Ангелина Кипелова - Мой босс вампир

– Едут! – истошно завопил какой-то нервный и глазастый пацан, вынимая потной ладонью волыну. Ему не терпелось попробовать себя в роли меткого стрелка – или пушечного мяса, тут уж кому как повезет.

Открытые настежь ворота (небывалый случай для охраняемой заводской территории), словно раззявленная пасть, всасывали в себя поток машин, заезжающих на территорию. Прибыли "оппоненты". Кто такие, откуда, что делили – эти вопросы так и остались невыясненными.

Славик уже через годы попытался восстановить по "историческим хроникам" произошедшие события, чтобы понять, во что он тогда ввязался. Но через пять минут заскучал от бесконечной череды имен и кличек, бросил это неблагодарное занятие и более к нему не возвращался.

Для него все жигулевские битвы сводились к одному единственному, но очень впечатляющему воспоминанию. Тому, которым стала роковая летняя ночь в Тольятти.

Машины, заехавшие на территорию, казались живыми бронированными чудищами, способными самостоятельно мыслить. Или у руководителя этой кавалькады была очень хороша связь с каждым автомобилем. Потому что прибывшие оперативно рассредоточились по территории, словно не замечая, как много "лишнего" народа рассеяно по огромной территории, заполненной новыми машинами, грузовиками, какими-то контейнерами и прочим железным барахлом.

На несколько секунд на территории воцарилась ужасающая тишина – когда словно по приказу единовременно заглохли моторы. Люди молча вышли и остановились за приоткрытыми дверцами. Каждый оценил силы противника. Несколько коротких секунд осмотра. А потом первый нетерпеливый выстрел – и понеслось!

Кровь какого-то парнишки хлестнула по щеке, душераздирающий крик вонзился в мозг, Славик словно в трансе наблюдал за происходящим, пытаясь привыкнуть и осознать мысль, что разгоряченный свинец смертоносным градом сечет металл и плоть, что рухнувшие навзничь тела еще минуту назад были живыми людьми…

Воздух вокруг начал медленно сгущаться, наполняясь дымом, пылью и вонючей смесью газа, пота и страха. Славик стоял, не пытаясь даже укрыться за контейнером или машиной. Он стоял, как прилепленный к земле, и не реагировал. Сознание завывало сиреной океанского буксира, апеллируя к многолетней выучке бойца – уйти с линии огня! Но закипающий в адском огне адреналин вызывал такое знакомое, хотя и почти забытое чувство – реальной опасности и нереального упоения смертельной угрозы…

Время словно обожралось тормозной жидкости – сквозь густую взвесь в воздухе прорывался огонь, пули рвали кожу, люди падали, огрызались огнем, сшибались в рукопашной, выдирая руки из суставов, кроша друг другу зубы, ломая монтировками шейные позвонки и скулы…

Выстрелы догоняли тех, кто пытался сбежать, косили тех, кто намеревался выбраться под шумок из этого пекла. Свои же стреляли с тех, кому инстинкт самосохранения нашептывал единственно правильное решение – беги!

Отчаяние и запоздалое понимание, что в живых останутся только победители, заставляло всех терять голову и творить безумие во имя чужих денег, чужих идей, во имя чужих разборок и дележки чужого имущества.

Полыхнула машина – то ли попало в бензобак, то ли кто-то не только волыны с собой притащил. Славик все-таки сдернул с места и укрылся за ближайшей легковушкой, наблюдая за происходящим через стекло. Он не был трусом, не боялся врезаться в самую гущу фаршировки, просто пока словно чувствовал – еще не время. Он просто наблюдал за тем, как горит территория, как рвется под ударами чужая плоть, как ломают друг друга атакующие группы…

За этим увлекательным занятием он и не заметил, что к его убежищу буквально подползли три фигуры – одна знакомая до предела, и еще две – неизвестные. Последние, словно повинуясь приказу, одновременно взяли Славика за руки. Как только он позволил им сделать это? Почему не среагировал? Почему не смог за долю секунды сбросить этот захват? Куда в тот момент подевалась вся его выучка? Ритуся встала в полный рост, не боясь огня – ее полтора метра роста надежно прикрывал кузов машины. Смелая девочка. Развела ладони в стороны и внимательно посмотрела на Славика, которого безо всяких усилий удерживали двое мужчин. Улыбнулась, видя, что тот даже не пытается воспротивиться:

– Придержите его, мальчики, – незнакомо командирским голосом велела Рита. И в запястьях Славика словно разлился горячий свинец, тяжелый, липкий, обжигающий. Руки безвольно обвисли, удерживаемые мокрыми ладонями незнакомцев.

Рита прижалась к нему, тесно и искренне, словно сливаясь с ним воедино. Жарко зашептала что-то. Долгие секунды полились в затуманенные глаза, наполняя их кровавым безумием, жаждой убийства и яростью, безотчетной, ослепляющей, невыносимой, которую хотелось выплеснуть, словно вонючие помои, прочь из себя.

Откуда-то в маленькой ладошке Ритуси возник короткий изящный нож. Неуверенным движением девушка вспорола футболку своего друга и, словно боясь своих же действий, провела лезвием по обнаженной груди, по плечам, животу – выписывая какие-то тайные символы и продолжая шептать слова.

Ярость становилась не просто невыносимой – она душила и рвалась наружу. Славик рычал и метался, пытаясь освободиться из непривычного и непонятного плена.

– Потерпи, мой хороший, – увещевала Рита, продолжая орудовать ножом, – Сейчас все будет. Сейчас ты пойдешь и устроишь им, да, мой родной?

Выстрел раскрошил стекло машины, но Рита даже не дрогнула. Она словно не замечала творящегося вокруг. Ей было важно завершить начатое – а потом уже спрятаться куда подальше и наблюдать оттуда за происходящим.

Она почти закончила. Остался последний штрих. И сразу за ним – автоматная очередь, прошившая уже оставшийся без половины стекол автомобиль. Рита слишком увлеклась процессом, слишком далеко зашла. И не смогла правильно распределить свои силы. Одна из пуль злобно впилась в спину и уткнулась свинцовым носом в сердце девушки.

Моментально тиски, удерживающие запястья Славика, рассыпались прахом, и двое незнакомцев, уже расслабленно, лишь для проформы, державшие Славика, были смяты вырвавшейся на свободу яростью рожденного берсерка.

Гулко бухнул пистолетный выстрел, Славик прокатился по пыльному асфальту, меняя дислокацию. Густой воздух наполнился все более отчетливыми запахами страха, ярости и крови. Еще несколько секунд – на осознание того, как медленно течет время, как нелепо выглядят попытки противников нацелить на него оружие, и как картинно падают тела убитых.

– Вашу маааать! – вопил Славик, сбивая с ног всех, кто попадался ему на пути, не особо соображая, кто есть свой, кто чужой. Ему было все равно, кого крушить – жажда крови и ярость затопили разум, но "свои" словно почуяли в нем предводителя и, немного оживившись, стали поднимать головы. Кое-то, у кого еще оставались патроны, отчаянно садили из укрытий. Те, кто остался наедине со своими собственными силами и подручными средствами, очертя голову бросались в самый жар.