Токацин - Долгое лето

- Умертвия?.. - Фрисс извлёк меч из ножен и стал искать точильный камень. Водяная взвесь облепила клинок, и он заискрил, издавая негромкий прерывистый треск. Из кустов вылетела огромная стрекоза с полосатым бело-красным туловищем, раздутым к концу, зависла в воздухе в паре шагов от путников, испустила облако трескучих искр и метнулась под полог ветвей. Речник покачал головой.

Дорога дважды вильнула, закладывая длинные петли, и оборвалась на плато, замощённом базальтовыми плитами. Побеги пурпурного холга местами уже взломали мостовую, мощные корни Самуны, как узловатые пальцы, впились в разломы и поставили плиты дыбом. Тут и там валялись обломки базальта, обросшие мхом. Вытоптанная колея между ними, достаточно широкая, чтобы две Двухвостки на ней разминулись, вела прямиком к чёрной стене, высокой и мощной, как крепостные стены Текиоу. Могучие четырёхгранные башни, испещрённые вмятинами и изрядно обкрошенные и замшелые, глядели на пришельцев сотнями еле заметных прорезей-бойниц. Фрисс чувствовал этот взгляд кожей, и был он куда менее приятен, чем равнодушные, но неотступные Глаза Стен. Этот мёртвый город был не просто безлюдным - он был заселённым такими существами, каких людям лучше не встречать.

Тут когда-то были ворота, за ними - два коридора вдоль стены, две ловушки для вражеской армии, по ту сторону - широкая и почти плоская башня стражи с сигнальным маяком. Сейчас всё это валялось вокруг огромными каменными глыбами и мелким крошевом. Надвратные стены, развороченные каким-то чудовищным взрывом, разлетелись по всему плато, покрылись землёй и обросли мхом и ползучими хищными лозами, подстерегающими жертву. Гелин пробирался по узкому коридору меж обломков, мимоходом обрывая те лианы, что осмеливались напасть, и сердито порыкивая на злобную зелень. Потревоженные его шагами трескучие стрекозы, греющиеся на прогретых солнцем камнях, взлетели, разбрасывая вокруг жгучие разряды.

За холмами из обломков стены, в тени покосившихся, но устоявших зданий с проломленными крышами, возвышались ветвистые "деревья", искусно собранные кем-то из костей. Кости потемнели от сырости, но мох на них не вырос - даже подножия "деревьев" кто-то тщательно очистил и от мха, и от травы. "Ветви" - рёбра, загнутые кверху - еле заметно покачивались.

"Здесь оставляют подношения," - Нецис тронул Фрисса за плечо, указывая на костяные сооружения. "Умертия собирают разные вещи в своих укрытиях. Те, кто ходит по этой дороге, платят за проезд. Это пошлина в пользу владык Талкеннора."

"У них нет другой дороги?" - откуда-то из-за шеренги ступенчатых башен, обвитых крутыми лестницами, долетал тихий заунывный вой, и чем дольше Фрисс его слушал, тем крепче была его уверенность, что он эти руины объехал бы по болоту. Он тряхнул поводьями, указывая Гелину остановиться.

"Да, только эта," - криво усмехнулся Некромант. "Почему ты остановился?"

"Мы не заплатили умертвиям пошлину," - нахмурился Речник и полез в сумку.

"Ни к чему," - остановился его Нецис. "Я бывал тут раньше... Надеюсь, что Кэйшес из Тухлой Заводи ещё не забыл меня. Сделай вид, что ты - мой ученик."

"Попробую," - вздохнул Фрисс. "Этот Кэйшес - мертвец?"

" Та-а... то-синхи ," - кивнул маг, указывая Гелину, куда поворачивать. "Предводитель всех Квайет в Пурпурном Лесу, повелитель умертвий. Если вам не повезёт встретиться... Кэйшес из Тухлой Заводи - так он любит называться. А его настоящее имя - Нгварра Нор"хецаран. Он был норси, южанином из-за Зелёного Моря. Сильнейший из магов своего времени, а сейчас он стал ещё сильнее. Встретитесь - будь с ним учтив."

Речник поперхнулся.

На перекрёстке, у перевёрнутой каменной чаши - когда-то из неё вытекал чистый ручей - обхватив её корнями, высилось раскидистое дерево с широкими резными листьями, прозрачными, как у папоротника. Его крона казалась пылающей от бесчисленных больших цветков, ярко-алых, пахнущих сильно и сладко. В густой тени дерева шевельнулось что-то чёрное - призрачный силуэт поднялся с опрокинутой чаши и выбрался из-под ветвей навстречу путникам. Фрисс отпрянул. Существо, укутанное во мрак, излучало холод и тоску. Гелин оскалился и глухо зарычал, Речник потянулся за мечами.

- Та-а! - голос умертвия, еле слышный, впивался в уши ледяными иглами. Оно высунуло из-под чёрного полога костлявые полупрозрачные руки. С них капала вода, светящаяся серебристой зеленью. Спустя мгновение Речник понял, что оно показывает пустые ладони.

- Хшшш... Чую тепло... - просвистела нежить, запрокинув голову и глядя Речнику в глаза горящими белыми прорезями под чёрным капюшоном. Сквозь рваный кокон черноты Фрисс видел осунувшееся лицо цвета позеленевшей бронзы и мокрые спутанные волосы. Казалось, что умертвие недавно выловили из ручья.

- Тёплые... видите как живые, - немёртвый подошёл ближе, Речник схватился за меч, Нецис вцепился в его плечо. - Ожерелье из жёлтых перьев... видели вы его? Может, лежит в камнях... я потерял, не могу найти... не бойтесь, я не трону вас! Если видели - скажите. Не могу найти... как мне идти в храм?

Когтистая рука судорожно прижалась к ключицам, умертвие ощупало свою грудь и горько вздохнуло.

- Скоро великий день, праздник плодов Чинпы. А меня не допустят в храм, даже к подножию лестницы. Как теперь быть?! Где же оно осталось, нэйн а-хцар...

Нежить покачала головой, из-под чёрного капюшона долетел тяжёлый свистящий вздох. Фрисс молча смотрел на умертвие. Оно, кажется, уже забыло о чужаках, белые глаза потускнели, покров мрака сгустился и намотался на нежить плотным коконом.

- Мы не видели твоего ожерелья, - сказал Речник так спокойно, как только мог. - Если я найду его - отдам тебе. Ты кто?

- Хшшша-а... - глаза умертвия снова вспыхнули. - Моё имя - Алхор, Алхор Цин"метхалэн... Могучий Владыка Мёртвых - мой бог, если ты поможешь, я попрошу его быть к тебе снисходительным... Где же оно, где... А ведь праздник совсем скоро...

Умертвие отступило в тень и, судя по звукам, стало выцарапывать что-то из-под корней дерева. Фрисс поёжился и тряхнул поводьями, подгоняя Гелина. Демон даже не зарычал. Он шёл быстро, но тихо, и долго ещё из-за полуразрушенных зданий доносились причитания Алхора. Нецис молча сжал плечо Речника и тут же отпустил.

Тут было немало цветущих деревьев с ярко-алыми кронами - они росли, взломав корнями мостовую, и красные лепестки заметали сумрачную улицу, ложились на мягкий моховой покров на древних ступенях, падали на утопающие в грязи и щебне черепа. Талкеннор был засыпан лиственным сором и костями. Вскоре Фрисс перестал вздрагивать, встретив в тёмном углу взгляд пустых глазниц или наткнувшись на обломок ребра, торчащий из моховой "подушки".

"Всё истлело," - неслышно вздохнул Нецис, мимоходом проводя пальцем по подоконнику. Окна, когда-то прикрытые резными ставнями, теперь медленно затягивала сеть лиан, и мох взбирался по барельефам и грубо вытесанным базальтовым колоннам, испещрённым трещинами и ямками. Этому дому не слишком повезло в тот день, когда Талкеннор пал - половину колоннады вообще выворотило и повалило страшным взрывом, под камнями виднелись расколотые черепа, уже почти поглощённые зелёным мхом. Мох в Талкенноре лез из каждой щели - даже на крышах, даже посреди мостовой, залитой дневным светом... Речник посмотрел на освещённую стену и вздрогнул - ему показалось, что он не отбрасывает тени. Перевёл взгляд на затянутое хмарью небо, потом всё же нашёл тень, полупрозрачную и сливающуюся со стеной. Да, неудивительно, что мох тут привольно растёт... нечасто, наверное, здесь бывают солнечные дни.