Стальные крылья

Удивленный и заинтригованный, я кивнул, и тихонько, стараясь не прикасаться к тускло блестевшему дереву, проскользнул внутрь.

***

- «Мисс Скраппи Беррислоп» - чопорно доложил Реджинальд, сопровождавший меня от дверей моей комнаты до небольшого, очень необычного зала, в котором меня пожелали видеть сразу же после моей небольшой «спелеологической» прогулки по подземельям дворца. Стоило мне выйти на свет, как я тут же попал в копыта поджидавшего меня мажордома, соизволившего принести мне влажное полотенце - «для приведения своей особы в надлежащий вид». Похоже, часто вытирать копыта здесь было вполне обычным делом, сравнимым с мойкой рук у людей, но каждый раз я напоминал себе быть внимательнее, что бы однажды не плюхнуться мордой в чью-нибудь грязь с копыт, оставшуюся на НЕПРАВИЛЬНОМ полотенце.

Дерево и резьба, резьба и дерево - зал был невелик, но даже первого взгляда на его убранство хватало, что бы увидеть и ПОЧУВСТВОВАТЬ – это помещение было выстроено в совершенно ином стиле, нежели все постройки пони. Грубая, безыскусная резьба покрывала каждый сантиметр пространства, длинными плетьми вьющихся узоров взбираясь по колоннам, разворачиваясь сценами боев и погромов на стенах, скалясь злобными мордами чудовищ с потолка. Даже огромные канделябры на четное [77] Четное количество свечей у многих восточноевропейских народов считается плохой приметой. количество свечей были искусно выточены из какого-то темного, неизвестного мне дерева. Это был маленький срез иной цивилизации, иной культуры.

Посреди освещенного множеством оплывающих свечей помещения стоял огромный овальный стол, толщиной своих изогнутых, резных ножек способный поспорить с иными корабельными мачтами. Его плоская, изъеденная трещинами и сколами поверхность была девственно пуста, и лишь одинокий светильник со странными отверстиями в виде множества геометрических фигур, украшал центр стола.

«Интересно, мне кажется, или от него исходит ощутимое тепло?».

- «Прошу тебя, входи и присаживайся, Скраппи» - принцесса Селестия восседала на небольшом деревянном троне за центральной частью стола, ободряюще улыбаясь мне со своего богато украшенного резьбой возвышения. Похоже, ее высочество не испытывала неудержимого желания тут же четвертовать меня за новый погром, произведенный в ее королевстве, поэтому я подавил невольную дрожь и аккуратно примостился с края этого исполинского образчика мебели прошлого, рядом с подозрительно знакомым мне грифоном.

- «Тааа, похоша» - задумчиво протянул грифон, удостоившись от меня тяжелого, внимательного взгляда, с которым мой знакомый, работавший в китайском ресторане, обычно осматривал очередную кандидатку на почетное звание «утка по-пекински» - «Но увы, торохая пхинцесса, как мы мошем пхосить столь юное состанийе помощь нам с этой укхозой?».

- «Моя возлюбленная подданная сможет сама решить для себя, сможет ли она помочь нам» - светски улыбнулась Селестия с высот своего трона, словно речь шла о каком-то неприятном, но вполне обычном и безопасном деле – «Нам осталось лишь ввести ее в курс дела… И дождаться мою сестру. Скраппи Раг, познакомься – это Гриндофт, БАРОН Гриндофт, мой давний и близкий друг».

- «Чхесвычайно хат нашему личному знакхомству» - клекоча звонкой гортанью, поклонился грифон, подходя ко мне и светски принимая мое протянутое копыто, проведя по нему краешком клюва в куртуазном изображении поцелуя – «Мойе имя йесть Килтус фон Криндофт, фрайхерр [78] Фра́йхерр (нем. Freiherr ) — титул в Германии и Священной Римской Империи Германской Нации, аналогичный барону. марки Пелунгофф и чхесвичайний посол к кохолеффскому тфоху Экфестхии. Ми уше фидделис с фами в Бунтестаге, и фаша речь, фаше искхеннее шелание помочь моей педной, стхадающей ходине не оставило меня хафнодушным!».

- «Раг. Скраппи Раг» - кратко отрекомендовался я, решив поддержать эту странную игру принцессы – «Тридцатый искусственно выведенный пегас Сталлионграда, в шутку произведенная в ранг опциона Ночной Стражи, на данный момент – политическая преступница, скрывающаяся от общественности… И почтовый курьер Понивилльского почтамта». Кажется, я сделал все правильно, удостоившись благосклонного, хотя и несколько ироничного кивка от принцессы, и несколько приободрился, с интересом разглядывая сидящего недалеко от меня грифона.

Он был не молод, но все еще подтянут и быстр, несмотря на множество тусклых, подернутых проседью перьев, проступавших по всему его телу. Узловатые передние лапы были сухи, а когти и клюв уже не могли бы похвастаться орлиной остротой, но весь его вид, все то впечатление, которое складывалось, глядя на него, просто кричали об одном – этот бодрый и несколько старомодный дед все еще опасен и силен. «Ну прямо-таки дойче генераллен» - у усмешкой подумал я – «А еще прикидывался, что не знает эквестрийского, хитрец!».

- «Как символично» - задумчиво сказала Селестия, обводя взглядом на возвышавшиеся вокруг нас деревянные стены – «И вновь, как в давние-предавние времена, за этим столом собрались аликорн, грифон и пегас, что бы сообща, в едином порыве, освободить эту землю от сгущающегося над ней зла».

- «О йа, йа, ми понимайт, о чем ви кофорить, мойа трашайшайа Целестийа. Я таше присуйтствовать на прошлий пхазднований, кде фаши пхотеже икхали целий холь ф спектакль, котя… Как мне касалосс, фаши пхеданийа кофохят софсем тхугой истохий, йа?».

- «Вы же понимаете, мой старый друг, что те предания, что были сложены потом, намного отличались от того, что происходило на самом деле. В те страшные, холодные времена, всепони были настолько ослеплены холодом, голодом и злобой, что о той мирной встрече, описываемой в легендах, не могло быть и речи. Она состоялась, но гораздо, гораздо позже. Три вида, разделенные голодом и войной, были готовы вцепиться друг другу в горло по малейшему поводу, и даже мы, аликорны, чувствовали, что все зашло слишком далеко. Ведь нас было всего двое – две юные сестры, одни, против всего мира, заполненного злобой и несправедливостью. И я не знаю, что было бы с этой землей, если бы не та встреча, в небольшом общинном доме грифонов, на которую нас пригласила одна милая синяя пегаска. Ее звали Пэнси, она была рядовым-ординарцем у командующего Урагана, и вместе с этим – лидером раскола, тайно зреющего среди пегасов, уставших от бесконечного голода, набегов и войн. Вторым, кто откликнулся на ее зов, был Гринд – грифон, лидер небольшого, но крепко спаянного племени наемников, продававших свои боевые навыки за еду и тепло. Он был очень умен, этот крепкий старик, и даже потеря одного глаза и двух сыновей не озлобили его, а заставили искать тех, кто был готов возглавить борьбу с безумием, охватившим целую расу».