрили, кто ты и что ты спишь. А потом на театральном представлении их инфанта окончательно убедилась, что это правда. Значит, моя воля слабее воли любого другого. Потому они и примчались, потому и в лесу напали.

— А почему твоя воля слабее? Я же ничего не сделала?

— Дарька, тебе ничего и не надо делать. У любой силы должна быть слабость. Чем больше сила — тем сильнее слабость. Ты — моя слабость. Представь себе волю вожака, способного повести за собой десятки тысяч. Подумай, какой у него должен быть противовес в виде слабости.

— И как я тебя ослабляю?

— Если тебя… убить, я умру. А вот если тебя… украсть, к примеру, мной можно крутить как угодно. Я сделаю все и даже не попытаюсь сопротивляться. Я как пришибленный ходил, пока ты спала, ни о чем больше думать не мог. Если ты не будешь меня любить, это меня замучает до смерти. Правда.

— Я не могу тебя не любить.

— Знаю, но все равно… страшно.

Он гладил меня по щеке, как тогда, у озера. А ведь он избалует меня своей нежностью! Избалует, изласкает, как только можно избаловать человека, который в детстве был никому не нужен.

А еще он знает много всего интересного, чего не знаю я. Но очень хочется узнать. Только до обряда… пусть это будут вопросы посторонние.

— А инфанта — это та девчонка лесная?

Вот именно поэтому лучше все знать самой! Чтоб понимать, отчего он вдруг так широко разулыбался.

— Девчонка, говоришь? Инфанта — это что-то вроде официальной прорицательницы. Приближенная к лесному королю, очень влиятельная и умная, владеющая магией слова женщина. Вот такая вот… девчонка. Видимо, очень насолил им твой Атис, если до сих пор инфанта собственной персоной его разыскивает.

— Ничего себе!

— Ну и хватит о ней. — Голос Радима звучит теперь усталым, я глажу его по щеке и больше не задаю вопросов.

Сегодня он заснул гораздо раньше, а я еще долго просто лежала рядом. Смотрела, как ровно поднимается его грудь и как чудно он улыбается во сне. Мой вожак. Моя сила. Как просто стал тем главным, ради чего стоит жить. Как просто вдохнул в окружающий мир красоту.

Делегация должна была уехать в воскресенье. А на понедельник, как я неожиданно узнала, назначили нашу свадьбу. Странно, меня это совсем не волновало. Каждый день портной привозил на примерку платье: светло-голубое, из почти прозрачной ткани с вязью, похожей на капельки дождя. Такой же простой фасон, как у всех остальных, только застегивалось оно на огромное количество маленьких пуговиц, по всей спине до самых ягодиц. Когда я спрашивала, зачем такие сложности, он только краснел и бурчал что-то под нос. Но я снова интересовалась, почему он не отвечает на вопрос. В конце концов ко мне пришла порозовевшая Власта и тихо сказала на ухо, что у них такой обычай — жених должен будет меня раздеть. А пуговицы для продления удовольствия, и, пожалуйста, пусть я больше не смущаю портного вопросами. Да уж, теперь я не смела спросить даже ни о чем вполне безобидном, вроде когда платье будет готово.

В воскресенье вечером мы с Властой и Вереей наметили девичник. Тут обычаи наших народов во многом совпадали — невесте полагалось со скорбным видом сидеть на стуле посреди комнаты, пока подруги со слезами и воплями ходят вокруг, оплакивая ее прошлую, легкую и свободную незамужнюю жизнь. Ну, до рыданий, надеюсь, не дойдет, а вот уехать куда-нибудь и весело провести время мы не против. Я бы к озеру отправилась, но дотуда слишком далеко, в город нас тоже не пустили, и ничего не оставалось, как согласиться на «дом для особых случаев» в часе езды от замка. Самое безопасное место, как сказали, туда можно попасть только через сам замок или перелетев через горы, а этого пока никто сделать не может. Кстати, позже я выяснила, что после свадьбы нас с Радимом отправят сюда же. Да уж, домик точно на все случаи жизни.

Одних нас отпускать, естественно, не собирались, и мне представили еще одного альфу — Улема. Вот уж по кому сразу было видно, что он не просто зверь, а очень мощный и опасный боец. Я прямо заледенела под взглядом его бездушных голубых глаз. Даже спросила вечером у Радима, а всем ли он альфам доверяет?

— Как самому себе, — без промедления ответил. — Ты про Улема спрашиваешь? Что-то не так?

Даже не знаю, как объяснить, какие странные чувства у меня вызывает Улем. Как будто взрывоопасная смесь в руках, и неведомо когда и отчего рванет. Но и ничего плохого сказать не могу.