Ангелина Кипелова - Мой босс вампир

Славик понемногу врубался, почему именно здесь Золотов организовал хранилище трансформы. Потому что темнее всего под фонарем. Димыч был для всех рьяным борцом с наркоманией, врагом вампиров и их несанкционированных выходок, он был инквизицией и тимуровцем со своей командой. А на самом деле – идеальным прикрытием для скромного ангара, где ждала своего часа живая водичка.

Славик смотрел на спокойного улыбающегося Паханчика и понимал всю несуразность происходящего. Вот она, селяви, что б ее вдоль и поперек, раком и боком. Так вот все просто и безыскусно. Гениально до чертиков в своей нелогичности, дурацкости и театральщине. Конечно, сложнее всего поверить в то, что выглядит как полнейший фарс и бредятина. А именно так со стороны и выглядит.

Все смешалось в доме Облонских. Сумасшедший фанатик с задатками уличного хулигана и манерами провинциального интеллигента, главный московский вампир, команда спецназ-антидурь и церковь святых курильщиков в Амстердаме. Офигеть! Кто это выдумал? Покажите мне автора и признайтесь, что он сам курил?

Расскажи кому эту историю… В союз писателей обращаться не пробовали? А в желтый дом с мягкими стенками по случаю не заглядывали? Нет? А стоило бы навестить с визитом, стоило бы…

– Кстати, а ведь он не первый раз так. Пригрел, блин, крысеныша. Он уже продавал транс налево. Это раз. А во-вторых, именно из-за него вылезли ирччи. Он, можно сказать, их поставщик. А я, дебил старый, все гадал, где они трансформу берут. Оказывается, у меня же и отовариваются, падлы.

– Ну так что? – нетерпеливо рявкнул берсерк. Ему уже надоело стоять на одном месте. Душа требовала активных действий.

– Подожди… – Паханчик напряженно вгляделся в темноту, – Мне кажется, или я вижу то же, что и ты?

Славик напряг зрение зверя. И то, что он увидел, окончательно завершило сюрреалистическую картину. В проеме ворот появилось несколько фигур в черном. Они явно ждали своего поставщика. Не стесняясь стоять прямо, так сказать, на проходной.

– Похоже, у нас с тобой обоюдная галлюцинация. Или это на ловца и зверь бежит. Дима, это ирччи. Зуб даю, они. Больше некому.

– Тогда мочи козлов! – заорал Паханчик и дернул рубильник. Пустырь озарился противным тускло-желтым светом.

Двое черных вылетели на пустырь и одновременно дернулись к свету. Паханчик и Славик синхронно ответили двойным в челюсть.

Из тени дернулась еще одна фигура. Нога с остроносым ботинком взвилась в воздух, Славик пригнулся и боднул головой. Кажется, попал куда задумал. Неэтично, зато больно.

– Ну даешь, братан! – хмыкнул Димыч вдогонку.

– Работаем!

Берсерк стремительными движениями рвал поверженных противников. Один, второй, третий. Напополам.

Паханчик ловко подскочил на строительные леса рядом с наваленной грудой железок. Мощным пинком обрушил металлолом на еще троих ирччи. Грохот, звон, крики – красота! Не вовремя оставшиеся замешкались на проходе. Решили не создавать кучу-малу? Думали, эти трое сами справятся? Черта вам лысого, уроды!

Славик утробно рявкнул и снова поднялся на ноги. Прицельным ударом двух ладоней буквально расколол голову еще одного ирччи. Паханчик вздрогнул и пропустил подсечку под ноги. Кулем свалился с лесов и укатился в сторону. Его задача была проста – отвлекать собак от зверя. И не попадаться самому. Жалеть не будут.

Славик гвоздил оставшихся. Руки-ноги вращались вертолетом, Димыч ухватил здоровый железный прут и добивал павших. Остервенело всаживал острый металл в незащищенные шеи, давился тошнотой от мерзкого звука, с которым железо продирало кожу и мышцы. Так надо, это война, это смерть, это ирччи. Они не люди. Пусть сдохнут!

На пустыре уже было мокро от крови, ботинки противно скользили по бурой грязи, Паханчик громыхнулся на четвереньки. Он был уличным бойцом, а не мясорубкой.

Потерянных секунд хватило, чтобы понять – крысеныш-грабитель и еще один уродец воспользовались моментом, чтобы сбежать.

Когда появились ирччи, стало не до них. А теперь при всем желании их не достать. Паханчик просто не добежит, Славик слишком занят оставшимися ирччи, чтобы кидаться на двух отморозков.

Димыч бессильно матюкнулся и стукнул кулаком по земле. Ушли, поганцы. Ну ничего, далеко не убегут.

Славик врывался, он был в своей стихии. А вот Паханчика начало нестерпимо тошнить. От моря крови, от соленого запаха, отдающего железом и грязью, от вида распростертых на пустыре тел. Но надо было встать и сделать важное дело – закрыть к чертовой матери ворота. Пока не набежало любопытных. Конечно, на дворе уже ночь, и нет таких дебилов, чтобы соваться в промзону по темноте, просто услышав железный грохот с очередного двора.

Но ведь жизнь такая непредсказуемая тварь! Именно сегодня, вопреки всем законам логики, кому-нибудь придет в голову гениальная идея проявить гражданскую бдительность. А тут такой, с позволения сказать, пейзаж.

– Славик, – окликнул боевого товарища Димыч, осторожно вставая на ноги. Не хватало еще, чтобы в запале берсерк покрошил в капусту своих.

Рекомый медленно повернулся. Лицо его было перекошено страшной гримасой, глаза сверкали в тусклом желтом свете, оскаленные зубы окрашены кровью. Зверь терзал врагов и жрал их плоть.

Димыч не выдержал и согнулся пополам, успев крикнуть предупредительно: "Ворота закрой, мля!"

Кто бы мне сказал, что подобное будет происходить в моей нормальной, невыдуманной человеческой жизни! В лицо бы рассмеялась и предложила к психиатру сходить провериться.

То, что произошло, прекрасно вписывается в сюжет романа, но не в рамки будничных дней столичного менеджера. Поэтому иногда мне хочется потереть глаза и попробовать проснуться. Слишком нереальным кажется все то, что случилось. Необъяснимо, нелогично, события, похожие на скомканный, ломаный и рваный сценарий арт-хаусного фильма.

Успокаивает одно – в чертовой мозаике сюжетной кутерьмы случилось, стряслось, произошло, рухнуло и взорвалось все единовременно. Абсолютно все и сразу.

Мы даже не успели выдохнуть и осознать, как все началось и, черт побери, закончилось.

Утро началось с полнейшего безумия.

Громов даже не успел обдумать, как преподнести Валерию последние новости относительно произошедшего на съемках. Подобные рояли в кустах никак не входили в сценарный план ближайших дней. Они просто возникали и требовали вмешательства. Однако, приходилось задвигать ветки указанных кустов погуще, чтобы временно припрятать неожиданности – до более удачного момента. Иначе на этом самом рояле кто-нибудь надумает сыграть твой же похоронный марш.

На выходные Громов по привычке отключил телефон. И понедельник начался совсем не так, как полагалось. Не в десять тридцать, когда Громов соизволял объявиться в офисе, а в семь.