Экипаж

- Да, - коротко ответил Моручи. – Только не сельмаг, а дом. На другом конце поселка. Большой такой, каменный.

- Капитан, нельзя воровать там, где живешь, - упрекнул его Денисов. – Заметут же!

- Там была табличка «Продается». Значит, скоро не хватятся. А еду я купил в магазине.

- Ясненько. Че за агрегатор будет?

- Дешифратор континуумного кода. Простенькая штуковина – даже с вашей примитивной техникой все должно получиться. Я должен проверить одну гипотезу... чепуха, конечно, но другого объяснения у меня просто нет... Раз ты вернулся, слушай новый приказ. В технике разбираешься?

- Да ни хрена, - хихикнул Николай. – Ратор от стотора не отличу.

- Плохо, сержант. Знаешь кого-нибудь, кто хорошо разбирается?

- Ум-гм... – напряг извилины Денисов. – Эдуардыч... Толик-хакер. У него кукушка на этих железках.

- Хорошо...

- Маринк, а ты че там делаешь столько времени? – отправился на кухню Денисов. – Я, блин, хавать хочу, колбаса скоро пожарится?.. О, а это у тебя че за зверюга? Где взяла?

- Это кошечка... – умиленно погладила приблудившееся животное девушка. – Я ей колбаски дала... Видишь, какая толстая – у нее скоро котята будут...

Рыжий кот оторвался от колбасы и очень обиженно посмотрел на Марину. Если бы он умел говорить, то обязательно бы сказал, что толстый – еще не значит беременный.

- Сержант, подойди на минутку! – крикнул Моручи. – Вот этот адрес знаешь?

Николай посмотрел на протянутую рекламку. Тренажерный зал «Витязь». Конечно, он его знал – когда он работал на Иванихина, тот частенько туда захаживал. Любил мужик это дело.

Работа на Иванихина Денисову нравилась. Не слишком пыльно и хорошие деньги. А вот Третьяков, гнида, всю старую гвардию разогнал. Многих даже сдал ментам – Третьяков всегда работал и нашим, и вашим. Если бы братан-ювелир не организовал ему дурку, пришлось бы и Денисову переезжать на нары. А может, и того хуже – на Кольку-Хорька у Третьякова был особенный зуб, так что могли и... Денисов передернулся, вспомнив, что сделали с Варенниковым, больше известным под именем Пистон. Он работал у Иванихина кем-то вроде пиротехника... и закончил очень нехорошо.

- Нашел за подкладкой, - пояснил Моручи. – Это явно принадлежало тому, кто... ну, в общем, тому, на месте кого я оказался. Ежов, кажется. Помнишь, я тебе рассказывал...

- Хренотень какая-то творится, капитан, - поскреб в затылке Денисов, дегустируя колбасу и заедая ее горбушкой. Жрать хотелось зверски. Марина слушала их разговор молча, но со все более нарастающим вниманием – похоже, до нее начинало доходить, что они, как минимум, очень необычные сумасшедшие. – Я че-то так и не понял, как это так – вы просто пожали руки, и гоп, поменялись местами? Повезло, что одежда подошла – размерчик у тебя редкий...

- Вот именно! – воскликнул Моручи. – Одежда этого Ежова сидит на мне, как влитая! А ведь я сам ничуть не изменился... ну, разве только если весы и линейки изменились вместе со мной. Лицо прежнее. Все точно такое же, как раньше... до самых мелких деталей...

Почему-то глаза Николая и Марины одновременно поползли вниз.

- Да, даже этидетали! – огрызнулся Святослав. – И вот скажи – может ли это быть простым совпадением, чтобы у меня и того человека оказались одинаковые рост и телосложение? Может. Но это слишком уж невероятное совпадение. Мне нужно узнать про этого Ежова подробнее – рост с точностью до миллиметра и массу с точностью до грамма. Если будет идентично... тогда гипотеза окончательно подтвердится. Ну и, конечно, посмотрим, отклонится ли стрелка прибора...

- А что будет, если отклонится?

- Можно будет вернуться, вот что... Но один я эту дрейву не закончу – деталей не хватает...

Глава 5

Самое главное – правильно выбрать место и время.

Леон

Планетоид PSTB-4533-8572-9382-4920-abn, чаще именуемый просто Персефона, спокойно и несуетливо двигался по своей орбите вокруг Деметры. Точно так же, как он двигался уже многие миллионы, если не миллиарды лет. Правда, последние несколько тысяч отличались от предыдущих – на нем копошились какие-то букашки, вокруг него летали какие-то мошки, а из его стороны, обращенной к Деметре, выросли тоненькие прутики.

Стациопланетный лифт C-25, одна из шести артерий, соединяющих Деметру и ее спутник, по которым ежедневно двигались грузовые и пассажирские потоки, заканчивал работу. Персефона двигалась по своей орбите очень медленно – полный оборот вокруг Деметры занимал целый месяц. Но все-таки двигалась. Кроме того, она вращалась и вокруг своей оси, правда, еще медленнее: такой оборот занимал сорок два дня. И тем не менее, это изрядно затрудняло работу стациопланетных лифтов – сами попробуйте соединить две планеты таким вот «мостиком». Это все равно что пытаться связать канатом два самолета, летящие на разной высоте и с разными скоростями.

Вот и сейчас один из лифтов складывался, как коленка кузнечика – его переводили в новое гнездо. Там, внизу... в обоих внизу, ибо для тех, кто висит в космосе меж двух планет, не существует одногониза, сейчас готовились к приему «домашних» секций лифта. Все остальное перетащить было не так уж трудно – в конце концов, в невесомости эти колоссальные трубы ничего не весили. На то она и невесомость. Но вот подключение гнезд... это было самой сложной частью. И повторялось каждые две недели – реже не получалось, хотя лифтовые колонны и сделали настолько пластичными и гибкими, что они могли удлиняться чуть ли не втрое.

Ежов, не отрываясь, глазел на небо. В его время работа в космосе считалась геройством. Людей, побывавших на Луне, можно было пересчитать по пальцам. Еще дальше и вовсе не залетал ни один человек. Но сейчас в нескольких тысячах километрах над его головой работали десятки, даже сотни тысяч людей – самые обыкновенные механики, с обыкновенным рабочим днем и стандартной зарплатой. Никто из них не видел в своей профессии ничего особенного. Орбитальные лифты стали такой же обыденностью, как в наше время – газопровод.

Джина вела катер на четвертом уровне. Еще ниже машинам тяжелее двух тонн опускаться запрещалось. Всего уровней было восемнадцать – самый верхний находился уже в тропосфере. Воздух Персефоны буквально кишел летунами самых разных мастей. Конечно, далеко не везде – в воздухе тоже имелись свои дороги и свои правила движения.

К примеру, полеты над космодромами не разрешались – исключения делались только для тех, кто летит именно в космопорт. Впрочем, даже если бы такого запрета и не было, туда бы все равно никто не совался – даже самый крохотный звездолет больше самого гигантского катера. Летать над космодромом – это все равно что ездить по железнодорожному полотну, или плавать в порту рядом со швартующимися кораблями.