Юлия Матси - Нэко

— Мне не о чем с ним говорить. Не думаю, что истерика с требованием вернуть меня домой будет хорошим ходом. А на большее я сейчас не способна. Расскажи лучше, ты закончил здесь все дела?

— Да. А ты так и не нашла свою богиню?

— Нет.

— Хочешь поискать еще?

— Пожалуй, тоже нет. Я не чувствую ее присутствия здесь. К тому же у нас на сегодня действительно много дел.

Мы вернулись в конюшню и забрали лошадей. Ксан, вынужденный все это время сидеть в седельной сумке, возмущенно ругался и требовал слезных извинений, но я не слишком обращала на это внимание. Гораздо больше меня волновало вновь обострившееся желание поскорее возвратиться домой. Хотелось вернуться на храмовую улицу, ворваться в домик Ар-Горна и разнести там все, требуя отправить меня в родной мир.

— Слушай, ну ты же сама понимаешь, что это полная глупость. Думай о чем-нибудь более конструктивном, — сменил наконец-то гнев на милость мой карманный демон.

— О чем, например? — безмолвно отозвалась я.

— Ну не знаю. Например, о мести. О том, как ты отомстишь этому самовлюбленному божку за все мучения, которые нам пришлось перенести по его милости.

Я горько усмехнулась.

— Да уж. Очень конструктивно. Сам подумал, что сказал?

Ксан обиженно умолк, а я постаралась выбросить из головы эту его идею. Как можно отомстить существу, настолько превосходящему тебя по силе и могуществу?

Остаток дня мы метались по городу, пытаясь успеть все и сразу: сняли крошечный полуразвалившийся домик за переделами города, хоть и под самой стеной. Основным его преимуществом был большой, со всех сторон закрытый двор и прилегающий крупный земельный участок, заросший высоченным бурьяном. Потом мы вернулись в Оссору и заплатили налог на торговлю, отстояв для этого часовую очередь. Обошли полтора десятка портных, купив два комплекта одежды для Тиэна и платье и отрез черной материи для меня. В скобяной лавке обзавелись тремя нджеровой работы иглами из материала, похожего больше на камень, чем на металл, клубком суровых черных ниток и несколькими толстыми восковыми свечами. Зашли в расположенную рядом оружейную лавку, где я долго стояла над совершенно изумительным мечом-полуторником. Сделанный из какого-то неизвестного моей нэко материала, он завораживал темным, насыщенным блеском клинка и совершенством формы. В отличие от большинства остальных мечей, лежащих на том же прилавке, этот не был украшен драгоценными металлами или самоцветами, лишь рукоять была оплетена черными, красными и насыщенно-оранжевыми шнурами, складывающимися в непонятный узор.

— Сестрица, — голос потомка дракона был спокоен, однако взгляд выражал тревогу, — идем, у нас еще много дел.

Я удивилась, но не стала возражать. Несмотря на то что это произведение кузнечного искусства поразило меня до глубины души, не было никаких сомнений, что принадлежать оно должно умелому воину, а не существу, ни разу в жизни не державшему в руках настоящего боевого клинка. Впрочем, почти страх в глазах Тиэна меня заинтересовал, и первым делом на выходе я спросила:

— Что произошло? За просмотр ведь денег не берут, а покупать его я не собиралась.

— Мне на мгновение показалось, что ты собираешься к нему прикоснуться, — тихо отозвался мой собеседник.

— И что в этом такого?

— По законам Империи, женщина, не являющаяся жрицей Содалане и посмевшая коснуться оружия, будет арестована и казнена в ближайший праздник Высокого Солнца. А ты на содаланку совершенно не похожа.

Я замерла, медленно осознавая чуть не случившееся.

— И много у вас тут таких… запретов?

— Не у нас. В Империи, — неожиданно зло отозвался Тиэн и добавил после долгой паузы: — Много. Вечером я постараюсь о них рассказать.

Затем мы успели добраться до местного рынка, на котором предполагали продавать зелья. К этому моменту он уже не работал, так как в Оссоре было принято торговать с утра, зато я облюбовала небольшую торговую палатку, которую хозяин, если верить надписи и Тиэну, хотел продать. Кстати говоря, несмотря на то что браслет-переместитель должен обучать при попадании в новый мир местному языку, письменная речь осталась мне недоступной. И хотя для местных женщин неумение читать не было чем-то удивительным или предосудительным, моя душа представительницы двадцать первого века и обладательницы почти что высшего образования требовала исправить это упущение, как только представится возможность.

После рынка мы навестили лавку травника, в которой я надеялась разжиться так и не собранным полуночником, однако там меня ждало разочарование: кажется, местные совершенно не знали правил сбора и хранения магических трав. Абсолютно безжизненные, лишенные даже капель силы растения лежали в коробочках и мешочках. Искомый полуночник, представленный тремя печальными стеблями, явно был сорван не то что не в полночь, а и вовсе в светлое время суток. Мандрагора несла на себе запах не меньше чем трех человек. Да о чем я говорю? Даже абсолютно немагическая живокость, отвары из листьев которой чудесно помогают при воспалении легких и некоторых заболеваниях почек, лежала растертой в пыль вместе с корнями, содержащими весьма высокую концентрацию природного яда. Так что вероятность отравления подобным «лекарством» гораздо выше, чем исцеления.

В общем, от травника я сбежала с ужасом, так и не приобретя у него ничего полезного. Впрочем, на ближайшие пару дней моих запасов хватит, а в городе есть еще два травника, так что отчаиваться было рано.

Затем мы заскочили в так называемую едальню, где разжились жареной курочкой, буханкой еще горячего хлеба и бутылкой мутной спиртосодержащей жидкости. Пахло от нее самой низкопробной сивухой, зато крепости хватало для горения. Конечно, для приготовления вытяжек и зелий лучше было бы использовать что-нибудь более чистое, вроде медицинского спирта, но на большее в этом мире я рассчитывать не могла.

Вскоре мы оставили наших коней в очередной платной конюшне (здесь дневная плата равнялась часовой в той, что возле храмовой улицы) и пешком отправились к снятому домику. И чем ближе мы к нему подходили, тем страшнее становилось на улице. Конечно, и утром, когда мы искали и снимали жилье, этот район меня особо не порадовал. Но одно дело — наблюдать за содержимым канализации, как-то внезапно расползшимся по всей улице, с высоты лошадиной спины, и совсем другое — топать по нему на своих двоих. Ароматы вокруг стояли такие, что мое обоняние начало казаться самым серьезным недостатком нынешнего облика. Пришлось украдкой вытащить из сумки стебелек серого донника и, растерев его между пальцами, мазнуть под носом. Теперь окружающая вонь перебивалась вполне приятным запахом.