Рэйя - Наследие Говорящих

— Так,… Том тебе в качестве нового тела нужен? – уточнил Поттер. — А может, просто выберешь кого‑нибудь другого?

— Если бы я мог возродиться в любом теле, ты думаешь, я бы стал ждать так долго? – прошипел Риддл. – Это тело особенное. У нас с ним одна кровь, одно лицо и очень скоро будет одна душа.

Гарри подумал, что это очень интересная информация, только сейчас у него совершенно нет времени обсуждать родословную Тома. Мальчик покосился на Джинни Уизли. Бедная девочка вообще тут была ни при чем и, видимо, попала под влияние дневника ещё летом, что сделало её очевидной жертвой.

— Значит, чтобы ты возродился, нужна одна человеческая жертва и одно вакантное тело? – растягивая слова, уточнил Поттер, Том на мгновение сощурился, но всё же кивнул.

— Это всё? Или будут ещё вопросы? – саркастически спросил он.

— Да нет, в целом всё ясно, — Гарри пожал плечами и опять замолчал, в глазах Риддла проскользнуло раздражение.

— Итак, твоё решение?…

Поттер поднял глаза к потолку, надолго задумался, после чего испустил душераздирающе тяжелый вздох, в который вложил столько досады, сколько смог.

— Пожалуй, нет, спасибо, — быстро ответил мальчик и широко улыбнулся.

— Ты отказываешься? – Гарри понял, что, наконец, окончательно взбесил этого парня и постарался улыбнуться ещё шире.

— Ну, вообще‑то я с самого начала не собирался соглашаться, — он пожал плечами. — Если честно, ты глупец, возомнивший о себе невесть что, так что мне как минимум не выгодно с тобой связываться.

Риддл зло рассмеялся и бросил на второкурсника презрительный взгляд.

— Самоуверенный щенок, — протянул он, — ты думаешь, что сможешь уйти живым отсюда? Думаешь, что сможешь тягаться силами со мной?

— Во–первых, тебе всего шестнадцать, — спокойно отметил Гарри, — не представляю, что такого ты сможешь мне сделать, когда сам старше меня всего на четыре года, — а во–вторых, я тебя не боюсь.

— Ну что ты, Гарри, — по губам Тома расплылась дьявольская ухмылка, — я мог бы убить тебя сразу после того, как ты перешагнул порог этой комнаты, — он выдержал паузу, прожигая мальчика взглядом, — но это не было бы и вполовину так интересно, — он помолчал. — Ты спросил меня, какое значение имеет для меня имя Волдеморта,… так знаешь ли ты, что он это мое прошлое, настоящее и будущее? — он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:

Том Марволо Риддл

Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:

Лорд Волдеморт [1] Знаю, в русском эквиваленте буквы так не перестроятся, но в английском с этим все в порядке, так что простите мне этот маленький ляп =)

— Я ответил на твой вопрос? – насмешливо уточнил он, пока мальчик перед ним снова и снова перечитывал висящее в воздухе имя. — Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем этого ничтожества, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Я создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будет внушать страх у всех волшебников, потому что я стану самым великим магом мира!

Гарри ошалело смотрел на Риддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, чтобы затем стать жестоким, безжалостным убийцей, и гадал, с чего это он решил, что этот человек хоть в чем‑то похож на Арчера.

— Не стал, — спокойно заметил Поттер.

— Что?

— Не стал величайшим магом, — так же флегматично пояснил мальчик. – Альбус Дамблдор гораздо могущественнее, — нельзя сказать, что Гарри был до конца уверен в этом, но учитывая некоторые детали, он вполне мог позволить себе выставить директора в качестве своеобразного пугала для Риддла… для Волдеморта.

«Величайшим магом стал бы Том», — зло подумал Поттер.

— Твоего Дамблдора выдворило из замка всего–навсего мое воспоминание, — самодовольно бросил Риддл.

— Э–э-э,… нет, вообще‑то это был какой‑то дурак из Министерства, — поправил его мальчик. – Ты силен, конечно, но в итоге получается, что ты просто убийца, и это не делает тебя великим.

Последние слова Гарри повисли в воздухе, наполненном глухой напряженной тишиной, Риддл сверлил второкурсника взглядом, словно прикидывая что‑то в уме.

— Убийца, говоришь, — вдруг усмехнулся он, — очень верно подмечено, легендарный Мальчик–Который–Ничего–Не–Боится, — в голосе Тома улавливалась плохо скрываемая ненависть, хотя тонкие губы до сих пор изгибались в ледяной усмешке, — и думаю, на этом наш разговор пора прекратить, я ведь ещё не представил тебе своего питомца.

«А теперь пора бежать», — сказал себе Поттер. Но не в силах сдвинуться с места, он мог только молча наблюдать, как Риддл в теле его лучшего друга шагнул к огромной статуе и поднял голову, посмотрев в каменное лицо старца, высившееся в полумраке под сводами потолка. Затем с его губ сорвалось громкое шипение, понять которое мог только Гарри.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!

Невольно отступив на шаг, Гарри смотрел, как гигантское лицо Слизерина приходило в движение. Каменный рот раскрывается, и там, в глубине чёрного провала, что‑то зашевелилось, выползая наружу. Мальчик попятился назад и стукнулся о стену, зажмурив глаза.

«Беги! Беги! Беги! – вопил голос в его голове. — Давай же! Давай!»

Его ноги словно приросли к полу, он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. Что, чёрт возьми, он мог противопоставить Королю змей?! Что он мог? У него даже палочки не было!

«Я умру? – ужас накатил с новой силой. — Это конец? Зачем я вообще его злил?»

Нечто огромное сотрясло пол, Гарри почувствовал, как дрогнули плиты. Он знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. И тогда голос Риддла прошипел: «Убей его».

Тяжелое туловище, извиваясь, двинулось к мальчику, тот слышал шорох чешуи приближающегося к нему Василиска, и понимал, что если он сейчас же не сдвинется с места, это будет последнее, что он услышит в своей жизни. С шумом втянув носом воздух, Гарри развернулся на каблуках и побежал, за спиной у него раздался смех Риддла. Арчера здесь больше не было.

Совершая безумства, люди, как правило, руководствуются чем угодно, только не здравым смыслом. Обычно на подобного рода поступки их толкают некие сумасшедшие идеи и иллюзорное чувство собственной неуязвимости. И только сталкиваясь со смертью лицом к лицу, люди обычно ищут в недрах своего затопленного паникой сознания ту крохотную никому не нужную заводь, называющуюся голосом разума, чтобы спросить у него, почему именно в такие моменты он удивительно безмолвен. Вот и сейчас, спотыкаясь и задыхаясь от ужаса, отчаянный двенадцатилетний мальчишка, решивший, что может играть с огнем, спрашивал себя, когда именно ему в голову забрела идиотская мысль, что он вообще кого‑то может спасти, если по факту не может спасти даже себя. На него, угрожающе шипя, надвигалась ядовитая змея длиной в шестьдесят футов, а он даже не мог обернуться, чтобы взглянуть, сколько метров разделяют его с ней. Почти вслепую он бежал вперед, периодически натыкаясь на холодные колонны и цепенея от чувства безысходности.