Степан Мазур - Клятва рода

— У вас разные дозировки… Братом ты по-прежнему называешь не того…

— Я знаю, кого называть братом.

— Ты не знаешь ничего!

— Как же было на самом деле?

— Что ты хочешь услышать? То, что я отговаривал его в ночь перед преставлением? Давай я лучше покажу тебе, что было после его ухода, но до времен скитаний в горах Тибета.

— Хочешь воспользоваться моментом, пока я подвержен яду? Ты же сам являешься не меньшим мороком, чем то, что будет тобой показано.

— Полезные мысли. Ставь фильтр.

В голову ударило. Сумрак сменился мраком, и я окончательно потерял восприятие мира…

Земля разверзлась по велению его слова. Обширный пласт вдруг вспучился, поднялся с сухим треском и надломился пополам, как будто лопнул засохший корж хлеба.

Небу открылся вход в подземное царство.

Тот, кто открыл при жизни все пятьдесят врат силы, став богоподобным, кого прозвали вторым «спасителем», — Христос на современный лад, а в северных странах просто Коляда — опустил взор к клубящемуся дымом разлому. Второе воплощение ведического Спасителя собиралось спуститься в ад. Настало время забрать первосотворенных…

Из тьмы валил пар, тянуло затхлым воздухом вперемешку с серой. Он вдохнул во всю грудь, и ноги повели во мглу, туда, куда никогда не проникали лучи солнца.

Стоило сделать десяток шагов по незримым ступеням, как земля с гулким грохотом соединилась над головой, погружая во мрак. Пришлось остановиться, чтобы дать глазам время привыкнуть. Постепенно во мгле стали различаться смутные тени, мрак из иссиня-черного стал серым, отодвинул видимую грань вдаль. Выживший пророк поправил перевязь меча за спиной, и уверенная глухая поступь продолжилась.

Двуручный меч с широким перекрестьем, таким, что сам меч походил на крест, приятно тяжелил плечи, окутывая аурой теплоты и надежности. Сила духа силой духа, вера верой, но от надежного холодного оружия какой воин света откажется? Еще и с таким могучим противником, как Велес, что гордо именует себя Богом. Лицемер.

Чем глубже спускался, тем, как ни странно, становилось светлее. Земля вокруг стала подсвечиваться бледно-розовым, красноватым, сгущаясь до яркого багрового цвета, запах серы стал плотнее и ощутимее. Под ногами то и дело мелькали мелкие насекомые, шныряли здоровые крысы ростом с приличную собаку. Двоим пришлось хорошенько наподдать, чтобы уступили дорогу, их толстые заплывшие морды лениво скалили острые, как бритвы, зубы, глухо рычали, но как только доводилось увидеть пару карих глаз, что горели незримым светом внутри, так предпочитали подвинуться.

Вихрастый чудак сорока лет и вправду на многое был способен. Он до тридцати лет слонялся по миру в поисках истины, искал правду, варианты, как сделать мир лучше, чище, как остановить кровопролитное колесо войны. Но мир становиться лучше и не собирался. Люди не только не оценили мудрых советов, но и попытались как можно быстрее отправить его на тот свет, особое рвение здесь проявили избранные шпионы Велеса. Как будто нареченный Спасителем не ведает, когда придет его время переступить грань, а когда мир может и подождать?

И вот настало время путешествия в Гиперборею, к Алатырским горам, где таится спуск в Нихель, Тартар, или ад. Каждый народ зовет по-своему.

Немногим известно, что каждые шестьсот лет на Земле рождается Посланник, способный сделать мир лучше: огненный Заратустра, свирепый Моисей, загадочный Буддай, милосердные Спасители, непримиримый Мухаммед… Будут еще и еще, вот только не всех мир примет или хотя бы услышит. Эпохи идут одна страшнее другой — сомнут и не заметят. Лишь побрякушки, что останутся после них, будут людям немым укором.

Коляда, как его назвали на славном Севере за годы скитаний, потерял счет шагам. В поле зрения вместо багровых стен попали черные врата. Массивные створки, каждая как гора, отделаны толстыми слоями черной стали — рецепта подгорного народца. Ворота испещрены узорами, колдовскими знаками, звездами с множеством граней, самая большая — стадвадцативосьмигранная.

— Прости, Люци, жаль такую красоту разрушать, но я пришел за родителями… Родителями рода. А это — святое.

Коляда достал меч — черный булат, ни у кого в мире таких давно нет и еще долго не будет — замахнулся на ворота, разгоняя меч и силу удара внутренней силой.

Перед вратами вспыхнул свет, обозначая крылатую фигуру в белой мантии. Тоненький голосок пропищал:

— Я послан, чтобы остановить тебя. Дальше дороги нет, там царство отступников. Посланнику неба там не место.

Коляда опустил меч, свободно держа тяжелый двуручник одной рукой. Постранствовал по миру, прокачался, побегал и по северным землям, воинской науки поднабрался. Не всегда люди понимают слово. Иногда нужно и по зубам. Меч в этом случае — надежная наука. Свободной рукой пригладил прядь волос, ответил низким голосом:

— Прочь, Ахаим. Меня уже не обмануть. Все мы рано или поздно взрослеем.

Голосок жалобно дрогнул:

— Зачем подгоняешь время смертного часа? Еще столетье тебе шагать под небом, а не на нем. Заслужил…

— Люди за вами не потянутся, планка слишком высока. У нового Пророка будут более весомые аргументы, ближе к человеку.

— Раньше ты говорил другое. Зачем пришел?

— Адам и Ева не заслужили вечного изгнания. За что мучаются в огне вечном? Прочь с дороги!

— Ничто не вечно! — неожиданно прорычал басом бывший ангел.

Белая плоть порвалась, крылья опалились и вспыхнули синим пламенем, обнажая красную кожу с роговой броней по всему телу. Вместо оперенных крыльев обозначились кожаные, как у летучей мыши, только вместо хилых соединений и костяшек эти крылья сплошь были усеяны мышцами и сухожилиями, концы заточены острее бритвы.

Коляда вздохнул:

— Ахаим… Демон подстрекательства.

— Да! Уходи!

— Куда уходить-то? Вы и так уже полмира переиначили! Погибнет гораздо больше людей, чем когда-либо. Я вел их к свободе, а вы облачили в мантии рабства.

— Так в чем же дело, Спаситель? Создадим новую!

— Ахаим, мысли — всего лишь мысли. Старший тоже много мыслил, и получились не только ангелы, но и ваши подобия, потому что мысль неуловима. Не важно, что ты мыслишь, важнее, как это поймут другие, как воплотят в действие. Мир постепенно движется к пониманию, ломая все палки, что вы вставили в колеса…

— Очнись, ты же умен! Мы ничего не ставили! — вскричал Ахаим и уже печально добавил: — Они сами… Не веришь? А все как и встарь: начало, возвышение, пик, падение, начало.

— Так было всегда?

— Не всегда, но в большинстве случаев после нашего изгнания. Души засорились. Чистить некому.

Коляда тяжело сел на землю, на плечи словно положили гору, тяжесть мира давила без всяких поблажек. Расплата за разум — ответственность. Положа меч на колени, залепетал: