Токацин - Западный ветер

— Фриссгейн! — Сигюн стояла на пороге пещеры Скенесов и нетерпеливо махала ему. — Иди сюда скорее! Нет, я когда-нибудь придушу Сьютара, это точно… Иди, тут прошлогодние Листовики и кислуха — и никаких лишних глаз! С Реки тянуло холодом, но в пещере, за двойной зимней завесой, было тепло и спокойно. Все Скенесы утомились за день и давно уснули, только Сьютар и Речница сидели у стола и пили кислуху из широких чаш. Сигюн пододвинула Фриссу блюдо с икко — прошлогодним Листовиком, одновременно солёным, кислым и пряным.

— Что ты думаешь о Кессе, Речник Фрисс? — тихо спросил Сьютар.

Верховный жрец Фейра выглядел усталым и отчаявшимся.

— Она сейчас в большей безопасности, чем все мы, — ответил Фриссгейн и понадеялся, что его слова звучат уверенно. — В Хессе Волна не столь ужасна, и лучше всего Кессе переждать этот год под землёй. Осталось только вам пережить его, чтобы она не пришла на опустевший берег…

— Не бойся за нас, Речник. Мы сильнее, чем тебе кажется, — сказал Сьютар и как будто приободрился. До тёплых ночей было ещё далеко, и жители пока не рисковали спать в пещере у входа. Здесь был только один широкий настил — его сложили для Речницы Сигюн. Фрисс думал, протиснется ли он в пещерку на втором этаже, где была свободная постель — её держали для Кессы…

— Куда? — Сигюн удержала его за рукав и кивнула в сторону настила.

— Поместимся вдвоём. Как-нибудь не замёрзнем… Никто из Скенесов не входил в летнюю спальню. Сквозь сон Фрисс слышал шорох камней и тихие ругательства тех, кто выбирался наружу по запасному ходу, но потревожить Речников никто не решился — кроме зеленоватых лучей рассвета, просочившихся вместе с утренним холодом из-под завесы.

— Без проводника я в Лес не полезу, — вслух думал Фрисс, забираясь обратно в доспехи. — Сигюн, подскажи — кто сейчас главный на Левом Берегу? Речница фыркнула и потянулась за перевязью с мечом.

— Если так и дальше пойдёт, Астанен просто отберёт у тебя Фейр.

Зачем, если ты ничего тут не знаешь?! Как и раньше, на Левом Берегу заправляют Белые Совы, и старший у них — Юскен. Найдёшь его дом, или тебя проводить?

— Не волнуйся, — отмахнулся Речник и надел шлем вместо шапки. — Ты уже побывала в Струйне?

— Я туда не на один день, — покачала головой Сигюн. — Проверю, всё ли там в порядке. О хогнах вечно забывают… Так ты готов лететь? С раннего утра жители трудились на берегу, достраивая длинный вал — ненадёжную песчаную крепость. Речник посмотрел на них, нашёл взглядом Ингейна, Эмму, Симу, Конена и Хельга…

— Летим уже! — Сигюн посмотрела на него сердито. — Не бойся, Река никуда не денется, и мы ещё встретимся. Но и ты возвращайся, Фриссгейн. Без тебя тут будет скучно… Река затихла и потемнела, как перед грозой. Не видно было серебристых Речных Драконов, не проплывали у поверхности Агва, пустовали плоты куванцев, сгрудившиеся у огромного валуна посреди Реки. Сигюн и Фрисс сцепили хиндиксы и летели борт к борту, глядя на чёрные волны.

— Они ведь когда-то пришли с Запада! Если наринексы всем народом прошли через Гиблые Земли, значит, ты тоже пройдёшь, — говорила Сигюн, пытаясь убедить скорее себя, чем Речника. — Может, на халге там получится пролететь? В халге нечему гореть, она же не магическая…

— Проберёмся как-нибудь, — рассеянно отвечал Фрисс и думал, что так и не побывал в Старом Городе этой весной. Выстоят ли сарматы перед лицом Агаля…

— Там сейчас гарнизон Кестота Ойи, — Сигюн развернула корабль боком к ветру и задержалась в воздухе. — Если что, иди к ним. Но тут ещё ничего быть не должно. Главное, берегись там, где опасность невидима…

— Не столько там того излучения, сколько разговоров о нём, — проворчал Речник. — До зимы я вернусь. Что-нибудь да найду.

— Посмотрим, — хмыкнула Сигюн. — Середина Реки — пора отцепляться.

— Прочных стен и верного оружия — тебе и твоим хогнам! — крикнул Фрисс сквозь вой ветра и лязг якорей-связок. «Коршун», постепенно снижаясь, полетел к Струйне. Речник подобрал якорь, повесил на борт и наискосок, борясь с порывистым ветром, полетел туда, где пестрели шатры Речников и зияла чёрная пещера — всем известный Провал.

— И тогда Илирик взял самый большой меч… — тонкий голос, захлёбывающийся от волнения, долетал из зарослей тростника. Там, у самых верхушек, висели две халги, и кто-то рассказывал старую легенду. Фрисс усмехнулся — ну да, сейчас ему об Илирике послушать в самый раз.

— А если Илирик живёт сейчас, он может к нам прилететь? — спросили с второй халги, а ответа Речник не слышал — его хиндикса уже села в тростники, и их шорох заглушил голоса. Лагерь Речников окружил пещеру плотным кольцом. Среди шатров затерялись резные столбы, установленные в честь Мацингена, бога трав, и Каримаса, заставляющего деревья расти — небольшое святилище наринексов-левобережников. Речник Фрисс пробрался к ним и вылил к их подножию кислуху из фляжки. Волна придёт и отнимет плодородие у земли и вод — и помощь богов жизни нужна в этом году, как никогда…

— Ваак! — Речник Ингвар помахал Фриссу и сам подошёл к святилищам. — Ты на задании? Ингвар был в шлеме — и это означало, что Речники в любой момент ожидают нападения. А Фрисс начертил на лице скупую раскраску путешественника, не знающего, вернётся он или нет — тёмно-зелёные линии, расходящиеся от носа по щекам, как веер лезвий. Взгляд Речника-воина скользнул по этому узору и так и остался очень удивлённым.

— Как обычно, — ответил Фрисс. — Астанен любит раздавать задания, а я слишком часто бываю в Замке. Что слышно из Энергина?

— Тихо, — сказал Ингвар и пожал плечами. — Агаль так быстро не ходит. Местные успеют забраться на деревья, а мы дождёмся подкрепления.

— Ты знаешь что-нибудь об Алдерах? Они ещё работают там, внизу? — встревожился Речник Фрисс. — Нехорошо будет, если их застанет там Волна…

— Те, кто спускался, говорят — печи погашены, а кузницы заперты, — ответил Ингвар. — Куда-то ушли наши Алдеры. Надейся, что выживут. Фрисс кивнул и посмотрел в темноту Провала. Пусть они все выживут! По широкой тропе в тростниках Речник пробирался к большому дому Белых Сов, и взволнованный голос с халги звенел у него в ушах.

— Ну что ты, разве Илирик испугался бы лучей?!

— По-моему, эти Сосны меня притягивают, — вздохнул Речник, отчищая сапог от налипшей смолы. На его счастье, в Лесу было холодно, и солнце не успело растопить её, не то Фрисс намертво застрял бы в смоляной луже. Его спутник, Кенну из рода Пурпурной Стрекозы, вежливо промолчал и отклеил от смолы сигнальные флаги — шесть полос сухой травы, прикреплённых к халге Фрисса. Четыре белых флага и два серых — знак принадлежности к роду Белых Сов.