Наследие

Однако же этот маневр на несколько секунд оставил Рорана без прикрытия, и когда он обернулся к тем пятерых солдатам, которые еще оставались на выступе, то увидел, что трое из них целятся прямо ему в сердце.

И они выстрелили.

Но в тот миг, когда их стрелы уже должны были бы пронзить Рорана насквозь, они вдруг вильнули вправо и ударились о почерневшую каменную стену, точно огром­ные злые осы.

Роран понимал, что от смерти его спас Карн, и решил непременно как-то поблагодарить заклинателя, как только минует смертельная опасность.

Он ринулся на оставшихся солдат и расшвырял их в стороны серией яростных ударов, словно это были не люди, а гвозди, которые ему надо было забить своим мо­лотом. Затем он отломил конец застрявшей в щите арба­летной стрелы и обернулся, пытаясь понять, что же про­исходит внизу.

Последний из защитников причалов как раз в эту минуту рухнул на залитый кровью пол, и его голова откатилась в сторону, а потом упала в канал, исчезнув под множеством пузырьков воздуха.

Примерно две трети варденов успели высадиться и те­перь строились вдоль причала.

Роран уже открыл было рот, чтобы приказать им отой­ти подальше от воды — чтобы те, кто еще оставался на бар­жах, тоже смогли высадиться, — но тут распахнулись двери в стене слева, и в помещение ворвалась целая толпа воору­женных воинов.

«Черт побери! Откуда они взялись? И сколько их там?»

И Роран бросился к лестнице, чтобы помочь варденам отбить новую атаку, но Карн, по-прежнему стоявший на носу баржи, воздел вверх руки, а потом направил их в сто­рону ринувшихся в атаку солдат, выкрикнув несколько ко­ротких яростных фраз на древнем языке.

И по его команде два мешка муки и один слюдяной пласт поднялись в воздух и полетели прямо в ряды насту­пающих, сразу сбив с ног по крайней мере дюжину. Потом мешки с мукой открылись, и на солдат облаком посыпа­лась белая мука, слепя их и не давая дышать.

А через секунду за спиной у них словно молния вспых­нула, и огромный огненный шар, черно-оранжевый, слов­но закопченный, пронесся сквозь мучное облако, жадно пожирая муку тонкого помола и издавая такой звук, словно на сильном ветру хлопала сразу сотня флагов.

Роран присел за своим щитом, чувствуя обжигающий жар незащищенными щеками, ибо этот огненный шар пронесся всего в нескольких ярдах от него. Вспыхивая в его свете, мусор и мука, превращаясь в пепел и медленно кружась, падали вниз черным дождем.

Наконец этот невероятный пожар угас, и Роран осто­рожно поднял голову. Струя горячего, отвратительно пахнущего дыма раздражала ноздри, щипала глаза, и, глянув вниз, он с изумлением увидел, что горит его соб­ственная борода. Выругавшись, он бросил меч и принялся тушить крошечные проворные искорки, разбегавшиеся по волосам.

— Эй! — с притворным гневом крикнул он стоявшему внизу Карну. — Ты мне бороду поджег! Впредь будь осто­рожней, не то я тебе башку отрублю и на пику надену!

Большая часть солдат, свернувшись клубком, лежала на земле, прикрывая руками обожженные лица. Другие пытались потушить горящую одежду или же, как слепые, ходили кругами, держа в руках оружие и пытаясь понять, где же противник. Вардены, похоже, отделались лишь не­большими ожогами — большинство их вообще находилось вне поля действия огненного шара, — однако эта неожи­данная вспышка огня многих оставила в состоянии расте­рянности и неуверенности.

— Нечего стоять, разинув рот! Догоняйте этих жалких людишек и добивайте их, пока они по земле ползают и не успели снова в себя прийти! — крикнул Роран, взмахнув молотом и стукнув им по перилам, чтобы привлечь внимание своего несколько ошалевшего войска.

Теперь варденов оказалось уже значительно больше, чем стражников, и к тому времени, как Роран успел спу­ститься по лестнице, они успели уже положить по крайней мере три четверти защитников прохода.

Оставив своих вдохновленных успехом товарищей, Роран пробился к огромным двойным дверям на левом бе­регу канала — они были достаточно широки, чтобы в них могли пройти рядом две повозки, — и наткнулся на Карна, который сидел у основания подъемного механизма и что-то с аппетитом ел, доставая еду из кожаного мешочка, который всегда носил при себе. В этом мешочке, насколь­ко знал Роран, Карн держал некую смесь жира, меда, ис­толченной в порошок говяжьей печени и сердца ягненка, а также каких-то ягод. Однажды Карн угостил его этой штуковиной, так его просто тут же и вырвало, но он знал: проглотив всего несколько кусочков этой отвратительной смеси, человек мог целый день не только держаться на но­гах, но и заниматься тяжелым трудом.

Рорана встревожило, что заклинатель тем не менее вы­глядит совершенно обессиленным, и он заботливо спро­сил, останавливаясь возле Карна:

— Все в порядке?

Карн кивнул и сказал:

— Мне просто нужно немного подкрепиться… Сперва эти стрелы, потом мешки с мукой… — Он сунул в рот оче­редную порцию своей таинственной смеси. — Пожалуй, слишком много для одного раза.

Роран, чувствуя огромное облегчение, двинулся было дальше, но Карн схватил его за руку.

— Это не я, — сказал он, и в уголках его глаз собрались веселые морщинки. — Ну, насчет твоей бороды. Она, долж­но быть, от факела вспыхнула.

Роран что-то проворчал и бросился к огромным дверям.

— Стройся! крикнул он, негромко ударив по щиту ту­пым концом своего молота. — Балдор, Дельвин, вы вместе со мной пойдете вперед. Остальные цепью следом за нами. Прикройтесь щитами, мечи наголо! Стрелы вложить в луки! Холстед, возможно, еще не знает, что мы в городе, так что не дайте никому уйти, чтоб не успели его предупре­дить… Ну что, готовы? Тогда вперед, за мной!

Вместе с Балдором, нос и щеки которого были совер­шенно красными, обожженными тем огненным шаром, они отперли двери и распахнули их, открывая варденам доступ в Ароуз.

Десятки больших домов с оштукатуренными стенами виднелись неподалеку от главных ворот и вдоль внеш­ней крепостной стены там, где в Ароуз был выход канала. Все эти здания — холодные и неприступные с виду, с пу­стым взглядом черных окон — оказались пакгаузами или складами, так что, если учесть столь ранний час, людей здесь практически не было, а значит, не было и свидете­лей схватки варденов с охранниками.

Но выяснять, так ли это, Роран все равно не собирался. Медлить было нельзя.

Веселые лучи всходившего солнца горизонтальными полосами ложились на город, золотили верхушки башен, зубцы крепостных стен, купола храмов и крытые черепи­цей крыши. А на улицах все еще лежали тени цвета черне­ного серебра, и вода в канале казалась черной; на ее взба­ламученной поверхности виднелись рыжеватые пятна крови. Где-то высоко над головой еще светилась одинокая звезда, точно странная искра на светлеющем голубом пла­ще небес, но блеск остальных полночных сокровищ солн­це уже успело погасить.