Михаил Катюричев - Эквилибрист

После обеда Клавикус приносит какие-то книги, бумагу и письменные принадлежности.

- Итак, чему будем учиться в первую очередь, юноша? - Архивариус буквально лучится положительными эмоциями.

- Для начала, давайте разберемся со счетом. Это будет проще всего. Считать я умею.

- Ага, ну вот смотри. Это цифры от одного до десяти, - цифры состоят из палочек и точечек.

- один - просто вертикальная палочка.

- два - к вертикальной палочке добавляется точечка справа

- Три - теперь к конструкции добавляется косая короткая черточка, пересекающая вертикальную в нижней части.

- Четыре. Крестик с точкой в левом верхнем секторе. Я уже догадываюсь, как будет выглядеть пятерка.

- Пять - Точно! Крестик.

- Шесть - Крестик с точкой в верхнем правом секторе.

- Семь - Так, опять перечеркнули нижнюю палочку. Точку оставили.

- Восемь - Теперь перечеркнуты и верхняя и нижняя палочки крестика. Действительно чем-то похоже на скособоченную восьмерку.

- Девять - Опять добавляем точку в верхней правой четверти.

- Ноль - о, до нуля тут додумались. Я слышал, что в нашем мире это произошло далеко не сразу. Ноль в местном исполнении выглядит как нижнее подчеркивание.

- Понял? А вот так записывается число, скажем, пятнадцать, - мой учитель рисует вертикальную палочку и справа от нее крестик. - А теперь попробуй написать число сто девяносто два.

Пишу. Потом спрашиваю про запись дробных чисел. Оказывается, числитель обводится в кружочек, а знаменатель пишется ниже и правее. Если число просто обведено в кружочек, то знаменатель десятка. После проверки моего умения складывать, вычитать, умножать и делить Клавикус соглашается, что считать я умею.

- С покупками справишься, - выносит он вердикт. Тут же задаю вопрос о денежных единицах.

- Эталоном является золотая монета. Ее вес во всех странах одинаков. Эранийская золотая монета равна пятидесяти серебряным. Серебряная - пятидесяти медным. В Литии золотая монета делится на сто серебряных. Соответственно одна Эранийская серебряная монета равна двум литийским. Их еще литками называют. А вообще, обмен производится просто по весу.

- Ладно, давай теперь учить алфавит. - Мэтр Клавикус возвращается к теме занятия.

Местный алфавит состоит из тридцати букв. Написание похоже на греческое. Записываю транскрипцию на русском. Потом переходим к словам. Мэтр произносит слово вслух, затем, по мысленной связи сообщает мне его значение и записывает слово на бумаге. Я тут же приписываю транскрипцию и перевод на русском.

- Развивай память, тогда тебе не понадобятся все эти записи! - Клавикус недоволен. Прошу пояснить, как я должен ее развивать.

- Ты же маг разума! Ты можешь напрямую войти в свою память. Это как чулан с вещами. Ты можешь перекладывать вещи так, как тебе нужно. Чем чаще ты обращаешься к тем или иным воспоминаниям, тем лучше ты их помнишь. Воспоминания, к которым ты не обращаешься, "покрываются пылью" опять же, как старые вещи. На самом деле они постепенно растворяются и все сложнее и сложнее восстановить их впоследствии. Так что возьми себе за правило хотя бы по часу в день перетряхивать свою память. Только не усердствуй слишком сильно! Сейчас тебе понадобится много времени, чтобы упорядочить воспоминания, но потом будет легче. И не забывай, что сон тебе тоже нужен! Не пытайся перебрать все воспоминания за один раз!

Еще некоторое время мы учим язык, а потом мэтр уходит. Я тут же ныряю в собственное сознание. Область памяти найти не сложно. Я принимаюсь за работу. Ныряю в облачко, просматривая воспоминания. Облачко уплотняется, и я формирую из него что-то вроде кирпичика или коробочки. Ставлю метку. Потом следующее облачко, потом следующее. Сортирую кирпичики. Они вполне спокойно висят там, где я их оставил. Работа постепенно увлекает. Воспоминания о доме рождают боль. Раз пять прогоняю какой-то незначительный разговор с мамой, запоминая мельчайшие детали. Этот кирпичик становится очень плотным. Некоторое время просто вишу в пространстве, не думая ни о чем. Потом воспоминания о прошлом проглядываю уже мельком, абстрагируясь от содержимого. Их складываю в одну "кучу" и задвигаю подальше. Продолжаю формировать и сортировать кирпичики. Персоналии отдельно, знание языка отдельно, информацию о мире отдельно. Ее тоже делю на географию, традиции, историю и так далее. Впрочем, этой информации крайне мало, по сравнению с информацией о прошлом. Зато обновляю свои знания по некоторым школьным дисциплинам. Они уже изрядно занесены пылью, но постепенно поддаются восстановлению. Теоретически, я могу вспомнить любой момент моей жизни. Мне попадается, например, биография Саладина. И если в принципе я о нем помню только то, что звали его Салах ад Дин и он навтыкал крестоносцам, то теперь я могу назвать даже имя его дяди. Сейчас я могу дословно процитировать всю статью на "Википедии". Эту информацию тоже убираю подальше. Она мне сейчас никак не пригодится. Через некоторое время вокруг начинает темнеть. Видно все хуже и хуже. Странно, это же мое сознание, тут времени суток быть не может. Тут вообще солнца нет. Выхожу в реальный мир. За окном ночь. Падаю на кровать и мгновенно засыпаю. Сплю плохо. На следующее утро голова раскалывается, будто я всю ночь пьянствовал. Пришедший Клавикус только вздыхает.

- Я же предупреждал тебя, чтобы ты не увлекался! Эх, молодежь... - продолжая ворчать, архивариус создает какое-то плетение слабо светящееся желтым и запускает его в мою сторону. Эффекта ноль, плетение просто рассеивается, не долетев до моей головы. Клавикус некоторое время ждет, потом спрашивает - Ну как, легче?

- Нет. На меня магия не действует.

Мэтр сокрушенно качает головой, потом уходит и приносит чашку с каким-то отваром.

- Выпей. Это немного снимет боль. И тебе нужно поспать, чтобы мозг отдохнул. Занятий сегодня не будет.

Клавикус уходит, а я опять засыпаю.

Архимаг долил в бокалы темно-красную, почти черную жидкость и откинулся на спинку кресла.

- Ну и как тебе наш гость?

Его собеседник чуть пригубил вино. "Кровь василиска", двадцать золотых за бутылку! Нигде, кроме Сенара не производится.

- Ничего, так. Вполне нормальный человек. Довольно вспыльчив, но отходчив. Рассудителен. Привык контролировать свои эмоции. Из за этого кажется несколько медлительным. Слегка нерешителен. Не любит критику, ну, так ее никто не любит. На насмешки реагирует довольно спокойно, на открытую агрессию наоборот, слишком активно. Но это, скорее влияние силы...

- Клавикус, ну вот опять ты со своей теорией Мирзоя! Сколько можно!

- Наставник, Вы просто не видели это сами. Он же просто наглядное пособие по теории ан-Рами! Одно загляденье, как он сначала удивляется волне агрессии, потом пугается, потом пытается ее в себе задавить.