Уильям Кинг - Истребитель драконов

Он заметил, что с ним поравнялся Макс Шрейбер. На лице мага отражалось любопытство, сразу трансформировавшееся от восторженного к сдержанному. «Да уж, — подумал Феликс, — верными оказались первые утренние впечатления». Макс чем–то изменился. На волшебника он стал походить даже больше, чем когда–либо ранее. Причина в том, пытался убедить себя Феликс, что теперь он сам больше осведомлён о силах, которыми обладает маг, однако понимал, что тут кроется нечто большее. За последние несколько дней изменения, произошедшие с магом, стали проявляться отчётливо. Отныне, более чем когда–либо, внешний облик Макса выдавал скрытую в нём силу.

— Феликс, ты позволишь мне задать несколько вопросов о мече, что ты носишь?

— С какой целью?

— Он меня заинтересовал. Он кажется мне артефактом значительной силы, которая, похоже… пробуждается.

— О чём ты говоришь?

— Я ощущаю в мече изменения. В оружии сокрыта некая разновидность чувствительности, и она набирает силу.

Феликс задумался о том выбросе энергии, которую он получил во вчерашней битве, и способе, которым клинок защитил его от драконьего огня на „ Духе Грунгни “. Он давно знал, что оружие обладает волшебными свойствами, но до недавних пор оно никак не проявляло себя таким вот образом. В прошлом это был всего лишь никогда не затуплявшийся клинок, на котором при определённых обстоятельствах таинственно разгорались руны.

— Ты думаешь, что это может быть в каком–то роде опасно? — обеспокоенно спросил Феликс.

Макс пожал плечами. Нахмуренные брови исказили правильные черты его лица.

— Я не знаю. Любое зачарованное оружие опасно в некоторых отношениях. Являясь хранилищем силы, подобное оружие временами может воздействовать на своего обладателя непредсказуемыми способами. Обладающее чувствительностью оружие наиболее опасно из всех, потому как способно искажать разум и душу тех, кто владеет им.

От слов волшебника по телу Феликса побежали мурашки. Он не сомневался, что тот говорит правду. Феликс сдерживался от охватывающей его бессознательной потребности просто достать и выбросить меч подальше.

— Ты говоришь об имеющейся вероятности того, что клинок способен контролировать мои действия?

— Ну, это маловероятно. Разве что меч чрезвычайно могущественен, а носитель чрезвычайно слабоволен, каковым, спешу заметить, ты не являешься. Он, вероятно, способен немного воздействовать на твои мысли или частично управлять твоими действиями в стрессовых ситуациях. Если это оружие того вида, как я подозреваю, оно не сможет тобой управлять без твоего на то позволения. По крайней мере, я надеюсь, что не сможет.

— Ты начинаешь вселять в меня беспокойство, Макс.

— Это не входило в мои намерения. Могу я узнать, как к тебе попало это оружие?

Феликс на мгновение задумался.

— Оно принадлежало рыцарю–храмовнику Альдреду из Ордена Пламенного Сердца. После его смерти меч достался мне.

Произнося эти слова, Феликс сознавал, что это правда, но не вся. Меч принадлежал Альдреду всего несколько секунд, когда тот вытащил оружие из груды сокровищ тролля Хаоса в Караке Восьми Вершин. Храмовник пришёл туда, разыскивая клинок, но меч ему не принадлежал. И всё же, Феликс считал его мечом Альдреда, или, по крайней мере, собственностью Ордена. По многим причинам Феликс считал себя только лишь временным хранителем клинка и однозначно собирался вернуть его, когда наступит подходящее время. Все эти соображения он поведал Максу. Казалось, маг погрузился в размышления.

— Сдаётся мне, клинок долгое время оказывал влияние на твои мысли, хотя и незаметно. Похоже, что ты неосознанно противился его влиянию, что является вполне обычной и непроизвольной реакцией, когда дело заходит о магии.

— Зачем этот меч пытается воздействовать на меня?

— Возможно, таково заклятие, наложенное на него. Или это оружие одно из тех, что предназначены для единственной господствующей цели. Может статься, оно было выковано специально для уничтожения конкретного врага или врагов определённого вида. Тебя когда–нибудь посещали мысли о том, что это может быть такое?

— Подозреваю, ответ тебе уже известен.

— Я бы мог сказать, что просто взглянув на то, как сработан эфес, уже получишь ключ к разгадке. Я бы предположил, что с клинком начали происходить перемены после того, как нам повстречался дракон.

— И ты бы оказался прав.

Феликс поведал магу о том, как меч защитил его от драконьего огня, и о его вмешательстве во время боя предыдущим днём, когда у Феликса возникло чувство, что он может не дожить до схватки с драконом. Макс внимательно выслушал его до конца, а затем сказал:

— Я думаю, твой меч выкован на погибель драконам.

— Уж не думаешь ли ты, что он придаст мне сил убить Скьяландира?

— Я не знаю. Думаю, меч сможет повредить Скьяландиру так, как не сумеет обычное оружие, но не поручусь за то, что тебе удастся его прикончить. В истории имеется достаточно примеров тому, как героям, экипированным самым мощным зачарованным оружием, не удавалось уничтожить крупных драконов. Даже Сигмар всего лишь поранил Великого Змия Абраксаса.

— Не обнадёжил ты меня, Макс, — заметил Феликс. — Я уж было подумал, что стану героем какой–нибудь эпической повести.

— По правде говоря, Феликс, принимая во внимание твои и Готрека деяния, сие уже свершилось. Я лишь маг, не пророк и не провидец, но мне не кажется, что лишь по чистой случайности тут оказался твой меч, топор Готрека, изобретения Малакая и даже я сам. Я вижу в этом длань судьбы. И если бы я был более тщеславным или более набожным человеком, то приписал бы это вмешательству богов.

— Мне затруднительно представить себе подобное, — произнёс Феликс. — Мне куда проще поверить, что Готрек и я богами прокляты.

— Ты чересчур скептически смотришь на вещи, господин Ягер.

— Повидал бы ты то, что довелось мне — тоже стал бы скептиком, — возразил Феликс.

Макс пристально посмотрел на Феликса, словно оценивая, насколько серьёзно его замечание. Через мгновение он отвёл взгляд.

— Готрек был прав, — заявил Макс. — Ливень будет как из ведра.

Тропа спускалась в длинную долину, каковая вполне могла оказаться на низменностях восточной части Империи. Склоны гор по краям долины поросли деревьями. Благодаря сложенным из камней стенам холмы выглядели мозаикой из заросших полей. Там и тут местами распустились полевые цветы. До Феликса донёсся характерный аромат диких ягод и цветущих роз. За стенами виднелись домики, и чужеземцу на первый взгляд могло легко показаться, что это обжитые места.

«Но более пристальный взгляд убедит его в обратном», — подумал Феликс. Серые стены сухой кладки, сложенные в виде насыпи, были покрыты копотью, словно их опалил огонь. На многих домах обвалились покрытые дёрном крыши. Огороды заросли сорняками. Нигде не видно домашних животных. Лишь одинокая одичалая собака, которая посмотрела на них голодными глазами, а затем скрылась в кустах.