Токацин - Западный ветер

— Хвала всем змеям, что в Танготи не переводятся крысы! — сказал джейгон, провожая их взглядом. — Пока они есть, ванкаса не останется без пищи.

— Хорошее дерево, — признал Фрисс. — Но, должно быть, опасна охота на таких крыс… Печальный вой флейт, перестук барабанов и звон обсидиановых чешуй-погремушек долетел до ушей Речника. Дорога, медленно превращаясь в лестницу, поднималась по склону безжизненного холма, над которым в потоках горячего ветра качались знамёна, сплетённые из кожаных полос. Ослепительный свет с вершины холма заливал склоны, и Фрисс поневоле уткнулся взглядом в потрескавшуюся глину дороги.

Что-то могущественное шевелилось под холмом.

— Священные змеи видят нас, — прошептал джейгон, склоняя голову.

— Эта земля в их власти в дни войны и в дни мира… …Речник Фриссгейн вернулся с холма на закате, один, и на дне его сумки были надёжно спрятаны ответные дары джайкотов — ценнейшая бирюза, грозовой камень и священный зелёный нефрит. Он шёл по лётному полю, мимо многочисленных длиннокрылых хиндикс и пульсирующих хасенов, мимо мастерских Покорителей Небес. Солнце перестало палить, до темноты ещё оставалось время, и Покорители спешили закончить работу — они одевали корабли в броню. У них не было металла — только прочные шкуры килмов и колючая кожура Ицны.

«Доспехи» кораблей, как и доспехи воинов Ойи, были сшиты из кожи и проложены сухой травой. Даже мирные Покорители Небес готовились сейчас к войне, и Фрисс мысленно пожелал им удачи и благосклонности всех богов. Речник получил от джейгонов дары, но помочь ему в поиске жрецы не могли. Знай они, где искать Старое Оружие, разве пришлось бы воинам-джайкотам вооружаться копьями и топорами?! Старые штуки лучше искать в Старом Городе — в Танготи, где живут серолицые хентос, или даже дальше, в Йилгве — цитадели Серых Сарматов… Речник запомнил эти названия и намерен был обыскать оба города. А сейчас он искал Дом-на-Перекрёстке — и вышел к нему сразу за лётным полем. Постоялый двор, построенный торговым союзом Анаквати, примыкал к месту посадки кораблей — оно тоже отчасти принадлежало союзу. Двухэтажное здание, длинное и широкое, под плоской крышей, разрисовано было многоцветными полосами и «косичками» — знаками священных змей, и сине-белое знамя Моксецилана — змея, помогающего кораблям взлетать — покачивалось на ветру у входа. Но Фрисс зашёл с другой стороны — с задворков, с примыкающей к дому взлётной площадки за невысоким глиняным барьером. Там, в углу, под соломенным навесом спал Древний Сармат. Он лежал на циновках, положив под голову сфалт. На другом краю площадки вокруг корабля толпились джайкоты, переговариваясь тихим шёпотом и время от времени оглядываясь на спящего. Фрисс хмыкнул и быстро пошёл к дому.

— Анаквати рады гостям, особенно тем, кто приходит издалека, — степенно кивнул Речнику седой джайкот. — Я — Мацаска Ойяу Анаквати, и этот дом — мой… и ничего не опасайся под его крышей, путник. Хозяин Дома-на-Перекрёстке одет был ярко, и украшений у него было немало, и только он не был никак раскрашен. Остальные служители от обычных джайкотов не отличались ничем, хоть и состояли в союзе Анаквати. А под крышей дома собралась небольшая, но пёстрая компания… но пока Фриссу было не до незнакомцев.

— Зачем Мацаска Анаквати выгнал сармата-странника спать на улицу? — сердито спросил Речник. — Мацаске Анаквати не заплатили? Джайкот развёл руками.

— Мацаска Анаквати проявил всё возможное уважение к сармату-страннику — но нет в этом доме потолков, которые выдержали бы его вес! Мы постелили ему много циновок и накрыли его навесом, и никто там не мешает ему спать. Он захотел лечь рядом с кораблями… Речник вздохнул и улыбнулся.

— Сарматы любят всякие штуковины… Я вот не знаю — сказал Гедимин о разбившемся корабле посреди пустыни, или же нет…

— Сказал, — кивнул джайкот. — Покорители Небес благодарны ему и тебе, но оплакивают тех, кто вёл этот корабль. Поэтому их нет сегодня в Доме. Садись на циновку, посланник Реки, скоро будет готова еда. Здесь мирные путники — руйи с южных кораблей, прилетевшие накануне, охотники с востока, дева-воин из народа кеу…

А скажи, странник, правда ли, что у тебя есть острые порошки, и ты готов продать их?

— Есть немного, и ещё есть лаймар, — кстати вспомнил Речник о плодах, попусту занимающих место в сумке. Он попробовал съесть лаймар, когда наскучила Би-плазма, но плод оказался невероятно кислым и терпким. Фрисс подозревал, что он попросту недозрелый. Что может созреть в конце весны?! Торг был недолгим — ещё не успели принести еду, как Речник передал Мацаске все плоды лаймара и засунул в сумку пару свёртков — небольшие, но красиво разрисованные сосуды из Кими, длинную юбку из тонкой мягкой кожи в подарок Кессе и кожаные рукавицы со шнуровкой, немного узкие в запястьях, но удобные. Лишь одно мешало Фриссу торговать пряностями — в его сумку не влезло бы всё, что он хотел и мог выменять… Довольный Речник сел на пол рядом с другими постояльцами. Снаружи давно стемнело, плошки с жиром, расставленные по комнате, больше чадили и коптили, чем светили. Свернув из лепёшки подобие черпака, Фрисс запустил руку в огромную миску с варевом — судя по вкусу, жёсткое мясо и сушёный Менси долго варили в одном котле, а потом плеснули туда сок лаймара. Из соседней миски пахло растёртой луковицей Хелтори, а месиво было тёмно-зелёным — руйя-сосед сказал любопытному Речнику, что это ванкаса. После Би-плазмы Фриссу всё казалось вкусным…

— В Наахеше мы видели дождь, — тихо рассказывал джайкот-охотник, вернувшийся из пустыни. — Мы видели воду с небес в начале лета.

Трудно же было в него поверить…

— Хранитель Мишкоатль тоже видел этот дождь, — негромкий писклявый голос долетел из темноты. — Он говорит — такое было лишь однажды, когда…

— Только над Ангалау нет и нет дождей, — вздохнули под боком Речника. — Для нашего племени у священных змей нет воды.

— Священные змеи дали тебе Старое Оружие, Кев Джиен Най, — с укоризной сказал руйя-торговец. — Кто виноват, что ты забрала всю удачу племени? Фрисс обернулся, забыв о еде. Рядом сидела и широко раскрытыми глазами смотрела то на бластер, то на мечи та самая дева-воин из племени кеу. В темноте Фриссу показалось, что она одета в блестящий скафандр наподобие сарматских, но это была простая человеческая одежда, только сшитая из серо-стального скирлина. Кеу нашила на серый скирлин множество шнурков и перьев, непонятных деталей от неизвестных механизмов и бусин из фриловых осколков. На груди кеу, как странный медальон, висел небольшой бластер — точнее, отдельные его части, чудом удерживающиеся вместе.

— Он не стреляет, воин, — покачала головой странница, показав Речнику разделившиеся обломки — часть ствола, часть рукояти. От лёгкого, но смертоносного оружия остались лишь куски корпуса, стрелять там было уже нечему.