Елена Звездная - Сосватать героя, или Невеста для злодея

— У Джерга приступ, и о нас все забыли, — мужик с орлиным носом, которого не было среди героевлюбовников, прошел и сел за стол.

— Там что-то странное, — тот самый, который первый двери открыл, подошел и сел рядом с носителем орлиного носа. — Чувствую длинную длань Юлиана.

Все рассаживались, последними пришли двое — как раз таки из мачос-коммандос.

— Сука! — громко объявил тот, который пытался дать отпор нашей Дел.

Далия, несомненно узнавшая его, едва слышно хмыкнула. И мы продолжили подсматривание с подслушиванием.

— Ты кого это так? — орлиноносый начал набирать себе салата.

— Сваху, — он припечатал меня еще парочкой смачных выражений. — Кто она вообще такая? Сука человеческая!

— Вот ты и ответил, — этот тип с орлиным носом меня заинтересовал однозначно. — Это та, что разогнала ваш дивный междусобойчик на грядке?

Хм, мужик и на грядке не был, и на конкурсе я его не видела, и в рейде по девицам не участвовал. Орел ты мой, мы к тебе присмотримся… пилюли от желудка тебе первому принесем.

— Она, — побитый тип устроился за столом. — Отродье! Откуда такие наглые берутся?

За столом вежливо промолчали, уделяя внимание адскому меню. Через некоторое время ботаники-биологи вернулись к обсуждению какого-то эксперимента. Посыпались термины, формулы, непонятные фразы. Лично у меня появилось желание зевнуть и свалить. Далия уже сделала это, Лидия тоже более не проявляла энтузиама, зато Джастин и Ди ловили каждое слово.

И тут началось собственно ожидаемое.

— Странно, — один из немногих тут людей подскочил. Руладу, выводимую его желудком, расслышали даже мы, притаившиеся у двери — Я… что-то не то.

И мужик рванул прочь, явно стремясь пообщаться с природой.

— Я слабительное подсыпала, — шепотом объяснила Лидия. — У Олтра обычно трудности, вот и…

— Горжусь тобой, — я вытерла скупую слезу, — отступаем.

Мы покидали место дозора на цыпочках, стараясь не заржать в голос, ибо, судя по звукам удаляющихся шагов, еще парочке героев-любовников стало не до любовных утех.

— Привет, — я поудобнее устроилась на широченной постели Джерга-младшего, — ну как ты?

Ивласия докрасила ноготь и попыталась говорить спокойно:

— Нас не закрывают… пока. Но про Джастина уже знают.

— Выкрутимся, не впервой, — я мило улыбнулась выходящей из ванной Джерга Сани и махнула следующей желающей испытать прелести горячей воды. — По мнению Джастина, есть возможность оформить его не как психолога, а как, моего стажера.

Начальница перестала красить ногти, задумалась. Затем стремительно набрала код нашего менеджера по кадрам и торопливо внесла предложение, подключив Стеллу к нашему разговору.

— Тиа, привет! Задним числом сделать? — Стелла вообще была очень сообразительной.

— Именно, — Ивласия усмехнулась, — все равно в документацию по нарушениям они не внесли его… Джерг попросил пока этого не делать.

— Умоем гада его же оружием, — я усмехнулась. — Ив, скинь мне досье на Джергов… обоих. Все что есть, включая газетные заметки, отзывы пользователей, в общем, все, что сможешь.

— Ладно, — Ивласия вообще понимашка в таких делах. — Тебе все это когда нужно?

— Вчера, — честно ответила я.

— К утру будет, — Ив отключилась.

— Тиа, — Стелла заинтересованно смотрела, — мне новую работу искать нужно?

— Рано, — я подмигнула нашей неглупой блондинке.

— Ясно, пока.

И я отключилась от офиса. Побарабанив пальцами, решилась на тяжелый для моей психики звонок. Неуверенно набрала код, решительно нажав пальцем последний символ, и вздрогнула, встретившись взглядом с черными глазами Киану. На этот раз не было просьб, мой любимый начал с обвинений:

— Ты должна была сказать!

Хочу ответить, даже рот открылся. Но горло словно сжал спазм. Слезы ручьем по щекам, пальцы взмокли и рука дергается, порываясь прервать разговор.

— Ты должна была сказать, Ари! Должна была! И плевать на ее угрозы, мы нашли бы управу, но… даже страх за меня не оправдывает твоего поступка! — Киану судорожно сглотнул. — Ты меня защищала, понимаю… Точнее, понял, только сейчас понял. Защищала, да… А как же я, Ариадна? Пять лет, Ари, пять лет я считал тебя мертвой! Я похоронил тебя! Я каждый день ходил на твою могилу, понимаешь ты это?! Лучше бы я умер, Ариадна!

А я опять не могу ничего сказать. Совсем ничего. Смотрю на него и молча плачу, не в силах остановиться. И опять мысленно начинаю оправдываться, мысленно, потому что вслух не могу.

«Прости, Киану, из нас двоих кто-то должен был погибнуть. Я решила, что это должна быть я…»

— Не молчи, Ари, — черные глаза словно смотрят в душу. — Не молчи опять. Я с ума схожу, Ариадна.

Я не могу не молчать. Если попытаюсь заговорить, то завою в голос… хватит с меня и этих молчаливых слез.

— Ари, пожалуйста, поговори со мной! Ариадна!

Обругав себя последними словами, протянула руку, чтоб отключиться, как Киану произнес нечто совсем уж удивительное:

— За что ты так со мной?

И отключиться не смогла. Вытерла слезы, с трудом попыталась объяснить:

— Ты не хотел тогда даже слушать. Я говорила… все время говорила, ты не слушал. Та запись, ты крутил ее постоянно и не слышал меня! А мне было так страшно…

— А как бы вела себя ты на моем месте? — Киану едва сдержался. — Как бы вела себя ты, глядя на мои постельные утехи с другой?

Снова начинаю плакать, сквозь всхлипы с трудом выговаривая:

— Ничего не было, Киану… П-п-просто тогда я не знала… тоже думала, что было… Киану, я…

— Столько лет, Ариадна… столько лет, — простонал он, — я ту ночь вспоминаю ежедневно. Как сорвался, как кричал на тебя впервые в нашей жизни. Как ударил… Я не оправдываю себя — сорвался, да. А утром тебя уже не было, Ари! Тебя нигде не было! Я с ума сходил, я поднял на ноги всю полицию, силовые ведомства, все свои связи. А тебя не было! — он сорвался на крик, но затем заговорил шепотом: — Твои мнимые останки были обнаружены спустя два месяца. И ты даже представить не можешь, что все эти дни творилось со мной, Ариадна!

Всхлипываю, пытаюсь ответить и не могу. Он никогда не поймет, как страшно было бы, если бы погиб он. Не поймет… Потому что, похоронив меня, он продолжал жить… Как бы там ни было, но он продолжал жить, а я… я бы не смогла. Я бы умерла, точно знаю. Да и этот разговор, он был не в первый раз. Пять лет назад, когда я вернулась… тогда все было хуже — Киану просто чуть не убил. Даже душить начал, а потом сполз на колени, сжал в объятиях и говорил, говорил, говорил… а простить не смог. И вот моя самая страстная мечта сбылась — простил, а я… я сволочь неблагодарная.

И, утерев слезы, я начала говорить:

— Ты мое солнце, Киану. Ты всегда им был. Всю свою жизнь я могу разделить на до и после тебя… Я тебя очень люблю, — по щекам снова слезы, — но… — нервно сглатывая, я вспомнила слова Юлиана Джерга и добавила: — Но нас больше нет, мое солнце. Моя ошибка, твое недоверие, моя попытка простить, твое нежелание понять… Моя гордость, твоя месть, и нас… нас не осталось, Киану.