Олег Яковлев - Мартлет и Змей

Обшитые железом ворота распахнулись, и всадники въехали в город.

– Надень капюшон, сэр псовый рыцарь, – потребовал капитан Кейлем. – И поглубже натяни его на свое мерзкое лицо. Если не хочешь, чтобы люди разорвали тебя на куски за все твои злодеяния.

Видят боги, офицер не посмел бы даже помыслить о том, чтобы скрестить меч с Черным Рыцарем. Но этого, хвала Хранну, и не требовалось. Господин барон всегда защитит своего верного слугу, а силенок у него побольше, чем у какого-то там рыцаря-бродяги.

– Как ты смеешь оскорблять рыцаря? – равнодушно поинтересовался в ответ тот, кого называли Черным Душегубом. – Как смеешь указывать рыцарю, что и как ему делать, негодяй?

– Это приказ его светлости Танкреда Бремера, – нахмурился капитан, – он не обсуждается. Если ты не подчинишься, я имею указания…

– Боится. Что ж, ожидаемо, – усмехнулся рыцарь, медленно надевая на голову капюшон.

– Очень хорошо, – удовлетворенно прокомментировал Кейлем, давая знак двигаться дальше.

Процессия перестроилась по трое всадников в ряд – главная улица Теала не позволяла держать более широкий строй. Вороной рыцарский конь неторопливо застучал копытами по мостовой, солдаты двинулись рядом.

Они проехали по бывшей Королевской улице, ныне гордо именовавшейся Свободной, до самого рынка, где посреди площади возвышался знаменитый на весь Теал Дуб Справедливости. Сегодня справедливость явно торжествовала – с могучих ветвей старого дерева свисало несколько веревок, на каждой из которых зловеще раскачивалось мертвое человеческое тело. Ветер разносил тошнотворный запах по всей площади, на которой тем не менее ни на миг не прекращалась бойкая торговля – десятки крестьянских телег были выставлены друг за другом, между этими импровизированными прилавками бродили и торговались деловитые горожане. Не отвлекаясь на покойников и хрипло каркающих ворон, сотни которых расположились на ветвях дерева, они занимались своими делами.

– Узнаю славных теальцев, – проворчал Черный Рыцарь. – За грош и сами удавятся, и других удавят, в то время как ни за что не обратят внимания, если подле них душат кого-то другого. Этому Дубу лет триста, и не припомню, чтобы хоть раз на нем кто-нибудь не висел.

– Скоро и тебе приготовят местечко, – съязвил капитан. – С северной стороны не советую – оттуда ветер всегда сильнее, лучше на южной висеть. Там, правда, вчера трех предателей вздернули, ну да, как говорится, в тесноте, да не в обиде!

Солдаты громко заржали.

– Отвечать на оскорбления смерда – значит ставить себя в один ряд с ним, – пространно продекламировал Черный Рыцарь. – Оскорбивший рыцаря смерд достоин либо удара мечом, либо удара плетью. Позже я предоставлю вам выбор, капитан.

– С радостью поговорим об этом после того, как тебя самого вздернут на Дубе, – не остался в долгу Кейлем.

С рыночной площади всадники повернули на идущую дугой улицу Василиска, которая выводила на вторую часть Свободной, а оттуда уже прямо к замку Бренхолл. Ехали медленно, Черный Рыцарь все время осматривался, вспоминая знакомые очертания зданий. Сколько же он не был здесь и как же он соскучился по этому городу…

Постепенно вдоль дороги стала собираться толпа – привлеченные слухами горожане выбежали посмотреть на ужасного Черного Душегуба, наконец-то попавшего в руки баронского правосудия. Вид у преступника и впрямь был жутким – громадный черный конь, вороненый шлем с длинным смолистым плюмажем висит у седла, чернильного цвета плащ и капюшон на голове, под которым царят сумерки. Словно злодей, сошедший со страниц страшных сказок про предавших свой обет рыцарей. И что с того, что за всю жизнь этот человек на самом деле не предал ни одного обета – кое-кто постарался, чтобы Черного Рыцаря в Теале ненавидели даже более люто, чем кошмарного некроманта Деккера. От одного его вида женщины бледнели и падали в обморок, дети прятались за спинами отцов, отцы же о чем-то тихо переговаривались между собой, время от времени бросая на пленника косые, полные злорадной ненависти взгляды. У кого-то Черный Душегуб отнял брата, у кого-то отца, у кого-то сына. Очень многие исчезновения досужие городские сплетники приписывали этому искусственно созданному образу демона в человеческом обличье.

Черный Рыцарь видел все это, но не держал на людей зла. Он знал, что так будет, ведь виной всему один человек… один-единственный, чтоб ему провалиться в бездну и сгинуть там. Что ж, скоро он его увидит, и он очень хорошо представлял себе, что именно от него услышит, потому что этот человек нипочем не мог измениться – он слишком хорошо его знал. И все же, едва конвой выехал к Ровной улице, что с одной стороны была ограждена домами горожан, а с другой – рвом и стеной, разделяющими Теал и Бренхолл, волнение комом подступило к горлу. Когда-то давно этот человек был ему дорог. Его мнение было дороже для Черного Рыцаря, чем жизнь, важнее, чем честь, ценнее и ближе, чем все, чем он когда-то владел. Как же давно это было…

Мост, неглубокий ров, полный мутной зеленоватой воды, решетки врат… Он уже не смотрел по сторонам. Все внимание рыцаря устремилось на одинокую фигуру в просторной алой мантии и теплом бордовом плаще, отороченном мехом. Встречавший его человек застыл у ворот.

Капитан спрыгнул с коня, торопясь преклонить колено перед своим господином, но волшебник лишь отмахнулся от него, веля воинам убираться прочь. Кейлем и его солдаты почтительно выстроились перед замком, около рва, оруженосец сэра Безземельного остался там же, сгибаясь под тяжестью мрачного копья своего господина. В ворота Бренхолла Черный Рыцарь въехал один.

– Здравствуй, Роланд, – холодно поприветствовал странника Танкред.

– И ты здравствуй, отец, – не теплее ответил рыцарь, слезая с коня.

Капюшон наконец-то покинул голову воина, явив на свет лицо, на котором застыло выражение человека, пытающегося не выдать чувств и с трудом сдерживающего крики от пыток. Они были очень похожи. Но при этом их лица были отражением противоположных характеров, где баронские подлость и коварство ни за что не могли победить благородство и открытость в чертах его сына. Единственное, что было общим, – это твердость глаз, жесткость скул и напряженность лбов, будто выкованных из металла.

– Давно мы с тобой не виделись, – хмуро заметил Огненный Змей, сверля Черного Рыцаря пронзительным взглядом.

– Давно, – не стал спорить сын.

– Явился молить о моем прощении? – злобно прищурился владыка Теала.

– Если и просить, то не у тебя, – ответил странник. – Могу я увидеть моего дядю Джона и мою мать?

– Нет, не можешь, – отказал Танкред.

– Могу я узнать причину? – В душе у рыцаря защемило тревожное предчувствие.