Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-консорт

Черная ночь, высокие скалы, упирающиеся в звездное небо… Призрачный лунный свет, похожий на заколдованный, тишина, даже кузнечики не кричат и не скребут зазубринами лапок по надкрыльям, что у них заменяет ликующие песни.

Бобик поднялся и зарычал. Я опустил ладонь ему на загривок.

— Тихо — тихо… я его тоже вижу.

Боудеррия дернулась, вся ощетинилась настолько явно, что я почти увидел, как ее кожа покрылась костяной броней, а из нее вылезли острые иглы.

— Что?.. Кого?.. Где?

— Не пугай, — ответил я. — Просто странник… идет к нашему костру.

Она молча подтянула оба меча и повернула ножны так, чтобы рукояти были прямо у ладоней.

И хотя странники по ночам не ходят, однако в круг оранжевого света костра вошел и остановился, давая себя рассмотреть, крупный лохматый мужик с разбойничьей физиономией: лохмато — черноволосый, такая же смоляная борода от самых глаз, что сливается с усами, глаза тоже черные, дикие, а густые брови нависают, как кусты на краю обрыва.

Я сказал на правах старшего:

— Добро пожаловать к огню!.. Есть хочешь?

Он посмотрел на меня настороженно, быстро зыркнул на других, что застыли в напряженном ожидании.

— Благодарствую…

Голос его прозвучал низко, с некой волчьей ноткой. Бобик снова глухо зарычал, и рык его был подобен далекому грому.

Незнакомец снова замер, но я похлопал Бобика по загривку.

— Успокойся, это просто странник.

Боудеррия произнесла холодно:

— Какие странники бродят среди ночи?

Он ответить не успел, я сказал с беспечной улыбкой:

— В городе понятно какие, а здесь… если видит в темноте, как и я, к примеру, или мой Бобик, то почему не пройтись в теплой ночи, когда голову не жжет злое солнце, воздух тих и наполнен сладкими ароматами?

Мужик посмотрел на меня с благодарностью.

— Меня зовут Амброз. Амброз Брерт.

— Садись, Амброз, — сказал я.

Он осторожно сел в двух шагах от костра. Зрачки в отблесках пламени иногда вспыхивают багровыми точками, и он, зная это, старался в огонь не смотреть.

Эдгар подал ему на вертеле большой кусок оленины. Я заметил, все настороженно смотрят, как он ест, но ничего особенного, и зубы как зубы, а клыки не длиннее, чем у нас всех.

На поясе в кожаных ножнах простой нож с деревянной рукоятью, удобнее было бы вытащить и срезать мясо, но этот Амброз держит обеими руками прут, а мясо быстро и ловко хватает зубами.

Я выждал, пока чуть утолит голод, по всему видно, что проголодался, поинтересовался мирно:

— Не маловат ли нож для такого крупного человека?

Он зыркнул на меня и других исподлобья, проглотил кус и вытер губы, прежде чем ответить:

— Я не человек войны.

— Но чтобы добыть по дороге хоть что‑то, — возразил я, — нужен хотя бы лук!

Он покачал головой.

— Я по дороге помогаю чем‑нибудь людям… Работать я умею и люблю. За это получаю хотя бы обед.

— А потом идешь дальше?

Он кивнул.

— Обычно… да.

— А когда останавливаешься, — сказал я, — готовый остаться навсегда, то потом что‑то происходит… и ты снова уходишь?

Все насторожились, Амброз тоже ощутил, как все ждут его ответа, и после паузы проронил с большой неохотой:

— Примерно… так.

— Это понятно, — сказал я. — Могу предложить работу. С хорошей оплатой.

Боудеррия поморщилась, но остальные лишь поглядывали то на меня, то на странника.

Тот спросил с сомнением:

— Что за работа?

— Этот отряд под держивает безопасность, — сказал я, — в этих… землях. Ну как в городах по ночам, да и днем, ходят стражники и вылавливают ворье и грабителей, так и эти вот… на просторах.

Он спросил с сомнением:

— Грабителей?

Я покачал головой.

— Какие тут грабители? Тут звери похуже. Нужно очистить земли от той пакости, что нападает на людей и разоряет целые села. Все еще откуда‑то вылезает нежить, нечисть, появляются странные демоны… От них и надо избавиться, чтобы люди не боялись выходить по ночам, а дети днем могли свободно бегать на озеро…

— Вряд ли, — пробормотал он.

— Почему?

— Ну… не знаю…

— Работа трудная, — согласился я. — Потому и люди должны быть не только отважные, но и особенные. Вон Гевин слышит на два ярда под землей и может сказать, в каком мышином гнезде сколько мышат, Максвелл может пролезть в любую щель, даже если она не шире лезвия моего меча, у Рамона амулет, что оберегает от гарпий, а вот Малькольм, если ему привязать на шею мельничий жернов и бросить в болото, хоть сутки там пролежит, но не утонет. Говорят, у него там жабры не то высовываются, не то вовсе отрастают, только их никто не видел…

— Я видел, — возразил Эдгар. — Только быстро прячутся, когда выволакиваешь этого сома на берег!

— Вот видишь, — сказал я, — в этом отряде непростые люди.

Амброз долго смотрел в огонь, мы все видели борьбу в нем, наконец пробормотал:

— Нет, я человек простой, мирный…

— Ну что ж, — согласился я так же легко, — каждый должен выбирать только то, что ему по душе.

— Спасибо, господин.

— Поспи малость, — посоветовал я, — а утром отправишься…

Утром воздух не только свежий и чистый, но и холодный, я проснулся едва ли не первым, но тотчас же пробудилась Боудеррия, я видел, как затрепетали ее веки, а затем глаза распахнулись так широко, что у меня екнуло сердце, настолько прекрасен взгляд ее серых бесподобных глаз, блестящих ярко и празднично, как молодые жемчужины.

— Доброе утро, — сказал я тихонько. — Ох, как ты мне снилась…

— Не бреши, — ответила она тоже едва слышным шепотом.

— Клянусь, — сказал я с легкостью, и хотя это, конечно, брехня, но это невинная брехня, насчет ее допустимости есть несколько четких указаний в Библии. — Что ты со мной только не делала…

Всхрапнул и проснулся Маркус, посмотрел дикими глазами, удивленный, что видит вдруг совсем не то, что снилось, нечаянно пихнул Каспара, и тот моментально вскочил, со злобным рычанием нащупывая рукоять меча.

Я поднялся и, не дожидаясь, когда Эдгар раздует костер для завтрака, сказал бодро:

— Я пришлю все нужное!.. А вы тут бдите…

— У нас все будет в порядке, — пообещала Боудеррия. — От этой чертовой звезды не отойдем, пока не…

Мощный рев тряхнул землю, мне показалось, что с неба рухнула скала. Все в страхе повернулись в сторону котлована, а там поднялась горбатая спина с могучим гребнем, опутанная веревками так, будто неведомый зверь попался в рыбацкую сеть.

Я среагировал быстрее всех, хотя уже и Боудеррия открыла рот для приказов, и Каспар выхватил меч, стремительно разворачиваясь к котловану.

— Все на него!.. Быстрее, быстрее!.. Бобик, сидеть!

Я еще не закончил вопль, все разом ринулись в сторону чудовищного зверя, на ходу обнажая мечи, топоры, выставив копья, от неожиданности даже не переговариваясь, спеша успеть, пока чудовище спутано веревками, те удержат недолго, на это и рассчитано…