Валентин Маслюков - Рождение волшебницы

Обвинительное заключение представляло собой исчерпывающее описание преступных деяний подсудимой. Оно начиналось с краткого указания на внешние обстоятельства ее жизни, начиная с появления на свет в морских волнах. Особый раздел заключения содержал подсчеты, которые свидетельствовали, что ко времени первого преступления в подземельях Каменецкого замка Золотинке исполнилось восемнадцать лет, и таким образом ответственность ее по двухсот одиннадцатой статье неоспорима. Самое преступление — непредумышленный, по невежеству запуск искреня — подтверждалось, в свою очередь, всей совокупностью имеющихся в наличии доказательств, включая признание подсудимой.

Примечательно, что составители такого всеобъемлющего труда колебались, не зная, как расценить предыдущий подвиг Золотинки: изготовление и запуск двух хотенчиков. Чистосердечное признание Золотинки в этой части ставило ученых законников в изрядное затруднение, ибо выяснилось после соответствующих справок, что скромное изобретение подсудимой — хотенчик — неизвестно во всей истории волшебства (чего, разумеется, не скажешь об искрене).

Как объяснить невежеством изобретение? — вопрошали составители обвинения. Мы вступаем тут в область общих понятий, толкование которых не входит в узкие задачи обвинения, однако невозможно избежать некоторых соображений.

Невежество, с точки зрения законодателя, есть неосторожное применение чего-то опасного и вредного или, наоборот, бездумное неприменение общественно полезного и явно необходимого. Можно ли считать невежеством изобретение волшебного предмета, вредные или полезные свойства которого заведомо (явно) неизвестны, потому что никогда не были испытаны человечеством? Оставляя этот вопрос для окончательного решения законодателю, мы, со своей стороны, полагаем, что нельзя. Все показания обвиняемой, с другой стороны, указывают на бессознательный, непредумышленный и, следовательно, не основанный на знании и разуме акт творения, что есть несомненный признак невежества. И одновременно, мужественно указывали обвинители, есть признак величайшего таланта волшебника, если рассматривать непредумышленность как интуитивное проявление творческих сил, итог предыдущих подготовительных усилий.

Исключая невежество, мы, следовательно, должны признать Золотинку одним из гениев вселенского волшебства. Ибо, как указывает Ла Кута (том 27, страница 576), «умные открывают новое, а дураки его распространяют». Если же выражаться более осмотрительно (а к этому и направлены были усилия обвинителей), таланты решают поставленные веком вопросы, а гении эти вопросы поднимают. Словом, то, что мы имеем в случае с хотенчиком, характеризует подсудимую как гения волшебства.

Что находится в очевидном противоречии с задачами обвинения, — с непостижимым простодушием писали далее составители судебного труда, — поскольку гениальность и невежество несовместимы. Здесь обвинители останавливались в необходимости почесать затылок и, облегчив себя этим невинным упражнением, с завидной решимостью устремлялись дальше. По целому ряду соображений, писали они в следующей строке, приходится оставить показания обвиняемой в этой части без рассмотрения. Следствие не располагает убедительными доказательствами, что изобретателем хотенчика действительно является Золотинка. И хотя самое существование хотенчика не ставится под сомнение, нет никакой возможности подвергнуть его всестороннему испытанию, поскольку указанный волшебный предмет бесследно исчез, а подсудимая Золотинка оказалась не в состоянии воспроизвести хотенчик для нужд следствия.

Похоже, это было единственное затруднение обвинителей. Честно проплутав положенные сроки в дебрях философических понятий, они с облегчением возвращались на твердую почву законодательных установлений и тут для начала основательно потоптались на первом Золотинкином преступлении — запуске искреня. Когда же ничего неисхоженного вокруг и около искреня как будто бы не осталось, обвинители с особенным воодушевлением обратились к неосторожному раскупориванию Южных морей на вершине Каменецкой горы. Последнее преступление представлялось им чрезвычайно выигрышным, то есть, во всяком случае, убедительным и бесспорным со всех точек зрения: судебной, философической и нравственной. Как ни крути — невежество чистой воды и только! Никакие привходящие обстоятельства не могли поколебать оценку этого чудовищного случая, и тут уж обвинители развернулись, сполна вознаграждая себя за вынужденные блуждания в малоизведанных областях.

Золотинка загоралась надеждой, внимая осторожным рассуждениям обвинителей о «своего рода» гениальности того загадочного лица, которое стояло у истоков хотенчика, тут проскальзывало «своего рода» обещание великодушно простить гения. И опять падала она духом, повторяя вместе с обвинителями скорбный путь от хотенчика к искреню, от искреня к потопу, и шептала губами, подсчитывая вместе с судьей погибших по невежеству малограмотной волшебницы: шесть пигаликов и, оценочно, от пяти до десяти тысяч людей. В последнее число, понятно, включались не только жертвы Рукосиловой войны с Юлием, то есть погибшие на поле брани, но и сгоревшие в пожарах.

Невозможно и предсказать тяжкие последствия, которые принесет запуск искреня в будущем, — обвинители, Хрун со своими помощниками, переходили к заключению. Вселенная стоит у порога бедствий; войны с широким использованием искреня приведут к огромным жертвам среди мирного населения Словании, сопредельных государств и впоследствии — всей вселенной. Будем ли мы считать потери десятками тысяч, сотнями тысяч или уже миллионами, большого значения не имеет. В сущности, число потерь не ограничено ничем, кроме нашей способности к воображению, справедливо указывали обвинители. И можно с уверенностью утверждать, что эпоха огненных войн приведет к общей разрухе и запустению, потому что сделает невозможным или крайне опасным всякое использование железа, на котором держится хозяйственная жизнь людей и пигаликов.

Невежество, переходили обвинители к обобщениям, одно из тягчайших преступлений против жизни. Нравственные достоинства не спасут невежественного человека от зла, как только он окажется без должного руководства или примера.

Невежа, как ослабленный болезнями человек, становится добычей всякой заразы и эту заразу распространяет. Невежество — орудие тиранов, невежество — это рабство, свободный человек ищет знания! Вот почему республиканское законодательство предусматривает суровое наказание для пигаликов и людей, повинных в невежестве, которое повлекло за собой особо тяжкие последствия. В соответствии с толкованием Совета восьми («Судьбоносные труды», том 117 за 602 год, раздел третий, статья первая) под особо тяжкими последствиями невежества подразумевается гибель двух и более пигаликов или человек, как прямое следствие невежественного действия. При том, однако, условии, что последствия невежественного действия являются не однократным, а общим изменением существующего порядка вещей к худшему. Преступные деяния волшебницы Золотинки целиком и полностью охватываются указанным толкованием.