Сергей Лукьяненко - Непоседа

— Само неумолимое время, которое мы, витаманты, так ненавидим, склонилось перед моей непоколебимой волей, — вещал Гавар, старательно отворачиваясь от зрителей. — И… прервался ход времен! Вечный покой опустился на…

Трикс увидел, как Хамас опустил ладонь на рукоять меча.

— Опустился на шатер Прозрачного Бога, волшебника Алхазаба! — рявкнул Гавар.

Словно бы миллионы серебряных колокольчиков печально зазвенели в пустыне. Трикс не стал оборачиваться, но он и так знал, что шатер Алхазаба замерцал колдовским светом.

— Время остановилось! — ликующе воскликнул Гавар, оборачиваясь к кочевникам. — Века и тысячелетия пронесутся мимо — а шатер останется стоять среди песков. Никто не сможет войти в него — и никто не сможет выйти, ибо там нет времени, нет жизни и нет смерти! Отныне и навсегда, пока сама Вселенная не сожмется в булавочную головку и не лопнет от натуги!

«Хорошо сказал!» — с профессиональной завистью подумал Трикс.

Повисла ледяная тишина.

Гавар злобно засмеялся.

«Мы решили, что победили! — печально подумал Трикс. — И на самом бы деле победили, если бы удосужились выяснить, как выглядит Прозрачный Бог и где он сидит!»

Тем временем Алхазаб поднялся и гневно закричал:

— Мерзкий кусок гнили! Я оставил в шатре свой любимый плащ!

По толпе пронесся ликующий шепот.

Витамант, и без того мертвенно-бледный, слегка позеленел от страха и растерянности. Он поднял руку и воскликнул первое, что, очевидно, пришло ему в голову:

— Свирепый негасимый огонь пожрет твое тело, Алхазаб!

Как и было памятно Триксу, это нехитрое заклинание хоть и окутало Алхазаба пламенем, но без всякого результата. Уже через мгновение огонь стек с Прозрачного Бога, будто вода, которую плеснули на кусок масла. Языки пламени при этом не погасли, заплясали на песке, и Трикс ощутил сильный жар — магический огонь был настоящим, вот только ничего не мог поделать с Прозрачным Богом.

— Несокрушимые узы сковали твои руки и ноги, витамант! — рявкнул Алхазаб и засветился голубым колдовским светом, будто сказал невесть какое сильное заклинание. — Твой гнусный язык раздулся и уже не может пошевелиться!

Бедолага-витамант возмущенно замычал. Руки и ноги его дернулись в разные стороны, будто у марионетки. Из раскрытого рта вывалился толстый черный язык, похожий на надувшуюся пиявку.

Трикс печально посмотрел на самого себя, стоящего на сцене. И с гордостью понял, что его страх почти не заметен. Вот Трикс на сцене нахмурился, открыл рот и выкрикнул:

— Алхазаб зря торжествовал победу! Молодой маг нанес ему коварный и безжалостный удар! Все соки тела — от черной желчи селезенки и желтой желчи печени до красной крови в жилах и бесцветной слизи в голове, — все они вскипели, разрывая Алхазаба на части!

Все — и комедианты, и зрители — в ужасе заголосили, глядя на Алхазаба.

Прозрачный Бог вздохнул и горько сказал:

— А ведь я за тебя болел в этой пьесе… Коварный мальчишка, волшебник-недоучка, презревший законы гостеприимства и справедливости — повинуясь моей воле, воле Прозрачного Бога, ты отправляешься в самое сердце ада!

Прозрачный Бог вновь окутался колдовским огнем.

И Трикс на сцене исчез.

— Пора… — едва слышно прошептала Тиана. — Пора!

Трикс в панике огляделся вокруг. Ну где же гномы? Где же боевые големы?

— Негодяй! — донесся со сцены тонкий, но пронзительный голос. И крошечная фея Аннет стрелой метнулась к Алхазабу. Зависнув в воздухе перед его лицом, фея аж засверкала от волшебства — крошечные искорки разлетались в разные стороны и с шипением прожигали одежды солдат. — Верни Трикса!

— Это еще что за говорящая огненная муха? — возмутился Алхзаб.

— Я цветочная фея, а не огненная муха! — воскликнула Аннет. — Я фея-фамилиар Трикса!

— Юного актера? — с любопытством спросил Алхазаб.

— Могучего волшебника! Он и есть тот самый Трикс! Верни его!

Фея уперла кулачки в бока и воинственно добавила:

— А не то…

— Что «не то»? — развел руками Алхазаб. — Ты меня заколдуешь, фея? Не получится! Когда я стал величайшим в мире волшебником, я первым делом защитил себя от любого враждебного колдовства. Меня не сможет победить даже могучий дракон, не то что ты, дитя цветов.

— Но… — Голос феи дрогнул. — Но… пожалуйста! Верни его, пощади…

— С какой стати? — возмутился Прозрачный Бог. — Ты слышала, как он пытался меня заколдовать? Это была законная самооборона!

— Так и он оборонялся! — не сдавалась Аннет.

— Нет, мы не будем устраивать здесь дискуссий! — покачал головой Алхазаб. — Вы все виновны в покушении на меня и поэтому будете сурово наказаны.

Актеры на сцене задрожали от страха.

— Пожалуй, этим витамантом я займусь отдельно, — сказал Прозрачный Бог, разглядывая связанного невидимыми узами Гавара. — Полезно будет узнать планы витамантов, а также пределы их магии и способность переносить боль. Тебя, смешное бесполезное существо, я оставлю при себе, ты приятна взгляду и забавна в разговоре. Ну а всех остальных предателей комедиантов…

— Отдай их своим воинам, Алхазаб, — предложил Хамас. — Они изрубят их на куски, проткнут копьями и втопчут в песок верблюжьими ногами.

— Хорошее предложение, — кивнул Алхазаб. — Но мы не будем столь суровы. Пусть презренных комедиантов выпорют плетями и с позором прогонят в Дахриан…

— Тогда лучше отправь меня вслед за Триксом! — внезапно воскликнул Иен. — Отправь меня в Сердце Ада!

— И меня, — внезапно сказал Бамбура. Альби, прижавшаяся к его ноге, утвердительно гавкнула.

— И меня! — сказал Хорт.

— И меня! — подтвердил Шараж.

Майхель посмотрел на товарищей и сказал:

— Ну… если вопрос ставится так… то детишек пусть выпорют и отпустят, хорошая порка никогда не вредила молодежи. А я… я как все. С товарищами.

— Какое самопожертвование, — удивленно сказал Алхазаб. — Что ж, я собирался проявить милосердие, но если вы так просите…

Трикс понял, что тянуть дальше нельзя. Он встал, шагнул к Прозрачному Богу и положил руку ему на плечо.

— Что еще? — спросил Алхазаб, обернувшись. — А… это ты, мальчик из селения соледелов…

Внезапно нахмурившись, он пристально всмотрелся в Трикса.

— Я — волшебник Трикс! — воскликнул Трикс. — Тот самый, которого ты безуспешно пытался отправить в Сердце Ада!

— Трикс! — закричала Аннет и, ахнув, упала на песок. Тиана торопливо подобрала впавшую в беспамятство фею и спрятала за пазуху.

— Я не пытался, я отправил! — возразил Алхазаб, утратив к фее всякий интерес. — Как ты вернулся? И почему ты вернулся раньше, чем был изгнан?

— Потому что я великий волшебник! — стараясь придать голосу твердость, сказал Трикс. — И я вызываю тебя на магическую разборку!