Ангелина Кипелова - Мой босс вампир

Не в силах томиться ожиданием, она собралась и рванула в "Арену".

В клубе, несмотря на ранний час, уже творился нормальный человеческий бардак. Таковой предшествовал любому концерту. Настраивались инструменты, носились техники, ругались звукорежиссеры, получали по башке администраторы.

Звезды уже прибыли на саундчек, но ждали своего часа. И сейчас изволили капризничать в гримерке, но не сильно – иначе рисковали получить по башке от вздрюченных администраторов.

На самом деле, капризничать им, звездам, самим не нравилось. Просто требовалось соблюдать некие законы жанра – а куда деваться!

Правда, один из участников группы Артемия слишком уж раздухарился и несвоевременно попался под руку Громову. Винсент отчаянно ненавидел занудных ублюдков, считающих себя верхом мироздания. Особенно, когда пребывал в дурном настроении, как сейчас.

Гитарист Курина не обратил внимания на то, что Винсент ковыряется в айпаде, настраивая портативные колонки. И начал распинать его, как последнего черного техника. Мониторы не расставлены как надо, струны не натянуты, и вообще, за что тебе, уроду, зарплату платят.

Василиса не вмешивалась. Она удобно расположилась за огромным баннером и наблюдала классическую картину разных степеней начальственного гнева. Ну да, все по сценарию. Сначала Громов бледнеет, потом покрывается красными пятнами, похожими на нездоровый румянец или следы марганцовки. Затем глаза приобретают ярко-синий, и в крайних случаях, сиреневый оттенок грозового неба. И на этой стадии лучше закопаться в грунт и прикинуться садовым удобрением. Василиса знала это, но не имела возможности прочесть лекцию несознательному гражданину гитаристу. А если бы и могла, не стала бы. Понимала, что тот не осознает и не проникнется. Ничего, сейчас ему быстро и в подробностях все объяснит доброе начальство. Судя по глазам, совсем скоро. Остался последний штрих – Громов вцепился себе в волосы, взлохматил их, превращая в какое-то невероятное "дворянское гнездо". После чего медленно повернулся, оценивая дислокацию противника…

Все, блин, мужик, поздравляю, нарвался. Родственники есть? Завещание подготовил?

Громов заурядно скособочился, зверски отодрал портативную колонку от провода и прицельным движением швырнул в наглую морду зарвавшегося музыканта.

Тот от неожиданности хрюкнул, выразительно взмахнул руками и ровненько разложился на полу. Бинго! Босс, вы просто Майкл Джордан!

Ну и все. Отлежится этот умник, примет как неизбежность кармы, изменение некоторых жизненных позиций. Может быть, перечитает труды классиков и учебник по этике. Фингал на морде замажет тональным кремом, а шрамы, если что, мужчин украшают. Особенно, таких манерных пидоров, которым в слащавую рожу плюнуть хочется.

Громов тем временем, даже не вставая со стула, дотянулся до лежащего рядом скотча, поколдовал с проводом и, снова подсоединив колонки, уткнулся в свой планшет.

Василиса сочла представление оконченным и удалилась в сторону местной административной рубки. Требовалось доложить о происшествии и попросить кого-нибудь заняться горемычным гитаристом. Ему сегодня на сцене выкаблучиваться.

Еще полчаса адских мучений, надо расставить окончательно все, что было в спешке и нервах забыто, докрутить все гайки, воткнуть все кабели, дать всем сестрам по ушам…

Подготовительные работы пролетели настолько быстро и незаметно, что некогда было даже осознать приближение момента истины.

А тот в свою очередь надвигался с неумолимостью бронетанка, у которого заклинило тормозной блок.

Василиса знала, что Золотов придумал мега-концепцию. Точнее, не сам он ее придумал. Еще сотню лет назад великий Рубинштейн навсегда определил суть игры света в силуэтном изображении на сцене. Внезапная истерика маэстро во время постановки оперы "Демон" до сих пор является историческим фактом, который цитируется на уроках сценографии во всех театральных вузах. Обычно это происходит в начале курса, в качестве первой затравки перед освоением сложного искусства "светопредставления".

Шоу "Ardent Sun" должно было целиком и полностью соответствовать заявленному названию. Раз назвались палящим солнцем – извольте сверкать и жарить!

Ради такого дела в "Арену" притащили по указке Золотова уйму какого-то понтового оборудования – "сканеры", "бошки", "вертушки" – от количества сленговых наименований у всех администраторов давно поехала крыша, но общий вид задуманной постановки грозил быть покруче локального апокалипсиса.

Золотов был не просто организатором, он был мыслителем, философом инсталляций. Даже по одному виду развешанных, как елочные украшения, световых приборов, был понятно, что Валерий запланировал грандиозный взрыв. Он если брался за организацию шоу, то никогда не изменял своему отточенному годами фирменному стилю, в основе которого лежало многомерное, но идеально понимаемое в данном случае, слово атмосфера. Во всем многогранном проявлении этого загадочного слова.

Все готово. Неужели. Все. Готово.

Вечер буквально рухнул на голову. Началось.

Осторожно, двери открываются. В зал влетает первая горсть заждавшихся фанатов. Они спешат занять лучшие места перед сценой. Дальше ломится основной поток. Все спешат, толкаются, перемещаются в замкнутом пространстве.

У команды есть двадцать минут, чтобы выдохнуть, покурить, настроиться морально и физически. Оценить масштабы толпы под сценой. Вспомнить, точно ли ничего не забыли. Точно? Окей. Начинаем? Начинаем!

И прозрачная, обволакивающая и затягивающая атмосфера соткалась в воздухе вместе с первой нотой интро. Тогда же вспыхнул первый локальный протуберанец, включился нервный пульс светотени, задающий ритм сердца. Волны тяжелого дыма расползлись по сцене, разбивая на осколки заиндевевший в мгновение воздух.

Зал взвизгнул и замер. Пауза, свет, звук, тишина…. Постижение.

С первой же песни стало понятно, что "Ardent Sun" – не просто музыканты, это настоящие энергеты, люди, умеющие властвовать над эмоциями и незримой материей психики. Красавцы, врываются на сцену властным потоком бессознательного. Взрывы света, брейки, буйные "гривотрясы", рычание и сумасбродные возгласы фронтмена Артемия Курина…

Если до этого в зале ощущалась ментально-морозная взвесь ожидания, то, кажется, запахло серой и озоном? А воздух раскалился до состояния плазмы. Напряженное ожидание, предположение, предвкушение – весь калейдоскоп накопленных эмоций носился по "Арене", оседлав волны гитарных риффов.

От бара отлепились самые беззастенчивые любители алконавтики, от стенок – самые отчаянные мизантропы и пугливые особы. Все, кто мог влиться в сплоченную команду под сценой, сделали это, повинуясь то ли мысленному приказу, то ли просто инстинктивному ощущению. Удивленный взгляд клубного администратора показал: подобная солидарность публики проявляется крайне редко. В большинстве случаев холеная московская аудитория предпочитает чинно покоиться на седалищных холмах, утвержденных поверх ближайшего доступного стула (кресла, насеста) и лениво наблюдать за происходящим с позиции "ну вы там поиграйте чего-нибудь, а я посмотрю".