Цепной пес [СИ]

— Пленница ведь погибла, — устало напомнил ей Данте.

— Жалко, — без особого сожаления согласилась Лютеция. — Но она все равно было обречена. Ведь так?

— Да, так, — сумрачно сказал Данте. — С тех самых пор, как мы втроем решили её судьбу.

— Это был мой план, — сухо возразил я.

Выслушав доклад Данте, император хмуро посмотрел на него.

— Кто ответственен за провал операции?

Этот вопрос поставил всех в тупик. Отец искоса глянул на нас с Данте. Глава клана Кархаров недовольно посмотрел на Лютецию, а она от этого взгляда побледнела. Данте озадаченно посмотрел на меня.

— Мы действовали по плану Маэла, — быстро сказала Лютеция.

Император, с незаметной для всех, кроме меня, усмешкой, посмотрел в мою сторону.

— Я командовал операцией, значит я и ответственен за успех или провал, — спокойно сказал Данте, не обращая внимания на предостерегающий взгляд отца.

— Ваше величество, все это было идеей Маэла, ему и нести ответственность, — произнес отец.

— Я не согласен, — устало сказал я. — Мы добились определенного успеха. Жаль, что не удалось захватить магов, но мы помешали проведению ритуала. Схватили людей, занимавших не последнее место в их сети.

— Но спасти жертву не удалось? — мягко спросил император.

— Нет, — скрипнув зубами, ответил я.

— Значит, операция провалена.

— Тогда виноват я. Я предложил использовать Майю как приманку. Я рассчитывал, что они явятся за ней. Но не ожидал появления демона. Потом, я решил, что Майю будут охранять не рядовые исполнители, а кто-нибудь из их верхушки новоявленных Темных магов. Но опять ошибся. Я рассчитывал, что они не смогут принести Майю в жертву и попытаются наложить Печать Дара заново. Я думал, что они используют её как заложницу, и был готов незаметно освободить её, но не ожидал, что они убьют её.

— Переписанная печать оказалась для них неожиданностью, — добавил Данте. — Волшебник, ответственный за проведение ритуала, хотел принести её в жертву, во время штурма. Но поняв, что это невозможно, рассвирепел.

— Все ясно. Сколько времени займет расследование?

— Два, может три месяца. Не больше.

— Ясно, расследованием займется Данте, курировать его будут Райхард Лебовский и Леон Ралдер.

Оба мага важно кивнули.

— Маэл, а ты отправишься на восток.

— Как будет вам угодно, ваше величество, — я низко поклонился, пряча невольную улыбку. — Я отправлюсь первым же поездом.

— Зачем? У тебя есть неделя закончить свои дела в столице.

Аудиенция закончилась. Отец задержался, разговаривая с главой Кархаров, Леоном Ралдером, а мы втроем вышли на крыльцо императорского дворца. С моря дул легкий теплый ветер, наверное, несет очередной снегопад. Лютеция остановилась рядом со мной и Данте, нервно покусывая губу. Она хотела что-то сказать, но так и не решилась. Данте долго смотрел в звездное небо, а потом повернулся ко мне.

— Пошли выпьем.

— Куда? — безразлично спросил я.

— Ближе всего ко мне, — пожал он плечами. — Да и коньяк у меня лучше, чем у тебя.

— Пошли, — равнодушно сказал я.

Правда, я хотел не просто выпить, а нажраться до беспамятства. Так, чтобы до рвоты и жуткого похмелья на утро. Вот только, это все равно не поможет…

Домой я вернулся глубокой ночью. Записку с коротким сообщением я послал заранее. Не хотел никого видеть, потому что понимал, что посмотреть им в глаза не смогу. Но не помогло, несмотря на поздний час, меня ждали.

Ральф, как всегда невозмутимый, встретил меня и забрал плащ. Он ни словом, ни жестом не выразил своих возможных чувств. Только спросил, не нужно ли принести еще бутылку.

Зато Тирион отыгрался на мне за двоих. Едва я зашел, как он с криком кинулся на меня и схватил за одежду.

— Что, хороший план?!! Все рассчитал?!! Ничего не произойдет?!!!

Арья и Ральф хотели оттащить Тириона от меня, но я остановил их жестом.

— Что ты молчишь?!!!

— А что мне тебя сказать? — равнодушно спросил я. — Что мне жаль? Что я виноват? Если от этого, что-то изменится, я скажу это, раз сто скажу.

— Что-то я не вижу ни сожаления, ни раскаяния!!! Да тебе просто все равно?

— Я не щенок, чтобы жалобно скулить из-за того, что умерла какая-то девчонка. Я сегодня с десяток людей убил, чтобы её спасти. Что мне по поводу каждого плакать?

— Ты!!!

— Что я? Что мне сделать, разбить голову о стену? Или тебе врезать, чтобы ты не рвал мой пиджак? Он, между прочим, стоит больше, чем ты получаешь.

Тирион от души ударил меня кулаком в грудь.

— Сволочь ты, Маэл. А она тебе верила.

Он с презрением посмотрел на меня и ушел.

— Как Агнесса?

— Весь вечер плакала в подушку, — сухо ответила Арья. — Она очень сильно расстроилась.

— Ничего страшного. Поплачет и перестанет.

Я повернулся, забрал у Ральфа бутылку, и пошел в свою комнату. Там я сел на край кровати и начал пить коньяк, прямо с горла бутылки. Наверно, Данте прав, и он действительно хреновый. Горло дерет.

Арья без стука зашла в комнату и осуждающе посмотрела на меня. Я протянул ей бутылку, но она только презрительно фыркнула и отвернулась.

— Думаешь, это тебе поможет?

— Нет, — честно ответил я. — Но лучше способа я все равно не знаю.

— А месть?

— Месть, — медленно произнес я, а потом со злобной ухмылкой посмотрел на Арью и продолжил. — Я часто мстил, для своих лет слишком часто. И ни разу мне от этого легче не стало. Я мстил за своих подчиненных, за друзей, за твою сестру, и хоть кому-нибудь от этого легче стало? Например, тебе стало легче от того, что я убил убийц твоей сестры?

Я ожидал чего угодно. Истерики, пощечины, но не того, что сделала Арья.

— Почему ты такой? — грустно спросила она и близко подошла ко мне.

— Какой?

— Такой, — девушка села рядом со мной и положила ладонь на мою грудь. — Я же чувствую как тебе больно. Но ты скрываешь это, прячешь чувства за маской холодного равнодушия и цинизма.

— И что мне сделать? Пойти поплакать как Агнесса? Или набить кому-нибудь морду, как хотел сделать Тирион? — зло спросил я.

Арья молча покачала головой.

— Просто ты очень боишься, что кто-нибудь увидит, что ты очень слаб. До дрожи в коленях боишься этого. А ты слаб, Маэл. Ты не можешь никого спасти, как не мог помочь мне.

Арья говорила тихо, без тени сожаления или сочувствия. Она встала и пошла из комнаты.

— Про меня говорят, что я слабая некромантка. Возможно, так оно и есть. Тебе говорили, что с такой ша'асал ты можешь умереть. Но правда в том, что это у меня нет шансов дожить хотя бы до конца следующего года, — договорив, она вышла из комнаты и хлопнула дверью.

Жестокие слова Арьи жгли меня. Хуже всего было то, что все сказанное было правдой. А еще хуже было то, что она мне соврала. Не она так думала про меня, а я.