Александр Архиповец - Хроники Сергея Краевского

Каждое слово дается ценой титанических усилий, а жизнь утекает с очередной каплей крови.

— Скорее… скорее… в кокон, зеленая кнопка… дорога… ско…

Брызнувшая изо рта струйка крови заставляет его замолчать. По лицу тенью пробегает судорога. Агония. Казалось бы, все…

Однако незнакомец удивляет еще раз. Нарушая все законы жизни и смерти, вновь приходит в сознание. Страдание и тоска в его взгляде сменяются яростно-магическим огнем, засасывающим окружающий мир.

Тонет в нем и Сергей. Мозг пронизывают тысячи невидимых игл, и тот отвечает дикой болью, длящейся, к счастью, всего несколько мгновений. Но и за это совсем короткое время в него вливается нечто извне, чудовищно огромное, непонятное и совершенно чуждое человеческой сущности… Голова раскалывается, мир гаснет…

Придя в себя, он вновь видит мучителя: стеклянные глаза с широкими зрачками, последний вдох и…

"Готов, и на этот раз бесповоротно", — констатирует свершившийся факт Сергей. Отчаянье и безнадега, обрушившись на плечи, склоняют к земле. Вот только причитать или кричать совершенно бесполезно. Никто не услышит и не придет на помощь.

"Помолиться, что ли, Богу иль дьяволу за спасение заблудшей души?"

Но Божественным провидением во всем происшедшем и близко не попахивало, да и дьявол его уже оставил, причем в самый неподходящий момент.

Печальный ход мыслей Сергея нарушило еще одно абсолютно дикое и необъяснимое событие. Тело того, кого он только что нарек дьяволом, словно обидевшись столь нелестной характеристике, стало исчезать.

Вначале, покрывшись дымкой, утратило четкие контуры. Затем, когда пелена рассеялась, просто-напросто испарилось. Ни следа крови, ни признаков плоти. И думай, что хочешь. Как сказала бы Алиса: "все чудесатие и чудесатие". Подтверждением тому, что все это не сон, была валявшаяся на полу одежда, кинжал да перстень. А в том месте, где лежала голова, остался обруч. Нет, скорей диадема, исполненная в форме обруча. Повинуясь непостижимому порыву, Сергей поднял ее с пола.

Изготовленная из неизвестного золотистого металла, испещренная то ли древними рунами, то ли загадочными микросхемами, корона была на удивление легкой и казалась живой, хранила тепло предыдущего хозяина. Спереди она была чуть пошире. Здесь ее венчали три кристалла. Два небольших, напоминавших плохо шлифованные алмазы, по бокам и один — великолепно граненый изумруд посредине. Вместе с удерживающей их оправой они выглядели, как масть "треф" в игральных картах.

Не понимая, что творит, Сергей примерил венец.

Наследство "дьявола" пришлось впору, да так, что и снять-то его уже не удалось.

Послышалось тихое жужжание, а дальше… наплыв боли и давление чуждых щупалец, сжимавших мозг. Реальность вновь рассыпалась тысячей разноцветных искорок. Сергей хотел сорвать с головы проклятую корону. Да куда там! Ее уже и след простыл. Хотя внутри, где-то глубоко под черепом, ощущалось, как она, опоясывая мозг, бесцеремонно с ним знакомится.

Краевский, стараясь не впасть в истерику, с горькой иронией в душе подвел итог:

"Вот, теперь я покойник в супермодерновом гробу, да к тому же с невидимой короной на голове! Ну и ну…"

И все же, нужно попытаться отыскать какое-то логическое объяснение тому, что случилось. Тогда, возможно, и выход найдется.

"С кем же довелось столкнуться? Если это был инопланетянин, то куда девался труп? И где его напарник? Ведь кресел-то — двое. Так же, как и приспособлений, нареченных коконами. Если же это была нечистая сила (а в том, что она существует, Сергей уже не сомневался), то угробили ее слишком уж банально. Да и зачем ей столько автоматики? Нет, не логично. И, кроме всего, позвольте спросить, что она делала в столь пустынном месте? С нашей многострадальной Родиной весьма ловко справляются и без ее вмешательства. Разве что пожаловала перенимать передовой опыт геноцида? Это, похоже, ближе к истине. Хотя, честно говоря, тоже маловероятно".

Так и не придя к какому-либо выводу, Сергей решил заняться осмотром своей тюрьмы.

Стены все того же перламутрового цвета изобиловали непонятными, но, без сомнений, имеющими значение узорами. Пульт управления представлял собой зеркальную панель, возле которой стоял небольшой столик с двумя мягкими креслами. Вдоль экрана несколькими рядами выстроились разнообразные символы. Некоторые из них равномерно флюоресцировали, другие безмолвствовали. С противоположной стороны разместилось огромное вогнутое зеркало. Поверхность его была мертва, и окружающий мир в ней не отражался. Дверь, через которую они сюда вошли, даже не угадывалась. Источников света Сергей тоже не нашел, казалось, что светятся сами стены и потолок. Большую часть свободного места занимали два "кокона", напоминавшие барокамеры.

"Итак, "жемчужина", скорее всего, служит для кратковременных путешествий. Вот только где? В космосе? В пространстве? Во времени?" — подвел итог своим наблюдениям Сергей.

Может быть, что-то подскажут другие находки?

На столике лежали совершенно непонятные, похожие на компасы приборы. Сергей недоуменно пожал плечами, вряд ли пригодятся.

Зато был предмет, увидев который, он не поверил своим глазам. Люди добрые! Ну что в столь странном месте могла делать шпага? Не удержавшись, Сергей взял ее в руки и, вспомнив соревнования по фехтованию (ведь он в прошлом был кандидатом в мастера), сделал выпад.

Резкий и стремительный клинок, сверкнув подобно молнии, со свистом рассек воздух. Его незабываемая песнь нежданной ностальгией рванула душу. Сергей будто бы услышал родную, но давно забытую мелодию, ту, что тешила сердце, ту, что когда-то была страстью, жизнью и смертью. Да и легла шпага в руку на удивление привычно. Точно так же, как художнику его кисть, а музыканту — любимая скрипка. Туманные образы шевельнулись в подсознании. Но очень быстро, лишь поманив в неведомое, подобно легкому дуновению вешнего ветерка, исчезли.

Рассматривая сделанную из серебристого металла с огромным изумрудом, венчавшим эфес, шпагу — это великолепное, аристократическое оружие минувших столетий, к тому же, несомненно, работы гениального мастера, — Сергей забыл о своих невзгодах. Почему-то вдруг показалось, что с ним не может случиться ничего плохого!

Положив шпагу на место, Сергей неожиданно ощутил, что и она не осталась безразлична к нему.

"Какая чушь! Так можно окончательно свихнуться!" — недовольно тряхнув головой и помассировав пальцами висок, ото-гнал наваждение.

Затем продолжил знакомство со своими "владениями", подошел к одежде усопшего и увидел на полу лежавший рядом перстень. Чувствуя себя мародером, обыскал одежду. Наследство увеличилось на часы "ORIENT" со сломанным браслетом и кожаный бумажник. В нем — два ключа, пластиковая кредитная карточка да небольшая пачка двадцатидолларовых купюр.