Наследие

— Что теперь? — крикнул он, отражая удар копья, на­правленный ему в бедро.

— Магия! — кратко ответила Арья.

И Эрагон, непрерывно отражая новые атаки, начал произносить все заклинания подряд, какие, как ему каза­лось, способны погубить врагов.

Очередной порыв ветра взъерошил ему волосы, и сно­ва над ним пронеслась темная тень: Сапфира, описывая над площадью круги, сбрасывала скорость, а потом, взмах­нув крыльями, вдруг стала падать на крепостную стену.

Еще до того, как она успела приземлиться, ее на­стиг Торн и выдохнул в нее язык пламени длиной фу­тов в сто. Сапфира, взревев от отчаяния, устремилась прочь от стены, лихорадочно хлопая крыльями и стара­ясь побыстрее набрать высоту. Затем оба дракона спира­лью взмыли в небо, на лету беспощадно кусая и царапая друг друга.

Увидев, что Сапфира в опасности, Эрагон стал дей­ствовать более решительно и принялся быстрее выпевать древние слова заклинаний, очень стараясь не допускать в них никаких искажений. Но как он ни старался, ни его заклятия, ни заклятия Арьи никакого воздействия на во­инов не оказывали.

А потом с небес вдруг послышался голос Муртага — ка­залось, это голос великана, попирающего головой облака:

— Все эти люди находятся под моей защитой, братец!

И Эрагон, подняв голову, увидел, что Торн стрелой не­сется прямо на площадь. Сапфира явно не ожидала, что он так быстро сменит направление. Сама она все еще висела высоко над городом — темно-синий силуэт ее был ясно ви­ден на фоне голубого неба.

«Они знают», — понял Эрагон, и ужас сменил в его душе царившее там спокойствие.

А толпа воинов перед ним все увеличивалась. Солдаты Гальбаторикса сбегались к воротам из многочисленных улочек, расположенных справа и слева от площади. Трав­ница Анжела, прижавшись спиной к двери одной из лавок, торговавших посудой, одной рукой швырялась в нападав­ших чашками, а в другой сжимала грозно сверкавший Ко­локол Смерти. Из чашек, когда они разбивались, вылетали облачка зеленого пара, и каждый воин, вдохнувший это­го пара, замертво падал на землю, судорожно хватая себя за горло, а потом его тело — точнее, все открытые участ­ки кожи — мгновенно покрывали маленькие коричневые грибочки. За спиной у Анжелы на ровной садовой ограде примостился Солембум. Кот-оборотень использовал столь удобную позицию для того, чтобы вцепляться когтями в лицо солдатам и сдергивать с них шлемы, если они под­бирались слишком близко к травнице. Оба они — и кот, и Анжелу — выглядели совершенно измученными, и Эра­гон опасался, что долго им не продержаться.

В общем, ничто вокруг его не обнадеживало. Он ско­сил глаза на огромную тушу Торна — как раз в этот момент красный дракон, широко раскрыв крылья, замедлил сни­жение и нацелился на площадь.

— Нам придется отступить! — крикнула Арья.

Эрагон колебался. Ему было бы нетрудно с помощью магии перенести их всех — Арью, Анжелу и Солембума — через стену, где ждут вардены. Но если они сейчас поки­нут это поле боя, варденам надеяться будет не на что. Они и так уже ждали достаточно долго; еще несколько дней, и запасы провизии в армии подойдут к концу, люди начнут дезертировать… Если это произойдет, то им, конечно же, никогда больше не удастся объединить все расы и народы Алагейзии в борьбе с Гальбаториксом!

— Эрагон! Идем! — крикнула Арья и, схватив его за руку, потянула за собой, но Эрагон все еще медлил, не же­лая признать свое поражение.

Арья потянула сильнее, и Эрагон невольно посмо­трел себе под ноги, чтобы не споткнуться; взгляд его упал на средний палец правой руки, на котором он но­сил кольцо Арен.

Он надеялся сберечь энергию, заключенную в кольце, до того дня, когда ему придется сразиться с самим Галь­баториксом. По сравнению с мощью Гальбаторикса сила кольца была, конечно, очень мала, но иным запасом энер­гии Эрагон в данный момент не располагал и прекрасно по­нимал, что ему даже такого запаса уже не удастся собрать, прежде чем армия варденов достигнет Урубаена, если она сумеет этого города достигнуть. И потом, это кольцо было памятью о Броме, одной из тех немногих вещей, которые оставил Эрагону отец. Все эти причины и заставляли его колебаться.

Тем не менее иного выхода он не видел: придется все-таки пустить в ход кольцо.

Запас энергии, таившийся в Арене, всегда казался Эра­гону огромным, но в данный момент он совсем не был уве­рен, хватит ли его для осуществления того, что он задумал.

Краем глаза он заметил, что Торн в полете уже тянет к нему когтистую лапу, а когти на ней длиной в человече­ский рост. Что-то в душе Эрагона жалобно вскрикнуло, и он поспешно отскочил, пока это чудовище не схватило его и не сожрало живьем.

Судорожно выдохнув, Эрагон сломил драгоценную оправу Арена и крикнул: «Джиерда!»

Поток энергии, хлынувший в него, оказался куда мощ­нее, чем он ожидал. Такого ему еще не доводилось испыты­вать; этот поток был подобен бурной ледяной реке, мощ­ное течение которой несло и швыряло его, точно щепку. Ощущение было одновременно и убийственным, и прият­но возбуждающим.

По приказу Эрагона огромная куча щебня и камней, на­валенная перед воротами, взлетела в небо единым столбом и ударила Торна точно в бок, повредив ему крыло и отшвыр­нув куда-то за пределы Драс-Леоны. Затем этот столб земли и камней словно взорвался, разлетаясь по всей округе и на­крыв этим страшным «дождем» всю южную часть города.

Взрыв сотряс площадь, а людей побросал на землю. Эрагон, поднявшись на четвереньки, посмотрел вверх и сотворил новое заклинание, ибо энергия кольца почти иссякла. Он прошептал: «Ганга раэхта», что означало «иди направо», и, точно темная грозовая туча, подхваченная порывом сильного ветра, столб земли и камней двинулся вправо, в сторону доков и озера Леона. Эрагон продолжал подталкивать эту страшную «тучу» к центру города, пока хватало сил; затем, когда не осталось даже капли той энер­гии, что прошла через его тело, завершил заклятие.

И туча обломков с обманчиво мягким шелестом и сту­ком рухнула на землю. Наиболее тяжелые куски — камни, обломки дерева, комья глины — упали на землю отвесно, изрешетив поверхность озера, а более мелкие остались ви­сеть в воздухе, образовав широкое бурое пятно, которое медленно поплыло дальше на запад.

Там, где раньше лежала груда каменного мусора, теперь зияла огромная дыра. Края разбитых каменных плит, ко­торыми была вымощена площадь, были похожи на облом­ки зубов. Городские ворота, совершенно изуродованные взрывом, жалобно поскрипывая, болтались на погнутых петлях, распахнутые настежь; чинить их теперь вряд ли имело смысл.

За воротами Эрагон увидел толпу варденов, запол­нивших узкие улочки. Вздохнув с облегчением, он устало уронил голову на грудь; он был до предела измучен. «Все получилось», — думал он, не в силах вымолвить ни сло­ва. Потом он заставил себя медленно подняться на ноги, смутно сознавая, впрочем, что опасность еще далеко не миновала, ибо и воины Гальбаторикса тоже начинали подниматься с земли.