Елена Звездная - Экстремальное интервью, или Девушка для героя

— Очень, — судорожно вздохнула и добавила: — Я не могу без тебя, Алекс… Все эти месяцы на Инитире я засыпала и просыпалась, думая о тебе и вспоминая твои глаза. И на это задание от редактора я согласилась только… чтобы тебя увидеть, хоть издали.

Мне тяжело далось это признание, но еще тяжелее было видеть, как стремительно отвернулся от меня Алекс. Он просто отвернулся, некоторое время смотрел куда-то в ночь, затем вернулся к управлению хаеном. А на что я рассчитывала?! На что я вообще могла рассчитывать?! Дура! Дура безголовая! И вообще!

— В любом случае это уже неважно, — с показной радостью бодро заявила я, — ты же женишься, так что…

Землевладелец с военным прошлым и настоящим бросил на меня удивленный взгляд, но промолчал. Я же молчать не стала:

— Так что между нами совсем ничего не может быть, вот. Я твою семью, даже будущую, разбивать не намерена и потому вернулась к своей первой любви, вот.

— Острозубый? — мгновенно спросил Алекс.

— Красивый, да? — воодушевленно спросила я. — Ну, Дени, он такой — красавчик, и вообще первая любовь не забывается, и мы, наверное, поженимся.

Хаен внезапно тряхнуло, и я даже не сразу поняла, что это кто-то резко нажал на тормоз, впрочем, аплоид тут же возобновил плавный ход.

— А куда вы меня везете? — весело поинтересовалась я.

Ответили мне не сразу, но все же ответили:

— Насиловать буду. И плевать на гонорею пятого поколения, которая не лечится!

Ой, кажется, ему показали записи TREY dv.

— Не надо меня насиловать, — обиженно попросила я.

Тихое разгневанное рычание, за которым последовал довод:

— Ты же сама этого хотела!

А что, есть кто-то, кто не хочет быть изнасилованной Алексом? Покажите мне ее — хоть позавидую.

— Хотела, — честно сознаюсь я, — но пойми… те, Алекс…ссандро, я же не могу так… — а дальше пошел бред, исключительно из желания хоть как-то реабилитировать свое чувство собственного достоинства: — Просто после того, как меня бросил жених, накануне свадьбы изменив с подружкой… со всеми подружками на свадьбе… Это так больно…

Грозное рычание и весьма жесткая посадка хаена, от которой меня качнуло вперед так, что едва не добавился еще и синяк на лбу.

— Лика! — вышел из себя идеальный мужчина. — У тебя не было жениха, не было свадьбы, и подружек, с которыми он изменял, тоже не было!

Я всхлипнула, одинокая слеза покатилась по щеке, и я выдала:

— Вот видишь, у меня даже свадьбы и жениха не было, а он мне уже изменил со всеми у-у-у…

Еще одно глухое рычание и полное обреченности обращение Алекса к самому себе:

— Ну да, реакция на стресс… как я мог забыть. — И, уже обернувшись ко мне, проговорил: — Знаешь, до сих пор не могу понять, почему мне так сложно выбросить тебя из головы! Возможно, причина в неудовлетворенном желании?

Ого! Вот это заявление! Я даже комедию ломать перестала, задумалась, и во мне проснулось профессиональное любопытство:

— Слушай… те, это получается, если между нами сейчас будет… эмм, секс, то вы про меня забудете? — А глаза у моего любимого героя, оказывается, умеют быть почти круглыми. — Как интересно…

Молчание Алекса я приняла за зеленый сигнал и ринулась в атаку:

— То есть я тебе… вам нравлюсь? Пра-а-авда? Давно? А что вы почувствовали, увидев меня впервые? Нет, не так… Эмм… Разве может блистательный, идеальный, неподражаемый, загадочный Алессандро Девелри, какой-то там риантан в армии Танарга, испытывать чувства к невзрачной журналистке?

На его губах, таких красивых, появилась грустная улыбка, и Алекс тихо и очень печально ответил:

— Может… Если эта журналистка соблазняет его самым безжалостным образом, а затем ретируется, доведя почти до состояния невменяемости!

И приближающийся с каждым словом Алекс внезапно оказался у самого моего лица, а его руки властно легли на мои плечи… Так, что-то я не о том, так и до пламенной страсти дойти можно… А нужно ли? Все равно он на мне никогда не женится, и только… только больнее же потом будет!

— А если я тебе так нравлюсь, — прошептала я, так как голос внезапно пропал, — тогда почему… пирог зажал и повару меня бросил?

Герой моего романа нахмурился, растерял как-то разом всю свою властность и стал тем милашкой Алексом, от которого тряслись мои коленки, а загребущие ручки так и тянулись погладить его тело.

— Лика, — Алекс грустно улыбнулся, — ты самая ненормальная женщина из всех, кого я видел, и самая удивительная, — взгляд его серых глаз был таким, словно я центр вселенной, — ты невероятная, Лика. Ты казалась мне такой открытой, искренней, восхищенной и в то же время… такой желанной. Ты мне слишком понравилась, для того чтобы я мог принуждать к чему-то, и ты хотела уехать… Я позволил, но решил сделать прощальный подарок в безумной надежде… что… вернешься.

Это было признание?! Правда, признание?

Мне впервые в жизни нечего было сказать. Точнее, хотелось сказать очень многое, но как-то внезапно спазмом сжало горло, а сердце ухнуло куда-то вниз, и я потрясенно молчала… Алекс как-то по-своему воспринял мое молчание и продолжил:

— А вскоре мне молча и виновато приносят яркий пластиковый журнал… С МОЕЙ ФОТОГРАФИЕЙ НА ОБЛОЖКЕ! — Последнюю фразу он проревел с такой силой, что, казалось, хаен завибрировал. — И я узнаю, что милая и нежная мисс Непосредственность на самом деле профессиональная журналистка! Ты не думаешь, что это было подло?

И смолчать бы тут, но я же дура!

— Нет, это было не подло, — мысленно поражаясь собственной наглости, ответила я, — подло было, когда я брала интервью у сенатора Аффеке о его предвыборной кампании, а в статье написала про интимные отношения с секретаршей. Ты бы видел его лицо, когда он прибежал с номером журнала… Мы потом полдня работать не могли всем офисом… так животы от смеха болели… вот…

— Вот как? — и взгляд серых глаз стал более чем злым. — А надо мной тоже смеялись всем офисом?!

— Над тобой нельзя смеяться, Алекс, — честно ответила я, — ты слишком… идеальный, красивый, невероятный, изумительный. Тобой можно только восхищаться, правда. Я и подумать не могла, что ты… что я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь. А ты меня выставил с планеты, даже провожать не пришел… А я так ждала… в глубине души… даже не смея надеяться… И только когда открыла пакет, а там твой пирог… Тогда я не знала что думать! Ведь я никто, так, серенькая мышка, сирота, журналистка третьего сорта, да что там журналистка — журналюга я! А ты… А ты, ты Алессандро Девелри, ты идеал всех женщин, я и представить не могла, что влюблюсь… Это же как влюбиться в мужчину на картине… то есть смотреть и мечтать можно, а трогать… нельзя… Ты же идеальный, Алекс… ты как принц, и у тебя уже есть принцесса…