Сара Дж. Маас - Право на месть

Селену он знал меньше месяца. Но ведь у него наверняка были любимые ученики, и при атаке на крепость кто-то из них мог погибнуть. Тогда почему он не захотел их спасти?

Может, она хоть что-то узнает из письма к Аробинну? У Селены заколотилось сердце. О последствиях она будет думать потом. Сорвав печать, она развернула пергамент… Внутри он был чист.

Селена посмотрела на просвет, надеясь увидеть надписи тайными чернилами. Но пергамент был совершенно пуст. На нем никогда ничего не писали. Тогда зачем этот дикий, издевательский фокус? Неужели Учителю хотелось вызвать новую вспышку бешенства Аробинна, когда тот развернет пустое письмо?

Ей вдруг вспомнился белый обод на пальце Учителя. Это не был след от обручального кольца. На пальце Учитель носил перстень со своей печатью, и этот перстень у него похитили. Сделать подобное не так уж сложно. Она сама украла у капитана Рульфа перстень с его печатью.

Вывод был слишком очевиден и потому очень страшен. Разум Селены отказывался верить. Но еще страшнее было отмахиваться от открытия: Ансель не по приказу Учителя, а самолично опоила Селену снотворным и вывезла в пустыню. Она же подсунула пустой пергамент, запечатанный украденным перстнем Учителя.

Но даже если это правда, зачем Ансель понадобилось избавляться от нее, свалив все на приказ Учителя? Бессмыслица какая-то, если только…

Селена снова бросила взгляд на дворец Берика. А что, если Ансель ходила туда совсем с другой целью? Поначалу она точно исполняла все повеления Учителя, чтобы снискать его доверие. Но потом повела двойную игру. Немой Учитель думал, что Ансель помогает ему поддерживать хоть какие-то отношения с Бериком, а она лишь расшатывала их. Селене вдруг вспомнились слова торговца паучьим шелком. Неужели Ансель — лазутчица Берика? Только зачем ей все это нужно?

Искать ответ времени не было, особенно сейчас, когда на крепость двигалось две сотни солдат. Она могла бы навестить самого Берика, но такой визит отберет у нее драгоценное время.

Вряд ли один человек мог изменить расклад сил, но она была не кто-то, а Селена Сардотин. С этим считались. С этим должны будут считаться люди Берика и Молчаливые ассасины.

Она вскочила в седло и понеслась к городским воротам.

— По-моему, нас очень ждут в крепости, — прошептала она в ухо Касиды.

Касида, словно метеор на вечернем небе, неслась к Тесаку. Селена даже не заметила, как оказалась внутри расщелины, а через пропасть перелетела, как через ручей. Все привалы были короткими: только чтобы напоить лошадь и дать ей немного передохнуть. Чувствуя себя виноватой, Селена несколько раз просила у Касиды прощения за эту гонку, однако астерионская кобыла покорно, без единого взбрыкивания, продолжала путь. Похоже, и она понимала, что спешат они не зря.

Селена ехала всю ночь и к рассвету уже была на подступах к крепости. Малиново-красное утреннее небо заволокло зловещей серо-черной пеленой. Это был дым от пожаров, бушевавших в разных концах крепости. Вскоре Селена услышала крики и звон оружия. В крепостных стенах зияли проломы, но ассасины не сдавались. Возле ворот валялись убитые. Судя по всему, штурма ворот не было, поскольку кто-то просто не запер их.

Когда до крепости оставалось совсем немного, Селена спешилась. Последний отрезок пути она проделала ползком. Касида преданно брела следом. У ближайшего убитого солдата Селена позаимствовала меч: плохонький, но достаточно острый. Меч ей может пригодиться потом. Пока же она рассчитывала на свои надежные охотничьи ножи.

Главный двор встретил Селену телами убитых солдат и ассасинов. Здесь все так же журчали многочисленные ручейки, вот только вода в них была неестественно красной. На лица убитых ассасинов Селена старалась не смотреть.

Каждый ее шаг по двору длился вечность. Среди куч пепла торчали обгоревшие древка зажигательных стрел. Кто их пускал и зачем? Если солдаты Берика беспрепятственно проникли в крепость, огонь им был ни к чему. Может, это ассасины спешно пытались возвести огненную преграду?

Случившееся не только ужасало, оно поражало какой-то чудовищной нелепостью. Кто-то услужливо открыл ворота армии Берика. Селену удивляло даже не это. Дозорные на парапетах всегда вовремя замечали вражеских лазутчиков. А тут — двести человек, в том числе и всадники. Такая толпа не могла неслышно подойти к крепости… если только кто-то не постарался заранее удалить с парапетов дозорных.

Бои продолжались. По крикам, доносящимся из разных частей крепости, Селена пыталась понять, на чьей стороне перевес. И вдруг ее мозг обожгло простым и страшным вопросом: «Где сейчас Немой Учитель?»

Берик мечтал преподнести адарланскому королю голову Учителя. И Ансель… В это отчаянно не хотелось верить. Ансель — виновница вторжения. Но ради чего?

Селена метнулась в сторону «тронного зала». Стены и полы коридоров были забрызганы кровью. Повсюду встречались сорванные с петель двери, обломки мебели, битое стекло. В уютных двориках ассасины остервенело бились с солдатами, и Селене пришлось лавировать, дабы не угодить под чей-нибудь меч.

Она была уже на лестнице, когда ей навстречу, размахивая кривым мечом, выскочил разъяренный солдат. Увидев ее, он замахнулся, но Селена пригнулась и всадила нож ему в живот. Из-за жары воинство Берика не захотело надевать металлические доспехи, ограничившись кожаными, а кожа, даже самая лучшая, не уберегала от адарланской стали.

Схватившись за окровавленный живот, солдат покатился вниз по ступеням. Селена даже не оглянулась. Путь на верхний этаж был свободен. Оттуда не доносилось никаких звуков. Либо Немого Учителя там не было, либо…

Нет, никаких «либо». Учитель не дряхлый старец, нуждающийся в охране, а непревзойденный ассасин. Он одолеет кого угодно, а уж тем более Ансель, если у той хватит безумства поднять на него руку.

Но ведь Ансель могла опоить и Учителя, как опоила Селену. «Коварство бывает опасней меча», — любил повторять Аробинн.

Селена вбежала в настежь открытые двери и чуть не споткнулась о труп ассасина, загородившего проем. Это был Махил. Он лежал на спине, с перерезанным горлом, уставив невидящие глаза в плитки потолка. Рядом с ним Селена увидела Илиаса. Тот был еще жив и, держась за вспоротый живот, пытался встать. Селена больно закусила губы, чтобы не закричать. Илиас поднял голову. Изо рта капала кровь. Селена наклонилась к нему, но Илиас что-то простонал, кивая в сторону возвышения. Туда, где лежал его отец.

Немой Учитель не был ранен. На его белых одеждах Селена не увидела ни одного пятнышка крови. Не было крови и на подушках. Предчувствия Селены оправдались: Ансель опоила Учителя, и сейчас он, совершенно обессиленный, лежал на боку. Но глаза его оставались открытыми. А над ним стояла Ансель и что-то едва слышно говорила ему. Что-то торопливое и бессмысленное. В руке она сжимала окровавленный отцовский меч. Ансель стояла спиною к двери и потому не заметила появления Селены. Но Учитель заметил. Его глаза были полны боли. Не за себя. За Илиаса, за своего единственного сына. Учитель глядел на Селену, и его глаза цвета морской волны обращались к ней с немой мольбой: «Спаси моего сына».