Александр Архиповец - Хроники Сергея Краевского

Действовал Дарсис грубо и решительно. Риза вначале пыталась сопротивляться, но вскоре обессилела. Лежала, безучастно закрыв глаза, стараясь не видеть ненавистной физиономии мужа. Побледневшие, плотно сжатые губы не порадовали насильника ни единым стоном. Но вот предательскую дрожь, вызванную прикосновением холодных, липких рук, подавить не могла.

Девушке казалось, что судьба безжалостно бросила ее в когти ворка, злобно рычавшего и безумно терзавшего беззащитную плоть. Раньше Дарсис никогда с ней так не обращался. Но ревность и злость превратили его в кровожадного монстра — сказывались годы службы на материке, где сцены насилия и смерти всегда возбуждали желание, а беспомощность жертвы доводила до исступления.

Он уже был готов овладеть Ризой, но тут, впервые в жизни, мужская сила ему изменила. Моментально протрезвев, тупо уставившись на непослушный орган, сел на край кровати. Совершенно сбитый с толку, Дарсис со стороны напоминал обворованного грабителя. Вначале Риза не поняла, что произошло. Широко открыв глаза, изумленно смотрела на мужа. Лишь секунду спустя, по достоинству оценив конфуз и сполна насладившись его жалким видом, зло рассмеялась в лицо.

Ярость жгучим пламенем обожгла Дарсиса — вскочив на ноги, он дважды наотмашь ударил жену по лицу.

— За это, сука, ты мне дорого заплатишь! — срывающимся голосом взвизгнул он и, кое-как одевшись, бросился вон из комнаты.

Не успела за ним закрыться дверь, как в спальню влетела кормилица.

Риза, оглушенная, еще лежала в постели.

— Девочка, что с тобой? У тебя разбита губа! Неужели Дарсис посмел?

Риза, отстранив руку склонившейся старухи, прошептала:

— Боги видят все. Они накажут его! Прошу, никому не говори о том, что здесь видела. И еще… оставь меня одну.

Опустив глаза, кормилица думала, как поступить. То ли выполнить просьбу девушки, то ли приказ Властителя. В ее сердце вели жаркий спор жалость и страх. Подчиняясь просьбе госпожи, молча вышла.

Риза поднялась с постели, оделась и направилась в подземелье. Решительность девушки питали одновременно два противоположных чувства: любовь и ненависть.

Виновник суеты, приключившейся на Ирисе, лежал в темноте на тюремных нарах.

Досаждали холод и сырость. От безмолвия звенело в ушах, а в глазах то и дело проплывали цветные круги.

Тишину нарушил посторонний звук. Кто-то подошел к двери.

Послышался женский голос.

"Неужели Риза?" — екнуло сердце пленника, безуспешно старавшегося понять разговор.

Вновь шаги, на этот раз удаляющиеся.

"Зря надеялся. Наверное, девушка приходила навестить моего сторожа. Может быть, договаривались о встрече. Счастливцы. Будут ли у меня еще свиданья? Да и вообще, удастся ли выжить?"

На столь печальной ноте Сергей незаметно задремал…

Пробудился от скрипа двери. Приоткрыв глаза, пленник увидел дивную картину. На пороге в мерцающем ореоле, словно ангел, стояла Риза. Она казалась продолжением сна, хрупкого и прекрасного. Боясь спугнуть, развеять его неловким движением, Сергей осторожно сел. Любимая не исчезла. Зацепив фонарь за крюк, сделала шаг навстречу и родным, ласкающим слух голосом сказала:

— О Седжи! Мой ненаглядный! Единственный… Мы снова вместе!

— Риза! Неужели это ты? — еще не веря свалившемуся счастью, воскликнул Сергей.

В следующее мгновение девушка очутилась в его объятьях.

— Как тебе удалось сюда пробраться? Боже, что с твоим лицом?

— Дарсис… это он… он все о нас знает… вот и злится… Низа усыпила сторожа… и я здесь. Милый, что же нам теперь делать? Может упасть в ноги отцу? Он хоть и строгий, но не злой… и меня любит.

Сергей с сомнением покачал головой.

— Боюсь, нам это не поможет. Нужно придумать что-то другое.

— Но что? Что еще можно сделать? С острова не сбежишь. В горах пастухи тебя быстро найдут, а в море… там верная смерть.

— Тогда оставим все, как есть, а жизнь сама покажет… Солнышко мое, я так рад тебя видеть. Ты самая лучшая в мире… Моя любовь и счастье…

Сергей, прижав Ризу к себе, нежно гладил ее волосы, целовал в губы, щеки, глаза. А из них в ответ одна за другой сбегали горячие слезинки.

Вдруг из коридора донесся топот многочисленных ног. Дверь с грохотом распахнулась. В камеру, задыхаясь, влетели Дарсис и Риджи. В руках тускло поблескивали мечи.

Увидев влюбленных, они замерли. У Риджи отвисла челюсть. Капитан же в ярости скрежетал зубами, а на губах выступила пена. Глаза налились кровью, а пиявки волос застыли в ожидании жертвоприношения.

Риза, высвободившись из объятий Сергея, бросилась навстречу мужу.

— Нет, Дарсис, нет! — отчаянно кричала она, пытаясь заслонить любимого.

— Так сдохни же первой, стерва! — Ослепленный ненавистью, крысоподобный вонзил меч в грудь Ризы и резким движением отбросил ее в сторону.

Девушка, наткнувшись на стену, тихонько охнула и, судорожно цепляясь пальцами за камни, сползла на пол.

Мир для Сергея пошатнулся.

"Проклятье! Риза убита! Из-за него! Этим гадом… Ах ты, ничтожная тварь!"

Рука Сергея сжалась, зовя невидимую шпагу. О чудо! Услыхав клич хозяина, она явилась. Та самая, унаследованная от демона, с зеленым камнем в эфесе. Материализовавшись из воздуха, привычно легла в ладонь.

— Убей! — приказал он шпаге и сделал молниеносный выпад.

— Убью-ю-ю, — кровожадно пропела она и пронзила сердце Дарсиса.

Дико закричав, капитан, как подкошенный, рухнул лицом вниз.

За первым ударом моментально последовал второй. Рубящий.

Голова Риджи, неожиданно лишившись опоры, вывалив из орбит непонимающие глаза, покатилась по каменному полу. Губы ее слали беззвучные проклятья колдуну. А тело, еще не замечая потери, сделало несколько неверных шагов, обдавая фонтаном крови подоспевших солдат, и лишь затем, будто на-ткнувшись на невидимую преграду, упало. Руки и ноги беспорядочно двигались, а из обрубка шеи пульсировала кровь, образуя быстро увеличивавшуюся лужу.

Земля под ногами обитателей замка с гулом содрогнулась. Молния, ударив в прилегающую скалу, потрясла его до основания. С потолка и стен посыпался песок. Всем показалось, что наступил конец света. У солдат, оставшихся за дверью, округлились глаза, а волосы встали дыбом. Обезумев, они бросились прочь из подземелья.

Сергей же подумал, что грозовой разряд попал ему в затылок. Шпага выпала из слабеющих рук. Он ощутил, как неведомые силы, вырвавшись из глубин подсознания, преображают суть организма. По сосудам вместо крови струился жидкий огонь. Возникли тянущие боли в костях, тысячи невидимых заноз беспощадно терзали нервы. Часть тела, недавно бывшая головой, стала превращаться в нечто несуразное, неуправляемое и совершенно чужое. В такт метаморфозам пульсировал давно забытый обруч.