Юлия Славачевская - Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи

— Скажите, герцог, это весь город ко мне приложился или мы еще кого-то забыли? — стенала я на обратной дороге, разглядывая зацелованную вусмерть припухшую конечность.

— Умоляю вас простить меня, ваше высочество, — винил себя Рауль. — Просто вас видят в первый раз и поэтому спешат выразить почтение будущей королеве. В следующий раз они, возможно, будут иметь счастье лицезреть вас лишь через несколько лет. Так что для них это большой праздник.

— Да? — мрачно удивилась я. — А для кого-то — суровые будни! И руку свою я больше не дам. В следующий раз поставьте государственный флаг рядом, пусть его целуют.

— Всенепременно, ваше высочество, — улыбнулся герцог, и меня чуть не ослепило его солнечной улыбкой.

Вот так за интересной беседой мы скоротали дорогу к моей карете. Экипаж стоял ровно, но вокруг столпились прочие члены нашего кортежа, которые за нами к горожанам не ходили.

— Что случилось? — задал вопрос дня герцог, вступая в рады участвующих в лотерее — кто чаще задаст этот навязчивый вопрос в течение суток. Пока лидировала маркиза.

Один из рыцарей отвлекся от бессмысленного разглядывания моей перевозки, низко поклонился моей персоне и обратился к Раулю. Через меня!

— Ваше высочество, разрешите сообщить герцогу Силвермэну о том, что карета вашего высочества имеет явные следы попытки навредить вашему высочеству. Одна из осей была специально подпилена с целью лишить жизни ваше высочество. Да простит мне ваше высочество такую дерзость…

— Фразу откорректировать, повторы — вычеркнуть, — пробурчала я вполголоса.

На самом деле, к концу речи я озверела от «высочеств» и готова была приложить к вояке пострадавшую от любви горожан руку, чтобы, соответственно, тоже эстафетой передать ему, то бишь рыцарю, всенародную любовь во всей ее полноте.

Но только я открыла рот для произнесения второй части пожелания вслух, как нарисовался мой «дядя» с ключом и бургомистром на прицепе. Бургомистр умолял Алфонсуса вернуть ключ городу, а граф убедительно изображал глухонемого и пытался запрятать кусок металла куда подальше. Это у нас действительно семейное — ныкать все блестящее и дорогое?

— Граф! — (Ноль внимания.) — Милый дядюшка, ну зачем, зачем вам ключ? — вновь обратилась я к нему, отловив «родственника» на четвертом круге преследования.

— Это чистое золото! — трагически прошептал мне Алфонсус.

О, как! Это уже интересно! Да здесь минимум килограммов десять-двенадцать! И горожане это всем подержать дают? Наивные… тут вот такие забывчивые графы, понимаешь, шастают…

С трудом подавив алчное желание вступить в долю и потребовать себе девяносто процентов за «крышу», я велела:

— Дорогой дядя! Прошу, не позорьтесь и верните ключ городу.

Граф поломался, скорбно повздыхал, но аргумент во внимание принял и ключ обратно вернул, хоть и со слезами на глазах. Бургомистр по сему случаю возликовал неописуемо и собрался вновь облобызать мою августейшую ручку. Я спряталась за подошедшего герцога и отмахнулась:

— Пустяки! Не стоит благодарности… но если о-очень хотите, то можете моего дядю, уважаемого графа, поцеловать за меня.

Бургомистр все принял за чистую монету и сгреб Алфонсуса в горячие объятия, выражая пламенную благодарность и какие-то еще, не менее жаркие, чувства… Кажется, верноподданнические. В общем, граф оказался занят на некоторое время.

— Итак, герцог. — Злая и утомленная принцесса вернулась к карете. — Если я правильно поняла, то кто-то испортил мой экипаж преднамеренно?

— Совершенно правильно, ваше высочество, — подтвердил Рауль. — И меня это весьма беспокоит. Если на этот счет нет возражений, то я займусь расследованием данного из ряда вон выходящего происшествия. Слава богу, вы не пострадали!

— Верите ли, я тоже рада этому обстоятельству, — заверила я герцога и полезла в карету. Ко мне тут же запихались все остальные, но приставать не решились. Видимо, уж очень у меня вид был отсутствующий…

Кортеж еще немного пошумел, поволновался и тронулся в дорогу. Наше путешествие продолжилось. За окном проплывали пастбища с сочной травой. Множество раз мы видели отары, которые без пастуха охранялись огромными пастушескими собаками. Но они смотрели на нас спокойно, с легким оттенком флегмы, и никогда не гонялись за королевским кортежем. Овцы для них важнее. Мохнатые «коврики» стерегут будущие шерстяные ковры. Идиллия!

Пару раз наш путь пресекали груженые воловьи упряжки, мимо которых мы проносились вихрем. Один раз нас догнал фельдъегерь с каким-то важным поручением. Передал пакет Раулю и смылся.

Герцог внимательно изучил послание и подъехал к дверце (ее, слава богу, приладили на место!):

— Ваше высочество, мы немного изменим наши планы и заночуем не в крепости Капейлар, а в королевском замке города Купивода. Ваш муж присоединится к вам на месте.

— Замечательно, — порадовалась я. — А почему у города такое странное название?

— Ничего странного, — улыбнулся Рауль в ответ на мое удивление. — Это один из больших торговых городов. Существует поверье, что уроженцы это города могут продать даже воду.

— Продать можно, но кто ж купит? — пробурчала я.

— Уж такие они, ваше высочество, у них — купят! — заверил меня герцог Силвермэн и снова отъехал решать какие-то насущные дела.

День, достаточно насыщенный событиями, клонился к вечеру. Несколько раз мне предлагали остановиться и поесть, но мой аппетит где-то спрятался. Я ограничилась парой бутербродов с мясом, скормив остаток содержимого корзинки своим спутникам.

На закате наш кортеж подъехал к городским воротам. Стражников, видимо, уже предупредили о моем визите, и они стояли во фрунт, сверкая начищенными доспехами. Сами ворота пестрели лентами, цветами и яркими полотнищами ткани.

Миновав въезд в город, мы покатили по колоритным средневековым улочкам и улицам. А вот тут нужно сказать особо. Когда я увидела столь знакомые по фотографиям старинной части Голландии, Германии и Бельгии сооружения, я долго вспоминала, как же называются эти дома.

Вспомнила! Фахверк. [21] Фахверк ( нем . Fachwerk — ферма) — особый тип строительной конструкции. Несущей служит пространственная секция из диагональных (под различным углом) балок из древесины хвойных или других не гниющих пород дерева (разные породы дуба, осина, иногда ясень). Эти балки видны с наружной стороны дома и придают зданию характерный вид; внутри балки обычно не штукатурятся; пространство стен между балками обычно заполняется камнем, глинобитным материалом, кирпичом, иногда также деревом.

Очень красивые и удивительно гармоничные фахверковые дома, где, на мой современный взгляд, — все наоборот. Толстые деревянные балки, прямые и наклонные, видны снаружи, первый этаж по площади меньше последующих. Много высоких узких готических окошек с красивыми наличниками и со стеклами, иногда разноцветными, оплетенными мелкой свинцовой решеткой.