Гай Кей - Поднебесная

Лю прочистил горло под взглядами всех присутствующих. Он был искусным оратором, мастерски использующим повышение тона и громкость звука в зависимости от обстоятельств. Работал над этим всю жизнь, начав еще до того, как у него начала расти борода.

Сейчас Шэнь Лю явно испытывал неловкость. Он перевел взгляд с Вэнь Чжоу на принца и сказал:

— Светлейший принц, безусловно, прав, когда высказал предположение, что нам больше, чем когда-либо, нужны эти кони, учитывая необходимость поддерживать связь на больших расстояниях…

— И поэтому я пригласил вашего брата присоединиться к нам, — закончил Шиньцзу. — Кони — это дар в знак уважения одному человеку. Если двадцать солдат просто приедут к границе и потребуют их, мы нанесем оскорбление тагурам, игнорируя их условия. Мы опозорим себя таким поступком!

— Кто остановил моих людей? — спросил Вэнь Чжоу, не обращая внимания на слова принца. Его голос звучал очень резко. Загнанный в угол волк, подумал Тай, — или считающий, что его могут загнать в угол.

К этому моменту Тай уже понял. Чжоу тоже должен был понять.

— Так распорядилась ваша двоюродная сестра, — тихо ответил Шиньцзу. — Госпожа Вэнь Цзянь сказала мне, что я могу так ответить, если меня спросят.

Это должна была сделать она, подумал Тай. А это означало так много, то, что она сделала: она очень пристально следила за своим двоюродным братом. Империя столкнулась с открытым мятежом. И два человека, к которым она благоволила и равновесие между которыми старалась сохранить, стояли в центре событий. В этот момент один из них находился в этой комнате, другой — в походе со своими армиями.

Принц помолчал, потом прибавил, еще тише:

— Я также должен передать вам, что она поговорила с тем вашим человеком. Тем самым, которого задержали несколько недель назад по дороге на юг.

С тем, кто убил Синь Луня.

— Об этой беседе я бы с удовольствием послушал, — сказал Чжоу с вызывающим восхищение спокойствием. — Но первый вопрос гораздо важнее!

— Господин первый министр! — произнес Тай, на этот раз официально обращаясь к нему. — Светлейший принц, конечно, прав. Мы рискуем потерять двести пятьдесят сардийских коней. Вам были переданы условия этого необычайно щедрого подарка, далеко превосходящего мои заслуги. Я сам писал о них, как и тагуры, и комендант крепости у Железных Ворот.

— Как вульгарно и самонадеянно считать себя настолько важной персоной, второй сын Шэнь Гао! И прошу заметить: необычайно щедрые подарки делает император Катая, а не платящие дань второстепенные народы, которые выпрашивают у нас дочерей императора как знак божественной милости.

Тай знал, что должен делать дальше. Это было не в его характере, и он все больше понимал это, с каждой секундой. Он не хотел бы здесь находиться — ни сейчас, никогда. Но он мог немного поучаствовать в этом танце.

Он поднял руку с кольцом.

— Я слишком хорошо знаю, каким необычайно щедрым к своему самому скромному слуге может быть наш возлюбленный император, да живет он и правит тысячу лет.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Да будет на то воля неба, — произнес сын и наследник императора. Чжоу промолчал.

Тай повернулся к Шиньцзу:

— Господин принц, вы желаете, чтобы я взял людей и отправился на запад за конями? Я жду распоряжений двора. Их держат по ту сторону от границы у Хсеня.

— Мы знаем об этом.

— Я готов выехать немедленно.

Принц покачал головой. Чжоу все еще не сел, заметил Тай. Он стоял лицом к первому министру в гулком пространстве огромной палаты, отделенный от него шеренгой членов совета. Если бы Чжоу каким-то образом получил этих коней, подумал Тай, ничто не помешало бы ему организовать убийство некоего второго сына. Ничто на свете…

Принц сказал:

— Собственно говоря, первый министр прав в одном: вы не можете покинуть Синань, пока ждете аудиенции. Ваше имя внесено в список.

Тай пристально посмотрел на него.

— Я бы больше хотел послужить императору, по мере сил, чем появиться при дворе.

Шиньцзу улыбнулся. Он легко включал свое обаяние. Возможно, подумал Тай, еще и поэтому он оставался в живых все это время. Поэтому, и благодаря репутации человека, равнодушного к делам империи. Только эта репутация с каждой секундой таяла.

Принц снова покачал головой:

— События должны идти так, как назначено под девятью небесами, господин Шэнь. Дворец и империю охватит хаос, если им помешать. Как говорил нам Учитель Чо, когда внешняя граница нестабильна, центр должен быть прочным. Мой отец примет вас. Вам воздадут почести, которые, — потому что так должно быть — превзойдут почести Санграмы в Ригиале. Так делают дела в этом мире. А затем, если будет угодно Трону Феникса, вас, возможно, попросят отправиться за вашими конями.

— Мой господин, время может иметь большое значение…

— Именно поэтому я послал за ними! — вмешался Вэнь Чжоу.

— Неужели? — спросил принц Шиньцзу. Принц посмотрел на Тая. — Время всегда имеет большое значение. Но порядок, правильное поведение, правильное мышление всегда имели еще большее значение. Так у нас принято.

Тай опустил голову. Теперь его смущало то, что он стоит у всех на виду.

— Я понимаю, мой господин. Но если это так, то почему я здесь? Вы сказали, что просили позвать меня…

В глазах Шиньцзу промелькнула насмешка. Это сын человека, внезапно подумал Тай, прославившегося своим умом и умением властвовать. Если император постарел и лишился сил (такие мысли нельзя произносить вслух), то этого не отнять у его наследника.

— Я попросил, чтобы вы пришли сюда, как только мы узнали о посланных за конями всадниках. Этих людей не пропустили бы на границе. Мы все это знаем или должны были знать. Ваше присутствие потребуется там, а потом империя попросит у вас коней, если, конечно, вы будете так добры, что предоставите их нам. Поэтому я пригласил вас сюда, где присутствует первый министр. Нам понадобится его большая власть.

Тай замигал и посмотрел на Чжоу.

Только теперь Шиньцзу повернулся в ту сторону.

— Первый министр, я бы сам приложил свои усилия и использовал свои ограниченные средства, чтобы обеспечить охрану этого человека ради Катая и моего отца, но время сейчас опасное, а мои ресурсы скудны. Я прошу вас, в присутствии этого совета, охранять его для нас и поручиться в том своей должностью и жизнью. Только человек, обладающий вашей мудростью и властью, может обеспечить его безопасность в эти беспокойные времена. Всем нам известно, что Рошань знает об этих конях.

Выражение лица Чжоу было весьма интересным. Там было признание своего поражения, в этом невозможно ошибиться, но за ним, как показалось Таю, он увидел промелькнувшую аристократическую насмешку, иронию: признание хорошо сыгранной игры, как будто это был матч в поло и противник только что забил элегантный гол.