Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

Он проговорил задумчиво:

— Да кто знает…

— И думать забудь, — велел я. — Зови!

Двери распахнулись широко, как перед королем, но вошел Хреймдар скромно, остановился у порога, глядя на меня пытливо.

Я махнул ему приглашающе и сразу указал на свободное кресло у стола.

— Садись, рассказывай. Где прятался все это время, какие секреты нашей армии выведал, кому предал или продал, за сколько?.. И почему так дешево?

Он сел, по виду так это чувствует себя несколько неловко, взглянул искательно в мое монаршее лицо, исполненное, надеюсь, величия.

— Ваше высочество, мы с первого же дня установили кое-какую защиту от вторжения. Она вполне, однако…

— Не для долгого пребывания? — спросил я.

Он кивнул с благодарностью на лице.

— Да. От наскока защитит, но если начать долбить в слабые места…

— В уязвимости?

— Нет, — сказал он, — уязвимостей нет, но могут появиться, если долбить именно достаточно долго.

— Понятно, — сказал я. — Что нужно? Мне выметаться из кабинета?

Он развел руками.

— Если вашему высочеству не мешает, когда вокруг толпятся посторонние и что-то делают…

— Перетерплю, — сказал я великодушно.

— Однако им помешает, — произнес он виновато. — Иногда нужна очень уж высокая сосредоточенность, так как малейшая помеха… а вы, ваше высочество, как исключительная личность будете отвлекать внимание.

— Понял-понял, — сказал я, — скрипачи вы мои одухотворенные, чувствительные! Ладно, приступайте. Мне все равно где работать, лишь бы не работать. В смысле, я же лорд, должен лордствовать, а не…

— Мы все сделаем быстро, — пообещал он. — В кабинете можете побыть еще полдня, мы сперва спальню, обычно туда бьют чаще, там легче застать врасплох…

— Не спешите, — ответил я великодушно. — Делайте добротно. Мы пришли сюда надолго. А если и уйдем, то унесем половину Сакранта.

Он развел руками.

— Уж простите за хлопоты… Но если маг достаточно сильный, он сумеет вскоре продолбиться… И тогда здесь появятся те, кого вы совсем не хотели бы видеть.

— Да понимаю, — пробормотал я. — Не совсем уж и тупой.

Он сдержанно улыбнулся.

— Вы не тупой, ваше высочество, потому мы за вами идем так охотно. Не только потому, что вы дали нам защиту и оказали расположение и покровительство. Это слабые нуждаются в ней, а сильные… обходятся, скажем мягко. Но вы, хотя и не маг, магией пользуетесь вполне спокойно, не чувствуя себя предателем, отвергающим веру в Господа.

— Да я такая свинья, — согласился я, — все жру.

— Лишь бы на здоровье, — ответил он безмятежно. — Сейчас уберем остатки защиты прежних хозяев… и поставим новую. Уже привязанную к вам. Сейчас здесь уязвимо, будьте начеку.

Я сказал по возможности беспечнее:

— Я и так стараюсь ночевать в чужих постелях.

Он сдержанно улыбнулся шутке, кивком указал на бесстыдно дрыхнущего Бобика.

— Если этот то… о чем в Регистре Альтера… ну, вы должны помнить, он учует любое появление чужих.

— Он чует, — ответил я сдержанно. — И не раз спасал мою драгоценную шкуру. Но я не хотел бы, чтобы вся защита лежала на хрупких плечах моей ласковой собачки.

— Хрупких? — спросил он с сомнением.

— Он может не успеть, — напомнил я, — если увлечен чем-то интересным… например, на кухне. А защита должна срабатывать сама по себе! Сперва сигнальная система, потом пассивная защита… ну там бронированная комната, захлопываются окна и двери, затем огнеметы бьют точно в цель… Или что у вас есть получше и понадежнее.

Он посмотрел на меня с уважением.

— Ваше высочество, вы обнаруживаете такие глубокие познания в магических системах охраны…

— Жизнь такая, — буркнул я. — Чем выше взлетаешь, тем больше тебя видит стрелков. А телохранители… сами знаете, это от пьяного дурака, что захочет тебя палкой по голове, но не от меткого стрелка из дальнобойного лука.

Он проговорил со значением:

— Как-то не верится, что вы вот так беспечно ходите без доспехов, в одной рубашке… чисто по дурости.

— Совершенствуется меч, — ответил я уклончиво, — совершенствуется и щит. И так все время, обгоняя друг друга. Я не уверен, что моя совершенная защита сегодня останется совершенной и завтра. А то и сегодня к вечеру.

Он поклонился.

— Ваше высочество, я счастлив служить именно вам. Можно начинать?

— Да, — ответил я и вышел в коридор, там двое уже немолодых мужчин в длинных одеяниях монашеского вида торопливо поклонились. — Приступайте, ребята!

В малом зале на втором этаже солнце проникает через узкие окна ослепительно яркими и почти весомыми прямыми лучами, широкими, как балки, а от них по полу пролегли такие же огненные полосы, расчерчивая зал на равные части.

Маги толпятся в королевских покоях, я вернулся в кабинет, настроение тягостное, сам загнал себя в эту нелепую ловушку, захватив Генгаузгуз. Просидеть зиму здесь невыносимо…

В ожидании, когда явятся маги и попрут меня и отсюда, начал создавать фужер новой суперизящной формы, что, похоже, становится моим дурацким хобби, а хобби все дурацкие.

Вообще-то в моем детстве была пара фужеров, очень простых, но намного более красивые видел у друзей, а вообще прекрасные как-то зрел в музее за бронированным стеклом, настоящие шедевры, и сейчас, восстанавливая их в памяти черточку за черточкой, заставлял возникать в своих ладонях эти чудесные выверты, поправлял, удлинял ножки, отхрустальнивал у некоторых грани, а другие, напротив, старался истончить так, чтобы даже женщины страшились взять их в руки из-за кажущейся хрупкости.

Наконец удалось создать такой, что сияет недосягаемым совершенством, на высокой ножке, изящный, сверкающий холодной гордой красотой, словно ледник на вершинах гор, куда никогда не попасть, где никто и ничто не осквернит его совершенство…

Аскланделла, стукнула мысль в голове. Она такая же, как этот драгоценный фужер. Холодная, прекрасная и такая же далекая, как те ледники.

Я поморщился, вот так щас и полезу к тем ледникам. Я, может, и дурак, но не сумасшедший. А если и сумасшедший, то не до такой степени. И сегодня назло пойду в постель к Джоанне.

Рассердившись, пошел искать комнату, занятую Альбрехтом. В коридорах сумрак, несмотря на горящие светильники.

Альбрехт сидит на корточках у старинного шкафа с толстыми томами на полках, а справа и слева на полу целые штабели фолиантов и манускриптов. Но при кажущейся неразберихе все-таки самые толстые и массивные, что в медных или латунных переплетах и на петлях, аккуратный и педантичный граф расположил внизу, а сверху как те, что в деревянных переплетах, обернутых дорогой кожей с золотым тиснением, так и небольшие томики, созданные для женских рук дам высшего света.