elseverd - Французская магия

В одной из лавок мое внимание привлекла небольшая золотая подвеска в виде вставшего на дыбы единорога, косившегося на окружающих глазками из маленьких сапфиров. Воспользовавшись тем, что Флёр рассматривает витрину с какими-то кристаллами в дальнем углу лавки, я тихо показал торговцу на кулон и, стараясь не шуметь, выложил на стойку требуемую сумму. Сунув украшение в карман, я вместе с Флёр вышел из лавки.

Присев за столик в том же кафе, где в прошлый раз состоялась небольшая... дуэль и удостоившись укоризненного взгляда от узнавшего нас хозяина, мы приступили к обеду. Дождавшись удобного момента, я взял ладошку Флёр и осторожно положил в нее золотого единорога. Убрав руку, я смотрел на то, как девушка, без всяких понявшая тайный смысл моего подарка, прикрепляет его к цепочке, обвивавшей изящную шею. В то же время в глазах девушки и в воспринимаемом мной эмоциональном фоне, я читал то, чего мне так не хватало для счастья.

- Знаешь, я думаю, что этот разговор несколько преждевременен, но... - Я запустил руку в волосы, собираясь с мыслями. - Недавно я говорил со своим крестным по Сквозному зеркалу. И спросил его о том, когда мой беспутный Сириус решит остепениться и продолжить славный род Блеков, раз уж он теперь глава рода.

Флёр внимательно слушала меня, пока еще не улавливая, к чему я клоню.

- Сириус сказал мне одну вещь... Что до тех пор, пока жив Темный лорд, он не хочет рисковать судьбой других людей. Статус противника Лорда делает его мишенью. Ч-ч-черт, я все не так говорю. - Я снова взъерошил волосы. - Тогда я подумал, что он совершенно прав, ведь я точно так же - заложник своего положения, одна из главных целей Лорда в грядущей войне.

Девушка смотрела на меня так, что у меня сердце разрывалось от боли, и я поспешил продолжить.

- Но потом, в один из вечеров, читая взятую в библиотеке книгу, я нашел там изречение какого-то философа о том, что в годы испытаний и войн нельзя отказывать себе в радости жить, потому что никакого "после" очень часто может уже не быть вовсе... - мой голос окреп.

Достав палочку, я описал ей в воздухе круг, шепча заглушающее заклятье Muffliato, в которое вложил максимум возможной силы. Явственно загудевшая сфера тишины окутала нас.

- Флёр, я не знаю, но надеюсь и приложу все усилия, чтобы пережить эту войну и победить Лорда. Ты дала мне то, чего мне не хватало все эти годы - искреннее чувство, на какое я не смел даже надеяться, думая, что недостоин такого счастья. - Сейчас я мысленно благодарил Арратайу, оставившую мне часть умения думать, извлеченную из крестража.

Я взял за руки самую милую для меня девушку на свете.

- Когда мне исполнится шестнадцать лет, и я получу статус совершеннолетнего, я хочу просить у Жан-Клода твоей руки. Ты выйдешь за меня замуж, любимая? - В первый раз я смог произнести это слово вслух.

Поднявшая наконец глаза Флёр смотрела на меня так, что у меня просто захватывало дух, и я пообещал самому себе, что не обману того доверия и любви, которые читались во взгляде француженки... моей любимой.

- Да, - с таким счастьем это было произнесено, что меня тоже подхватил разделяемый сейчас с девушкой поток эмоций. Медленно и бережно я поцеловал маленькие ладошки, будто скрепляя наше тайное соглашение. Золотой единорог в вырезе её платья, символ нашей любви, хитро подмигнул мне сапфировым глазом.

Вернувшись домой к ужину, мы встретили в гостиной Мари и Жан-Клода, отдающих указания по подготовке к балу. Оценив приобретенные мной вещи, Мари легонько подтолкнула Жан-Клода, взглядом указывая на лицо дочери. Только наблюдательность позволила мне заметить этот краткий невербальный диалог родителей моей любимой. Сев за стол, я перехватил направленный на кулон и на лицо Флёр взгляд её отца. Он вопросительно приподнял бровь, стараясь, чтобы это заметил только я один. И я точно так же чуть заметно кивнул. Слегка приподнявшаяся правая ладонь политика, с поджатым безымянным пальцем, на котором сверкнуло обручальное кольцо, отразив луч света от одного из светильников в мою сторону. Пальцы моей правой руки, которыми я потянулся к вилке, на секунду сложились колечком одновременно с еще одним утвердительным кивком. Спокойная улыбка политика и его кратчайший взгляд в лицо кивнувшей Мари были мне ответом. Без единого слова вопрос был поставлен на рассмотрение, обсужден и решен в мою пользу, хотя со стороны казалось, что мы были поглощены как и всегда неподражаемо вкусным ужином, приготовленным эльфами. Хотя такое вот стремительное разрешение вопроса явно подтвердило моё подозрение, что Делакур всё спланировал заранее. Впрочем, я не был на него в обиде за это, думаю, понятно, по каким причинам.

В итоге большую часть времени до бала я и Флёр провели вместе с супругами Делакурами, то вдвоем, то поодиночке расписывавшими мне расклад по этому мероприятию, показывавшими колдографии участников, их характеристики и то, чего мне ожидать от каждого из них. Флёр точно так же предстояло помогать родителям на балу, и она напряженно морщила брови, от чего на ее лбу иногда образовывалась очаровательная складочка, которую мне так хотелось поцеловать. Временами мне хотелось взвыть и пойти громить манекены в тренировочный зал, - список приглашенных гостей казался бесконечным, а их взаимоотношения между собой - попросту приводили меня в отчаяние. Но мне нужна была репутация, нужно было уважение всех этих людей, чтобы через год они ни словом не смогли бы упрекнуть Делакура в том, что он отдает дочь замуж за недостойного ее красоты человека.

Наконец, вечером девятнадцатого июля, наверное, в сотый раз повторив все пируэты вступительного танца с madame Генриеттой, я был признан "небезнадежным юным господином, который может еще ощутить всю прелесть настоящего полета в танце" и отпущен до завтра. В голове слегка гудело от усталости и от принимаемых в течении трех дней стимуляторов памяти. На ночь мне предстояло выпить целую батарею бутыльков с зельями, которые избавили бы меня от достаточно вредного для здоровья последействия стимуляторов и обеспечили здоровый крепкий сон и прилив сил в течение следующего длинного и тяжелого дня.

Жан-Клод и Мари еще в обед отбыли на какой-то волшебный курорт на Юге Франции, где планировали остаться до утра. Как я понял по намекам политика, сам он не злоупотреблял эликсирами, чтобы быть в форме в течение длинного выматывающего светского раута, а предпочитал использовать живительную силу самой природы. Вода источников того курорта давала сходный с моими зельями эффект, но без вредных для находившегося уже в солидном возрасте мужчины последствий. Так что до утра в доме оставались только Флёр, Габриель, четверо охранников - после нападения Жан-Клод удвоил количество людей в смене - домовые эльфы и я.