Сергей Лукьяненко - Непоседа

Трикс приготовился слушать.

— Хорошо, — признал Трикс. — Но грустно немного! Хламерик-то получился детский, малыши будут плакать.

— Ничего-ничего, — кивнул Васаб, оглаживая бороду. — Дети тоже должны понимать, что все не вечно под луной. К тому же дети жестоки по своей природе, не сглаженной воспитанием. Ну кто из нас в детстве не давил муравьев?

Трикс печально кивнул.

— Кто не бросал камнями в бродячую собаку?

Трикс задумался.

— Кто не привязывал колокольчик к хвосту пойманного шакала? Кто не подсовывал птице в гнездо вместо яиц гладкие округлые камешки? Кто не кидал скорпионов в прозрачный сосуд, чтобы они дрались насмерть?

— Я так не делал, — в ужасе сказал Трикс, чьи детские жестокости ограничились разоренным муравейником (за который его немилосердно выдрал со-герцогский лесничий — с разрешения родителей, между прочим).

— Ну… бывают люди благородные от самого рождения, — смутился Васаб.

Некоторое время ехали молча. Начинало припекать. Верблюды шли все так же неторопливо и размеренно. Трикс печально подумал, что если бы верблюды могли бежать со скоростью скакового коня, то путь к Дахриану занял бы гораздо меньше времени. Впрочем, кто сказал, что они не могут? Просто не хотят!

— Маг я или не маг? — спросил себя шепотом Трикс. — Буду ли я ждать милостей от природы или возьму их силой?

— А? — встрепенулся задремавший Васаб.

— Хотел бы ты попасть в Дахриан уже сегодня? — спросил Трикс небрежно.

Глаза купца загорелись.

— Хотел бы я искупаться в прохладном бассейне во дворе своего дома? Хотел бы поесть вкусный плов? Хотел бы лечь спать с любимой младшей женой?

— То есть ответ положительный, — кивнул Трикс. — Что ж… посмотрим, что можно сделать!

— О! — обрадовался купец. — Колдовство! Настоящее северное колдовство! Я весь внимание, друг мой!

— Неторопливо и размеренно идут верблюды по жарким пескам пустыни, — начал Трикс. Иногда вдохновение посещало его сразу, но порой требовалось начать заклинание именно так — обыденно и спокойно.

— Позволю себе заметить, — вставил Васаб, — что песок пока вовсе не жаркий. Он, конечно, уже нагрелся на солнце, но с его дневной температурой нет никакого сравнения.

— Неторопливо и размеренно идут верблюды по теплому песку пустыни, — поправился Трикс. — На первый взгляд кажется, что верблюд — животное неуклюжее и к быстрому бегу неспособное…

— Кхе-кхе, — вежливо кашлянул один из охранников. — Это заблуждение. Только вы, северяне, считаете верблюда медленным животным. Да будет тебе известно, молодой маг, что скаковой верблюд легко обгоняет лошадь!

— Совершенно верно! — подхватил купец. — На последней гонке «Дахриан», что проводится по велению Великого Визиря и Маркеля вот уже больше тридцати лет, личный верблюд Великого Визиря опередил всех лошадей и пришел первым с отрывом в полтора суток!

Трикс помолчал, собираясь с мыслями.

— Неторопливо и размеренно идут верблюды по теплому песку пустыни. Только северяне считают верблюда животным неуклюжим и к быстрому бегу неспособным…

Самаршанцы одобрительно закивали.

— На самом же деле верблюд лучше всех животных приспособлен к жизни в песках… — Триксу совсем не нравилась эта фраза, но он надеялся, что сейчас разойдется и волшебство получится.

— Верблюд, конечно, в пустыне себя хорошо чувствует, — внезапно вставил реплику племянник Васаба. — Но скорпион к пустыне еще лучше приспособлен!

— Скорпион — не животное! — воскликнул уязвленный Трикс.

— А кто тогда?

— Насекомое!

— А насекомые — не животные, что ли? — ехидно спросил племянник.

— Допустим, Трикс имеет в виду высших животных, — примирительно сказал Васаб. — Но все-таки тогда я бы сделал ставку на фенека.

— На кого? — спросил Трикс безнадежно.

— На фенека. Лисичка такая, махонькая. Воду может вообще не пить — слопает улитку какую-нибудь, травку пожует — ей и хватает. Она совсем не потеет. Еще уши у нее очень большие!

— При чем тут уши? — воскликнул Трикс.

— Как при чем? Чтобы не жарко было.

Трикс помолчал, а потом сказал:

— Кажется, я понял, почему у вас магия менее развита.

— Почему? — спросил Васаб с интересом.

Трикс не ответил. Помедлил с полминуты — самаршанцы тоже хранили молчание.

— Я попрошу вас не комментировать мои заклинания, — сказал он наконец с достоинством. — Внимательно слушайте — и тогда мы доберемся до Дахриана очень быстро.

Самаршанцы закивали.

— Нет ничего утомительнее в путешествии, чем последние дни на пути домой, — сказал Трикс. — Все приключения уже случились, все покупки сделаны, все истории рассказаны. Самое время людям увидеть родных и близких, а верблюдам — вволю напиться и наесться. Холодная, чистая, прозрачная вода… Горячий, ароматный, рассыпчатый плов… Сочная, сладкая, вкусная трава…

Верблюд Трикса повернул голову и с подозрением посмотрел на седока. Трикс продолжил, ободренный:

— Все это совсем рядом — в славном городе Дахриане. Совсем рядом! Только надо двигаться быстрее! Быстрее и еще быстрее! Мысль об этом подхлестывает верблюдов сильнее, чем палка. Быстрее! Ускоряется шаг! Никто и не думал, что верблюды могут бежать так быстро и так долго — бежать, не уставая, до самого дома уважаемого купца Куркума Васаба!

Верблюды и впрямь ускорили шаг. Можно даже было сказать, что они бежали.

— Ишь ты! Как думаешь, — сказал один охранник другому, — добегут они сегодня до высохшей реки?

— Добегут, — отвечал другой.

— А до Дахриана-то, я думаю, не добегут.

— Думаю, не добегут, — согласился охранник.

Как ни странно, но эти простые слова необразованных самаршанских головорезов оказали на Трикса совершенно неожиданный эффект. Будто повеяло на него чем-то нездешним, необычным, каким-то чудом занесенным в пустынные земли. И могучий маг из неизмеримого далека стал нашептывать слова неслыханного заклинания.

— Эх, караван! — воскликнул Трикс. — Караван верблюжий, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты мог только родиться, в той земле, что не любит шутить, а голой пустыней разметнулась на полсвета, да и ступай считать дюны! И не хитрый, кажись, зверь верблюд, не на крыльях чешуйчатых несется, а нескоро ступает мозолистыми ногами. Не в дилонских кружевах всадник: борода да бурнус, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул врубайю — верблюды вихрем, ноги смешались в один гладкий круг, только дрогнула тропа, да пискнул в испуге остановившийся фенек — и вон они понеслись, понеслись, понеслись!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух. Дымом дымится под тобою песок, гремят барханы, все отстает и остается позади. Остановился пораженный волшебством созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? И что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом верблюдах? Эх, верблюды, верблюды, что за верблюды! Вихри ли сидят в ваших горбах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую врубайю, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув ногами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху… У-у-у-у-у… А-а-а-а-а-а!