Олег Угрюмов - Все демоны: Пандемониум

— Не сомневаюсь.

— Я пошел.

— Я пишу.

— Строчи-строчи, филин. А то голову отверну.

— Не сомневаюсь, — печально вздохнул Бургежа, не спасовавший даже перед владыкой Преисподней.

Впрочем, ему была присуща не только эльфийская бесшабашная отвага, но и природное филинское здравомыслие. И он четко оценивал разницу в весовых категориях. С адским владыкой Бургежа был готов спорить до хрипоты. С Агапием Лилипупсом предпочитал соглашаться.

Свой репортаж он начал словами: «Харизма — это все».

Если вы поймали слона за заднюю ногу, а он вырывается, самое лучшее — отпустить его.

Атака решительно удалась.

Борзотар печально кувыкал на самой верхушке обугленного дерева, провожая взглядом ватагу невоспитанных троллей, которые его туда и загнали.

Пут Сатанакия, вылезая из болота, попал в горячие объятия Архаблога и Отентала, из которых так и не вырвался, соблазненный серебряными подковками и бронзовой статуей в Чесучине, а также прощением долга в четыре тысячи тиронгийских рупез. Именно столько патриотично настроенный демон поставил на победу адских сил.

Ватабася с аппетитом догрызал последний боевой барабан и уже бросал заинтересованные взгляды на упитанных рыцарей личной гвардии Князя.

Чудовище Ламахолота своей грандиозной тушей запечатало в расселине тысячный отряд Искусителей с бароном Алгерноном Огнеликим — лучшим топорником Ада. Алгернон рвался сразиться с Такангором, но ему мешала великолепная задняя часть ламахолотского монстра.

Лихое безумие охватило кентавров. После того как у выхода из портала они заметили внушительную фигуру тролля в парадном обмундировании, у них открылось второе дыхание. Несокрушимые прежде враги разбегались от них по всему полю, а кентавры догоняли их с гиканьем и свистом, молотили передними копытами, лягали, накидывали сети, в коих демоны запутывались так же надежно, как если бы их упаковал Кехертус.

Кстати, Кехертус тоже не бездельничал. Внушительная горка прекрасно упакованных, спеленутых, как младенцы, огнекрылов, преграждавшая путь к обозу, была его лап дело. Высоко подпрыгивая, чтобы разглядеть что-то за грудами вражеских тел, Узандаф Ламальва подбадривал героя одобрительными криками.

Бригадный сержант Лилипупс украшал собой самые горячие участки сражения. Всюду он целенаправленно пробивался к командирам и до многих добрался. Колотя бормотайкой по шишковатой макушке одного из офицеров легиона Предателей, он приговаривал:

— Не питайте лилюзий. Здесь вам не пройдет…

Обмякший демон давно уже ничего не питал, но такая мелочь не могла отвлечь тролля от любимой работы.

С восторгом глядя на этого гения современного боя, Карлюза деловито застрочил в тетрадке: «Научиться преодолевать трудности при помощи самого себя».

Лучше не скажешь.

Пользуясь короткой передышкой, наступившей после прибытия мощного резерва, Зелг стянул с головы шлем и вытер мокрое от пота лицо краем изорванного знамени. Впервые за последние несколько часов он смог перевести дух и наслаждался минутами покоя, как гурман наслаждается изысканным блюдом.

Такангор опять не обманул его ожиданий. Он стал чемпионом. Победа досталась Кассарии — в этом не было никаких сомнений. Мурилийцы и рюбецальцы уже вовсю орудовали на противоположном берегу, круша личную гвардию Князя. Там же мелькали выкрашенные алым рога генерала Топотана. Ианида припечатала к месту несколько сотен вражеских солдат, и теперь они торчали из воды, как заградительные укрепления, мешая своим же товарищам по оружию добраться до счастливой Горгоны. Счастливой она стала совсем недавно, когда Альгерс проложил к ней путь сквозь вражеский строй и заключил в объятия.

— Я был не прав, дорогая, — молвил кузнец. — Ты не сердишься?

— Нет, дорогой, ты не прав — это я была не права. Я не сержусь, — отвечала она.

С этого момента они стали неразлучны, и несчастные адские твари на собственной шкуре почувствовали, что значит крепкая, дружная, слаженная супружеская пара с давними традициями. Ощутили, понимаешь, силу семьи.

Тут же резвилась довольная жизнью мадам Мумеза под охраной не верящего своему счастью Наморы Безобразного. Увидев суженого в деле, мадам капрал поняла, что приняла единственно верное решение. На этого монстра можно было положиться; и хотя ей не хватало в нем твердости характера, она решила закрыть глаза на сей мелкий недостаток. Да, он соглашается с ней во всем и готов исполнить любой ее каприз — но кто из нас совершенен? Ради настоящей любви можно и потерпеть.

Мумеза смотрела, как жених сносит с лица земли своих обескураженных сородичей, и думала о том, как странно складывается жизнь. Оказывается, все прошедшие годы ей не хватало этой бесформенной туши, жуткой морды и крохотных желтых лютиков. Ведьма поправила букетик, пришпиленный к платью, и удобнее перехватила кочергу.

— Мумочка! — тут же заволновался Намора. — Мумочка! Тебе вредно переутомляться. Я сам. Кого ты хотела сокрушить, грозная моя?

— Вон того, — показала она пальцем на особо активного экоя, пытающегося добраться до недовольного Карлюзиного осла.

— Я мигом, — кивнул демон и запыхтел к месту событий. — Вот этого?

— И этого тоже. И того, левее.

Бац!!! Хрясь!!!

Демоны бесформенными мешками повалились в реку, под ноги отступающим.

— Ну как? — тревожно спросил Намора, заглядывая в глаза ведьме.

— Неплохо, неплохо, — улыбнулась она. — Ты в отличной форме, пупсик.

— Мумочка!!! — расцвел Намора. И тут же рявкнул: — Да когда же закончится эта битва?!

Представив себе, сколько драгоценного времени он теряет здесь в сражении, когда мог бы с куда большей пользой проводить его в обществе возлюбленной, Безобразный озверел и пошел в атаку. Надо сказать, что он внес немалый вклад в дело разгрома адских сил при Липолесье.

Зелг видел, как тревожно мечется на своем золотом троне Князь Тьмы, утративший связь с реальностью.

У последнего имелась веская причина скакать на золотом сиденье, как блоха на сковородке. Он не мог поверить, что битва, фактически выигранная им десять минут назад, вдруг обернулась сокрушительным поражением.

— Невероятно!

Князь повернулся на голос. Его собственный маршал, его верный Каванах с восторгом смотрел, как громят его же войска.

— Объясните мне, как это могло случиться?

— Судьба, сир. Судьба на стороне этого малого.

— О чем вы?!! — Владыка Преисподней взревел, как раненый дракон. — Вы забываетесь!!! Это я — судьба!!! Это я взвешиваю чужие жизни и смерти…

— Как угодно, сир, — прошипел Каванах, низко склоняя все шесть голов. — Но если сиру будет угодно думать именно так, мы не сможем противостоять новой силе.