Олег Яковлев - Мартлет и Змей

Все, что они говорят, – ложь! Лицемерные слова тех, кто был истинно под властью кровососов, слова тех, кого они подчинили и заставили себе поклоняться. Было именно так: в дома заходили, людей уволакивали силой, и больше о них ничего не было слышно. Множество из нас закончили свои жизни под клыками древних (и не очень) вампиров. Единственное правило было тогда, единственный закон: если на тебя нападает эгину, то есть простой, неблагородный, ты можешь защититься, и за его убийство тебе ничего не будет, но на валленти, благородного, ты не имеешь права поднимать руку.

Таны людей, вассалы кровососов, служили им лишь из страха, а уже после – в надежде получить от короля Райвена Варлау и его верных слуг защиту от имперских легионов.

Вампиры – это твари, которые не только могут заковать в кандалы твое тело, в их власти проделать то же и с твоим сознанием. Ты будешь раболепно им служить, поклоняться, как богам, в то самое время, как истинный ты ненавидишь их всей душой, боишься их и испытываешь к ним отвращение и единственное желание: пронзить их сердце колом или выставить их на очистительный солнечный свет.

Они были убийцами и тиранами, и в битвах их не было ничего красивого, но, хвала богам, как и любые тираны, они ушли в безвестность и исчезли до скончания дней, я надеюсь… Все же наш благородный Король-В-Изгнании Корриган Керге-р’ин хоть посмертно, но все же поквитался с тварями.

С проявлениями вампиризма можно бороться лишь при помощи осиновых кольев, Плачущего оружия, святой воды…»

– Нет, нет и нет!!! – Очередные кипы старых бумаг полетели прочь со стола. – Глупец, твоя смерть была напрасной. Ты мне ничем не помог…

Дарил обхватил руками голову и застонал. Со стен библиотеки на него удивленно смотрели мрачные портреты в рамах и не менее мрачные гобелены. Среди картин встречались изображения мудрых магов, графов и даже королей. Но дать ответ на один-единственный мучивший обреченного вопрос никто из них, само собой, был не в силах.

Его светлость барон Бремер недовольно мерил шагами паркет в Красной гостиной своего замка Бренхолл. Ему совсем не нравилось то, что он сейчас услышал, но открыто возражать лорд не спешил. Остроухий собеседник сидел напротив, удобно устроившись в уже знакомом ему кресле с резной спинкой в виде сплетенных между собой витых змей и, терпеливо выжидая, наблюдал за терзаемым сомнениями хозяином замка. Надо сказать, это наблюдение доставляло ему немалое удовольствие.

– Вы требуете от меня слишком многого, ал Неллике, – наконец сказал Танкред, – я пока не готов к таким решительным действиям.

– Напротив, мой лорд требует от вас слишком малого, барон, – в голосе эльфа прозвучали стальные нотки, – вы же не хотите в решающий момент остаться без нашей поддержки?

– Вы шантажируете меня, – констатировал Танкред; собеседник не стал опровергать эти слова. – Но зачем? Атака на Реггер столь малыми силами никак не может быть успешной, и вам это прекрасно известно.

Огненный Змей получил множество докладов о том, как много остроухих разведчиков уже проникло на территорию королевства. Пусть тех и сложно было обнаружить, но столько иголок, сколько эльфов сейчас на востоке Ронстрада, в стоге сена не утаишь. А раз столь активно шпионят, значит, им уже известно соотношение сил и гарнизонов в замках. Тайная кампания Леса взошла на свой пик.

– Мы понимаем ваше беспокойство, лорд Танкред, – смягчил тон эльфийский саэгран, – но прошу вас помнить, что мы делаем общее дело, и наши с вами действия должны быть направлены на достижение общей цели.

– Я не понимаю, чем атака на Реггер может помочь нашему делу! – раздраженно сказал барон. – Я не намерен рисковать из-за этого Теалом!

– Мы дадим вам гарантии, лорд Танкред, – заявил эльф. – Лорд Найллё уполномочил меня направить вам в помощь сотню мастеров клинка и столько же мастеров лука. И это только авангард нашей армии.

– Мастера? И зачем мне эти кузнецы и флетчеры? – оскалился Танкред; собеседник не оценил шутки. – То есть вы займете мой Теал, пока я буду проливать кровь под Реггером? – барон язвительно усмехнулся. – Вы меня что, за дурака принимаете?

– Ну что вы, – ал Неллике улыбнулся, поднявшись со своего кресла, – удар по Реггеру будет лишь отвлекающим ходом. Мы не просим вас бросать туда все силы, рисковать своим владением и уж тем более – собственной жизнью. Пошлите кого-нибудь… незначительного. Нам важно выманить графа Сноббери из его укреплений.

– Ах, вот оно что, – барон тоже заулыбался. – Это же совсем другое дело! Мне становится по душе ваш план, благородный ал. – Огненный Змей протянул эльфу руку в знак согласия.

Саэгран легко пожал широкую ладонь Танкреда своей хрупкой на вид ладонью. Но, несмотря на изящную тонкость эльфийских пальцев, барон ощутил, как его сильную руку словно сдавили железные тиски, при этом такие же клещи незримо сомкнулись и на его горле.

Граф Уильям Сноббери, правитель графства Реггер и владелец одноименного замка, пребывал у себя в обеденном зале, расположившись за длинным столом, и предавался своему любимому занятию – утолял жажду. На столе перед графом привычно стояла полупустая бутылка сархидского темного и одинокий пузатый кубок. По правую руку от графа неизменно находился слуга, готовый по первому слову своего господина отправиться в погреб за очередной бутылкой. То и дело Сноббери наливал себе вина и пил, намереваясь сегодня, по видимости, набраться до поросячьего визга. Такого с ним давно уже не бывало, хотя выпивал граф Реггерский регулярно.

Вот и сейчас напиться графу никак не удавалось – он пил и злился оттого, что не пьянеет. А повод был. Из Гортена пришли нехорошие вести: в столице ни много ни мало – мятеж против короля! Что в таких случаях следовало предпринять, сэр Уильям даже представить себе не мог. Собрать войско и выступить на Гортен? Но чем он поможет его величеству в одиночку? Присоединиться к королевской армии? Но где она, эта армия, и кто ею командует? И что, если он найдет эту армию, но это будут переодетые лживые мятежники? Оставаться здесь, в Реггере? Но тогда он сам все равно что мятежник, бросил своего короля. Эх, кто бы подсказал, как правильно поступить. Нерешительность, сомнения и угрызения совести по очереди мучили лорда Сноббери. Потому граф и пил беспробудно, тщетно пытаясь отыскать истину на дне бутылки.

В дверь постучали и тут же вошли. Так позволял себе входить только волшебник Моран. Граф оторвал мутный (как ему самому казалось) взор от кубка – да, это и в самом деле был маг. У облаченного в алую мантию заклинателя огня Морана Искряка были все черты характера, присущие среднему представителю его Школы: некоторая дикость в манерах и поведении, вспыльчивость (в особенности, когда не соглашаются с его мнением) и недюжинное упрямство. Но на этот раз чародей (и по совместительству лучший друг графа) определенно был чем-то взволнован – это легко читалось на его хмуром задумчивом лице.