Родерик Гордон - Ближе

— Э… да… — выдавил Честер, не сводя глаз с последних перьев, облетавших с тушки под сильными пальцами Марты.

— Легко ловить этих глупых верхоземских тварей! — небрежно сообщила Марта, кладя голубя к его собратьям. — А ещё я нашла грибочков.

Она кивнула на небольшой кулёк, стоявший рядом с тушками.

Когда она занялась костром и приготовлением добытой дичи, Честер заметил, что получается у неё не слишком ловко. Однако гораздо больше его волновало, заметила ли Марта, что он пытался от неё сбежать.

Ребекка-два продолжала свой путь, пока не вышла к открытым воротам в очередной стене. Улица на этом не заканчивалась, девушка видела её продолжение за воротами. И в конце этого продолжения смутно проглядывала очередная арка очередных ворот…

Она вошла в ворота.

Раздался глухой раскат грома, начался дождь. Ребекка слышала шипение капель, падавших на раскалённую мостовую. Её сестра пошевелилась и прошептала:

— Хорошо как…

Она жадно открывала пересохший рот, пытаясь ловить капли дождя. Однако Ребекка-два почти не замечала дождя, даже когда он превратился в настоящий ливень. Она стояла в воротах, потрясённая тем, что видела перед собой.

Дома. Машины. Люди.

— Великий Боже! — прошептала она.

Это мог быть любой европейский город — архитектура не самая современная, однако все дома и магазины по обеим сторонам улицы в хорошем состоянии. Девушка двинулась вперёд, неся сестру на спине и то и дело оглядываясь, поскольку шла она по середине широкой и оживлённой улицы. До неё доносились звуки музыки — высокие пронзительные трели трубы, — и Ребекка-два смогла даже понять, откуда они идут: из открытого окна ближайшего дома.

— Нет фонарей! — пробормотала она, заметив, что в этом мире дневного света нет уличного освещения.

Она подошла к одному из домов. Судя по всему, это было офисное здание — на всех окнах были опущены жалюзи. Возле двери висела небольшая медная табличка. Ребекка прочитала:

— Schmidts… Zahnarzte… Nach Verbredung…

— Немецкий язык… Дантист… — прошептала Ребекка-один, приоткрывая глаза. — Очень кстати для моих выбитых зубов.

Ребекка-два собиралась ответить и повернула голову, но в этот момент увидела человека. Из дверей соседнего дома вышла женщина с двумя малышами. Она неловко спускалась с невысокого крыльца, стараясь прикрыть мальчиков зонтиком. Одета она была в кремовую блузку, серую юбку до колен и шляпу с широкими полями. Выглядела она так, словно только что сошла со страниц хроники пятидесятилетней давности. «Вряд ли это современная мода», — подумала Ребекка. Шести-семилетние мальчики были одеты в одинаковые бежевые курточки и одинаковые бежевые штанишки.

— Э… Привет! — как можно более дружелюбно сказала Ребекка. — Мне очень нужна ваша помощь.

Женщина резко обернулась. На мгновение в её взгляде промелькнул ужас. Потом она завизжала и уронила зонтик, который тут же подхватил и унёс на дорогу порыв ветра. Женщина схватила детей за руки и потащила их прочь, почти волоча за собой. При этом она продолжала вопить, но мальчики испуганными не выглядели и всё время норовили обернуться.

— Думаю, мы не очень хорошо выглядим… — догадалась Ребекка-два, прекрасно понимая, что выглядят они обе ужасно. Лица в грязи и саже, одежда обожжена и изодрана, на ногах засохшие комья глины, обе в крови…

— Что происходит? Ты позовёшь кого-нибудь на помощь? — слабо прошептала Ребекка-один.

Ребекка-два усадила её на нижнюю ступеньку крыльца дома, из которого вышла излишне пугливая женщина.

— Потерпи. — Девушка убедилась, что раненая сидит достаточно надёжно, привалившись к перилам, а затем повернулась и пошла к витрине магазина. Из водосточной трубы хлестала вода.

— Нам не придётся долго ждать, чтобы на нас обратили внимание… — пробормотала она, откидывая свалявшиеся волосы со лба.

Действительно, не прошло и тридцати секунд, как взвыли сирены, и их вой отразился от стен домов. На дальнем углу дома уже собралась небольшая толпа, глазеющая на обеих Ребекк, однако ни один человек не сделал попытки приблизиться к ним.

Из-за угла выехала машина. Это был военный грузовик. Он остановился, прямо из кузова начали выпрыгивать солдаты, которые тут же взяли девушек в кольцо и наставили на них винтовки. Ребекка-два насчитала двадцать человек. Из кабины грузовика выпрыгнул ещё один военный с пистолетом в руке.

— Wer sind Sie? — рявкнул он Ребекке-два.

— Он хочет знать, кто мы такие, — прошептала Ребекка-один. — Похоже, нервничает.

— Я знаю немецкий не хуже тебя, — усмехнулась Ребекка-два.

— Wer sind Sie? — повторил военный ещё резче, сопроводив свои слова красноречивым жестом руки с пистолетом.

Ребекка повернулась к нему, рассудив, что он, должно быть, командир.

— Meine Schwester Braucht einen Arzt! — быстро проговорила она.

— Да… мне нужен доктор… — еле слышно откликнулась Ребекка-один.

Офицер выглядел весьма удивлённым бесцеремонностью девушки, он ничего ей не ответил. Вместо этого пролаял какую-то команду, и его люди выстроились в ряд позади него, по-прежнему направляя на девушек оружие. Мгновение спустя они начали очень медленно, шаг за шагом, двигаться вперёд.

Мелькнула какая-то вспышка, что-то резко громыхнуло.

Затем солдаты неожиданно остановились.

Ребекка-два вдруг поняла, что больше не слышит звуков музыки. Если раньше лицо офицера было сердитым, то сейчас на нём явственно отражался страх. И на лицах остальных солдат тоже.

Чистый, неприкрытый ужас.

— Einen Arzt! — повторила она, гадая, что же произвело на них такое странное впечатление. Она услышала глухой рёв где-то позади и обернулась.

Они возникли внезапно, словно соткались из дождя. Серо-коричневый камуфляж отлично сливался с дождём, превращая этих людей в неясные зыбкие тени.

— Чертовски вовремя! — заметила Ребекка-два при виде отряда Граничников.

Сорок Граничников цепью стояли поперёк улицы, и их винтовки были нацелены в немецких солдат. Между ними стояли проводники, едва сдерживавшие рвущихся с поводков гончих. Собаки, прирождённые охотники и бойцы, издавали устрашающие звуки — глухой рёв рвался из глоток, белоснежные клыки сверкали в оскаленных пастях, все мышцы были напряжены.

Однако молодой офицер и его солдаты смотрели вовсе не на них. Все взгляды были устремлены на бесстрастные, мертвенно-бледные лица Граничников, на которых чёрными провалами горели глаза без белков.

Ни единого движения ни с той, ни с другой стороны. Только дождь ритмично бил по мостовой.

Ребекка-два ступила на середину улицы и остановилась между двумя шеренгами.

— Офицер? — обратилась она к немцу.