Степан Мазур - Цикл Скорпиона-4. Вектор Пути.

- Так будет с каждым, кто вздумает играть в пиратов, террористов и бандитов с гражданами Российской Федерации, - снова бросил Сёма на английском. – Антисистема заставляет за собой право на устранение таких персон без всяких переговоров. В интересах союзного государства и в интересах здравой логики.

Сёма кивнул оператору, давая понять, что репортаж окончен. Под словом «союзное» понимал намечающееся объединение России, Белоруссии, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровья, Украины и Казахстана в одно государство с новой столицей, городом, который только намечен к строительству где-то между Москвой, Минском и Киевом.

Оператор с журналистом отошли. Медийщик что-то горячо забормотал в камеру о терроризме и роли России в мире. Сёма прекрасно понимал, что отсебятины, интерпретаций новостей и вариантов деталей под разными углами точек зрений потом добавит столько, что и Монголия бы с лёгкостью поверила бы в нападение Лихтенштейна на Китай.

Тупая боль в голове снова накатила и помешала думать. В конце концов, всё-таки можно было переиграть ситуацию так, что террористы убили и оператора и журналиста. Или что журналист спровоцировал убийство заложника. Или что их вообще не было, когда освобождали, а снимал один их террористов. Заложники бы потом подтвердили. Первыми заснятые кадры делают чьи-то мнения, свидетели происшествий находятся потом. Всё делается так, как нужно, а не так, как было. Кому какая разница, как было? Вот нужно – это совсем другое дело.

Но эта грязная игра больше по нраву западному стилю мышления. И пусть лучше мозговики Василия думают, в какое русло вывернуть ситуацию. Мини-камера при каждом человеке в отряде морских пехотинцев (подотряда скорпионовцев) давала прекрасный подробный отчёт на стол аналитического отдела тот час же, едва захватили корабль. И вертолёты уже летят забрать десант.

«Гм, засняли и мою потерю сознания. Беда, спишут ещё в комиссионку», - хмыкнул Сёма, приближаясь к заложникам.

- Ну, вы как, мужики? Все целы? Молодцом держитесь.

Заложники одобрительно загудели, благодарные, радостные освобождению, но как-то сразу поникли, вспоминая товарища. Не в нашей крови забывать под лекарствами и беседами у психолога тех, кто был в трудную минуту плечом к плечу.

Ещё немного побеседовав с экипажем, успокоив и пообещав, что вскоре к ним приплывут, Сёма заслышал отдалённые раскаты лопастей. Вертолёты показались на горизонте.

- Пора нам, мужики, бывайте.

- Да погодь, капитан. – Выступил вперёд один. – Треба убежища. Политического.

Сёма повернулся:

- Что, от выборов устал?

- Да какие выборы? Выбора то нет. - Мужик подставил руку к горлу, чисто по народному показывая, где у него все эти выборы, перевыборы и прочие голосования.

Сёма пересилил очередной приступ головной боли, кивнул.

- Будет. Всё будет. И тишина, и покой, и мир во всём мире, но разве что после ядерной войны.

Первый вертолёт навис над кораблём, скинув верёвку. Группа по одному забралась на борт, и второй вертолёт занял место первого. Сёма, подхватив верёвку, неожиданно поймал себя на мысли, что раздумывает, за что бы он сам принял десяток аквалангов, будучи рыбой.

«Так, пора в отпуск».

Глава 4

- Патриархи -

Город X.

Театр № 0.

Сцена неспешно заполнялась декорациями. Люди на сцене суетились, занятые перетаскиванием предметов, заучиванием ролей по уголкам. Кричал режиссёр, молодые артисты выстроились вокруг него кучкой, уточняя каждую деталь. Звукорежиссёр кричал своё в разных углах сцены, проверяя аппаратуру.

Зал пустовал. Спектакли будут завтра, послезавтра, как и всю неделю. Сегодня зрителей нет… Не было, пока на третьем ряду не появился широкоплечий богатырь с длинными светлыми локонами и пронзительно синими глазами. Но на сцене его появления то ли не заметили, то ли не ощутили.

Суета продолжалась, как и была и когда рядом с белобрысым появился рыжеволосый богатырь через сиденье. Не поворачиваясь друг к другу, никак не приветствуя друг другу, оба молча смотрели на сцену. Там уже бородатый дядька с кипой листов вышел ближе к залу и, стараясь перекричать всех, прочитал:

Веками люди борются с собой,

Своей судьбой,

Меняют рок на слабость,

Но в каждом есть и своя радость.

Однажды, где-то под землёй,

В горниле самой лютой мести,

Отец Преисподнии выслушивал доклады-лести,

Как вдруг вернулся сын.

От режиссёра неспешно отошёл артист в летах. Осмотревшись в поисках трона, такового не нашёл и прочистив горло, басом загудел, изображая из всех сил Сатану:

- Ты опечален, адский сын?

Запинаясь, из-за кулис выбежал молодой парень. Споткнувшись на втором препятствии, растянулся на сцене. С пола, тем не менее, произнёс без листов.

- Устал от вида крови.

- Ты в ней рождён. Такого быть не может. Дело в другом. Скажи же в чём? – басовито прогудел старый артист.

- Отец, вчера я видел бездну, - подскочил молодой.

- Любая бездна – хаос. Твоя стихия. Так в чем же дело?

- Я видел бездну её глаз, - растягивая слова, вдохновенно, на эмоциях, заговорил молодой.

Бровь «Сатаны» приподнялась.

- Тебя коснулась смерть?

- Не смерть, а жизнь. Но не могу понять, что было бы страшней. Старуха мне подвластна. А это дева…

Сатана отвернулся, громко бормоча.

- Проклятый купидон! Нашёл-таки лазейку. – И повернувшись к сыну, вновь заговорил громок, уверенно . - Это излечимо! Ты должен принести мне её сердце.

Тогда затменье пропадёт. И вновь зальёшь небесной кровью свет.

- Отец, я болен? Я не могу понять, кто враг?

- Врагов здесь нет. Но надо в лазарете отсидеться. Не делать глупостей. Распить кровей младенцев. Потом казнить священника, опять распять Христа, лишить Пророка сердца… И ты здоров.

Сын Сатаны отвернулся от отца и обронил сам себе, понизив голос.

- Как странно. Мне не хочется вредить. Мне хочется л…

Резко закричал Сатана, услышав последнее слово:

-Да как ты смеешь?! Не помнишь дней изгнания Денницы ? Я был мудрей их всех. Я был сильней. Я понял суть Творца! А этот Бог седой, что пред Самим лишь пешка в этом мире, одной небрежною рукой меня под землю заточил, призвав отряды подхалимов…

Юноша приблизился на шаг, прерывая:

- Отец! Я знаю времена, когда на свет ещё из темноты не появился Я… Но тут другое… - Растерянно, подбирая слова. - Это… Это…

- Страсть! – Крикнул Сатана. - Конечно страсть! Другого быть не может! Только зачем тебе бессильные тела людей? – Повёл рукой в сторону. - Вон в ряд стоят вампирши, ведьмы, леди смерти… Они всегда готовы за тебя сломать ворота рая.

- Что мне до них? На то они и девы ада… Она же…

Вновь в ярости закричал Сатана: