Гай Кей - Поднебесная

Тай смотрел в пол.

— И те, и другие, августейший повелитель. Когда… когда… когда чьи-то кости обретали покой в земле, этот призрак прекращал кричать.

Воцарилось молчание. Тай краем глаза взглянул на Цзянь. Она стояла у окна, вечернее солнце сияло на ее волосах.

— Мы очень довольны, — произнес император Катая. — Ты прославил нас и своего отца. Это отмечено.

Тай опять опустился на колени.

— Великий повелитель, ваш слуга недостоин таких слов.

Из-за занавесок раздался смешок:

— Ты хочешь сказать, что я ошибся в том, что сказал?

Тай прижался лбом к полу, потеряв дар речи. Он услышал смех Цзянь:

— Мой дорогой возлюбленный, это жестоко. Ты пугаешь этого человека до смерти.

«Мой дорогой возлюбленный».

Император Тайцзу, невидимый, но тоже со смехом, ответил:

— Человека, который два года прожил среди мертвецов? Надеюсь, это не так.

Тай не двигался и молчал.

— Вам позволено встать, — снова сказала Вэнь Цзянь, и на этот раз в ее голосе прозвучало отчаяние.

Тай встал.

Он услышал шорох занавесок — но с другой стороны, противоположной от него. Прошла минута, затем снова шорох.

Император сказал:

— Мы официально примем тебя, когда это будет подготовлено. Мы желали выразить свое одобрение, в частном порядке. Нам всегда нужны храбрые люди во дворце Да-Мин. Хорошо, что ты здесь.

— Ваш слуга благодарит вас, великий повелитель, — пробормотал Тай. Теперь он покрылся потом.

Император более тихим голосом сказал:

— Честь делится на три части, сын Шэнь Гао. Одна часть — сдержанность. Вторая часть — благонамеренность. Третья часть — почитание предков. Мы тебя покинем.

Тай пренебрег тем, что эта женщина сказала ему, уже три раза: он снова упал на колени и прижался лбом к полу. Он слышал шаги солдат, скрип поднимаемого кресла, затем досок пола, когда его вынесли обратно через потайную дверь.

Он думал о тех последних словах, безуспешно пытаясь вспомнить, слышал ли он их или изучал когда-нибудь. Затем — неуместно, совершенно неуместно — ему в голову пришла мысль: тот невидимый человек, который их произнес, отнял молодую жену у своего младшего сына и сделал своей наложницей; он ищет запретное бессмертие с помощью тайных алхимиков, а также строит для себя гробницу, рядом с которой кажутся ничтожными гробницы его отца и прочих предков.

Собственные мысли могут приводить в ужас…

Он услышал шаги других солдат, снова, почти бегом, пересекающих комнату. Через мгновение он поднял глаза.

Цзянь стояла у двойных дверей, одна, и улыбалась ему.

— Все прошло достаточно хорошо, — сказала она. — Признаюсь, со своей стороны, я считаю, что сдержанность слишком превозносят. Вы не согласны, Шэнь Тай?

Это было уже слишком. Слишком много разных сторон, куда тянут человека в один день. Тай просто смотрел на нее. Он понятия не имел, что сказать.

Очевидно, Цзянь прочла это на его лице и рассмеялась, вполне безобидно.

— Вы слишком утомлены моим сегодняшним приемом, — заметила она.

Тай покраснел.

— Я вас оскорбил, прекрасная госпожа?

Она покачала головой:

— Это не так. На кровати лежат подарки от Трона Феникса. Они от императора, не от меня. Мой подарок — это ваша свобода этой ночью. Маленькая каньлиньская телохранительница, так рьяно вам служащая, ждет у этой комнаты вместе с девятью другими воинами. Вам понадобятся телохранители, когда вы поедете в Синань этой ночью.

— Я еду в Синань?

— И вам лучше выехать быстро. Темнота застанет вас в пути.

— Я… что я должен…

— Мой двоюродный брат, — сказала Цзянь с улыбкой, которая могла заставить мужчину потерять контроль над своими руками и ногами, — сегодняшнюю ночь проведет здесь, вместе со мной, а завтрашнее утро — с другими людьми, обсуждая проблему Рошаня.

— Понимаю, — сказал Тай, хоть и не понял.

— Ей сообщили, что вы приедете, — сказала Вэнь Цзянь.

Тай сглотнул и обнаружил, что не может ничего сказать.

— Это мой подарок. Ваша телохранительница знает, где стоит на конюшне ваш конь. И у вас теперь есть управляющий для городского дома, который вам только что подарил император. Вам же понадобится управляющий.

— Управляющий? — тупо повторил Тай.

— Он был моим сегодня утром. Я пересмотрела свое решение. Он обязан вам жизнью. Надеюсь, он будет хорошо вам служить.

Улыбка стала шире. Нет женщины на земле, подумал Тай, которая была бы похожа на нее.

Но была и другая женщина — в Синане, с золотыми волосами. Которая рискнула жизнью ради него, которая предупреждала его, и не раз, о том, что может случиться, если он уедет.

Она также сказала ему, вспомнил Тай, что ему понадобится гораздо больше проницательности, чтобы получить хоть малейшую надежду уцелеть при дворе.

— Когда вам назначат аудиенцию, вам сообщат, — сказала Вэнь Цзянь. — После аудиенции, конечно, вам нужно будет вернуться на запад, чтобы забрать своих коней.

— Конечно, милостивая госпожа, — согласился Тай.

— Вы мне обещали десять из них, — напомнила ему она.

— Обещал, — подтвердил он. — Для танцев?

— Для танцев, — согласилась она. — Еще один подарок. — Она повернулась и положила что-то на кровать, а потом вышла через дверь в стене. Кто-то ее закрыл. Комната стала такой же, как была. За окном все еще было светло.

На кровати лежал тяжелый ключ. Рядом — кольцо с таким крупным изумрудом, какого Тай не видел никогда в жизни.

Он увидел, что там лежит еще один предмет.

Личи, еще не очищенный.

Он взял плод, взял ключ — он должен быть от дома в Синане. Положил их в карман своего платья. Потом взял кольцо и надел его на безымянный палец левой руки. Несколько мгновений смотрел на него, думая об отце и о матери. Затем снял кольцо и тоже положил в карман.

С напряжением втянул в себя воздух, выдохнул его. Снял шляпу, без видимой причины. Подошел к двери и открыл ее.

— Рад тебя видеть, — приветствовал он Вэй Сун. Она стояла там, прямая, маленькая, неулыбчивая и свирепая, как степной волк.

Она поморщилась и ничего не сказала. Однако все-таки склонила голову. За ее спиной, как и было обещано, стояли другие каньлиньские воины, одетые в черное.

Рядом с Сун, на коленях, стоял тот управляющий, которого он видел сегодня утром у гостиницы. Тот человек, которому Цзянь приказала убить себя, когда они доберутся до Ма-вая. «Я пересмотрела свое решение».

— Встаньте, пожалуйста, — попросил Тай. Управляющий встал. К своему смущению, Тай увидел на его щеках слезы. Он сделал вид, что не замечает их, и достал ключ.

— Полагаю, вам сообщили, какие ворота и какого дома в Синане он откроет?

— Да, милостивый господин, — ответил управляющий. — Он находится в самом лучшем квартале, пятьдесят седьмом. Красивая усадьба. Недалеко от усадьбы самого первого министра! — Он произнес это с гордостью.