Олег Бубела - Адепт. Том 2. Каникулы

— Красавец! — восторженно оценил я это великолепное животное, понимая, что процесс выбора скакуна для соревнований подошел к концу.

За нашими спинами раздался громкий смех. Оглянувшись, я увидел, что несколько конюхов вовсю потешаются над молодым демоном в клетке. Тот вновь издал поистине душераздирающий вопль, получив несильный удар хвостом, отбросивший его в груду навоза. Этот вопль вызвал еще один взрыв смеха. Я понял, что конюху точно ничего не угрожает, и принялся рассматривать парна.

Да, это был великолепный экземпляр! Намного крупнее своих собратьев, обретавшихся по соседству, он казался наполненным какой-то дикой, неуправляемой энергией. Я увидел мускулы, перекатывавшиеся под шкурой при каждом движении животного, оценил строение его лап и когтей, отметины от которых в изобилии украшали стены сарая. К слову, последние были весьма крепкими, из толстых бревен, скрепленных металлическими скобами, поэтому могли преспокойно выдержать натиск этого зверя.

— Я вам сколько раз говорил, чтобы не смели издеваться над новичками! — раздался крик хозяина питомника. — А ну-ка живо вызволяйте мальца, пока он не покалечился!

Мимо нас прошли все еще похохатывавшие конюхи. Они приблизились к решетке и принялись стучать по ней, привлекая внимание парна. А тот с удивлением рассматривал лежавшего перед ним демона, который уже смирился со своей участью и не пытался никуда бежать, закрыв глаза от страха и тяжело дыша. Аккуратно потрогав тело конюха лапой и убедившись, что его игрушка отчего-то пришла в негодность, парн повернулся к новым посетителям и прыгнул к решетке. Но не ударился о нее всей своей массой, как я предполагал, а остановился перед прутьями и весьма злобно зарычал на конюхов. Видимо, он давно понял, что сломать клетку нельзя, поэтому даже не пытался вырваться на свободу.

Пока один из демонов пытался достать из загона вилы, наверняка принесенные с собой напуганным демоном, остальные отвлекали парна, крича ему всякую ерунду и кидая в пасть что-то из своих карманов. Надо отметить, никто не рисковал похлопать его по морде, да и вообще руки за прутья конюхи старались лишний раз не совать. Возможно, бывали случаи, а может, просто опасались игривой зверюги.

В этот момент лежавший в навозе конюх решил, что ему самое время ожить, и осторожно пополз на карачках к выходу. Где-то на полпути он стремительно рванулся на свободу, чем привлек внимание парна. Тот обрадованно взревел и кинулся к убегавшей игрушке. Но та оказалась проворней, успев выскользнуть в проем. Обиженно зарычав, парн постарался протиснуться следом, но его туловище не проходило между крепких стальных прутьев, поэтому после нескольких безуспешных попыток рев повторился, но стал более жалобным. Понаблюдав за тем, как дергается решетка, сотрясая при этом стены конюшни, я спросил у распекавшего своих работников Гишорка:

— А почему этот парн не с остальными?

— Так ведь он дикий и совсем необученный, — пояснил хозяин питомника, отвлекшись от разноса. — Мы его держим лишь в качестве производителя.

— Понятно, — кивнул я и пошел к Нешу, возвращавшемуся с пробежки.

Судя по морде демона, результаты были неутешительными. Дождавшись, пока управляющий спешится, я взял его под локоток и подвел к открытой двери сарая, откуда конюхи выводили натерпевшегося страха коллегу, добродушно похохатывая и хлопая того по спине. Показав на парна, который оставил попытки выломать решетку, я сказал:

— Оцените этот экземпляр.

Неш окинул взглядом парна и удивленно воскликнул:

— Но он же дикий!

— Неважно! Я хочу знать, сможет ли он пройти трассу.

Демон задумался, а потом неуверенно произнес:

— Судя по его внешнему виду, он находится здесь не так давно, поэтому не успел еще потерять форму, а дикие парны намного выносливее прирученных, но…

Дальше я слушать не стал и повернулся к хозяину:

— Сколько хотите за вашего производителя?

Тот поначалу опешил, но быстро справился с удивлением и заломил цену в четыре сотни золотых. Пока я раздумывал над обоснованностью этой суммы, копаясь в эмоциях Гишорка, Неш принялся яростно торговаться. Нет, все-таки не зря я взял с собой профессионала, который прекрасно разбирается в расценках! В итоге мне удалось сэкономить сто тринадцать золотых и получить в придачу потрепанное седло, которое конюхи наотрез отказались надевать на парна. Более того, хозяин специально поставил условие, что забирать покупку будем мы, а он слагает с себя всякую ответственность за возможные последствия.

В итоге я расстался с немалой суммой, величественно проигнорировав Хора, попытавшегося было расплатиться вместо меня, и под обеспокоенными взглядами друзей, Гишорка и всех его работников, собравшихся поглазеть на незабываемое зрелище, направился к дикому парну. Войдя к нему в клетку, я потянулся к сознанию животного и легко установил с ним контакт. Посылая образы спокойствия и дружелюбия, я подошел к парну и похлопал того по шее. Но эта тварь внезапно крутнулась на месте и хлестнула меня хвостом. Видимо, скакуну не понравился образ, в котором я надевал на него седло.

Увернуться у меня не получилось, а удар был довольно мощным. Меня отбросило к дальней стене и неслабо о нее приложило, а парн с рычанием кинулся следом с явным намерением растоптать наглеца. Вскочив на ноги, я понял, что все кости вроде бы целы, но столкновение головы со стеной на пользу моему здоровью явно не пошло. И тогда я сделал то, что в здравом уме счел бы глупостью. Вместо активации защитного кокона, который позволил бы мне уберечься от новых травм, я метнулся к приближавшемуся парну и со всей силы врезал ему по морде, полагая, что нос у парнов является не менее чувствительным, чем у драконов.

Моя догадка была верной — дикий парн заревел от боли, а я отскочил в сторону, пропуская его тушу мимо себя и ускоряя восстановление тела, чтобы избавиться от легкого головокружения. Развернувшись, разозленный зверь собрался вновь кинуться на меня, но я дико зарычал и ворвался в его сознание, решительно ломая волю животного, подчиняя его себе. Это был первый опыт подобного характера, но совершенно неожиданно для меня он принес положительный результат. Словно преодолев некий не особо прочный барьер, я ощутил всю полноту власти над разумом парна и понял, что теперь могу устанавливать в нем свои правила.

После этого скакун раздумал прыгать на меня, так как сделать это не позволял появившийся у него страх. С грозным видом я двинулся на него, не прерывая контакта, и поддерживая это чувство в его сознании, и даже увеличивая его интенсивность. Когда я подошел совсем близко, животное все-таки не выдержало давления, отступило к стене и издало жалобный рык. И тогда я слегка ослабил нажим и заявил: